— Готово, миледи, — почтительно отозвалась одна из них и добавила, с восторгом глянув на госпожу: — Вы чудесно выглядите!
Эни улыбнулась, грациозно изогнула шею.
— Благодарю.
После чего аккуратно подобрала юбку и направилась к выходу из комнаты. Несмотря на кипевшие в последние недели эмоции, сейчас на нее снизошло отстраненное спокойствие, она почти смирилась с происходящим. Не то чтобы девушка совсем не хотела выходить замуж за Экара, он все же не был ей противен, но… «Никаких „но“, — строго прикрикнула она на себя. — И хватит уже об этом, дорогая моя». Эона прошла по коридору к лестнице и начала медленно спускаться, и когда со стороны присутствующих донесся дружный восхищенный вздох, ощутила, как кровь прилила к щекам от внезапного смущения.
— О, дорогая, ты прелестна. — Баронесса де Гиларо аккуратно промокнула кружевным платочком уголок глаза. — Так быстро выросла, девочка моя, уже и замуж выходишь. — Она вздохнула и поправила край фаты.
— Пойдем, нехорошо опаздывать, — засуетился отец, и Эона положила ладонь ему на локоть.
Они вышли из дома, сели в украшенный лентами и живыми цветами экипаж и поехали к храму Литанис. Рассеянно глядя в окно, невеста крутила кольцо с сердоликом, а в ее голове царила пустота. Сумеречная тоже молчала, но молчание это было таким выразительным, что трогать драконицу Эона не рисковала. Мало ли что. Зверь у нее отличался своенравностью и не всегда соглашался с хозяйкой. Но пока серьезных разногласий между ними не случалось… Эни надеялась, что ей удастся уговорить Суми не капризничать, ведь она с удовольствием летала с драконом Экара, когда они семьями отдыхали за городом. «Мы дружим», — прилетела от драконицы сумрачная мысль, и она снова затихла. Что ж, придется привыкать к другим отношениям.
Размышления девушки прервались неожиданной остановкой экипажа.
— Что такое? — нахмурился отец, выглянув в окно. — В чем дело? — громко спросил он у возницы.
А потом и вовсе вышел разобраться в причине заминки. Баронесса де Гиларо глянула на дочь, на ее лице мелькнуло беспокойство.
— Посиди здесь, милая, сейчас узнаем, в чем там дело. — Она улыбнулась, нагнулась, погладив ладони Эоны, и тоже покинула экипаж.
Эни стыдно было признаться, что отсрочка вызвала скорее радость, чем раздражение. Она крутанула кольцо, длинно вздохнула, покосилась в окно… Неожиданно противоположная дверь экипажа, выходившая в узкий переулок, распахнулась, и взгляду пораженной и ошарашенной Эоны предстал маркиз де Модано собственной персоной. Он быстро улыбнулся, ухватил ее за руку и дернул к себе. Леди Аметист настолько растерялась, что временно потеряла дар речи и даже не сопротивлялась.
— Прости, звездочка моя, так надо, — с сожалением выдохнул Уинхилд странную фразу, а в следующий момент перед ее лицом вспыхнула радужными искорками какая-то пыль.
Девушка вдохнула, от неожиданности закашлялась, глаза заслезились, и она чихнула. А потом сознание мигнуло и погасло.
Лица коснулся ласковый ветерок, принесший с собой запахи листвы, немного хвои и чистого воздуха. Потом пришло следующее ощущение — она лежит на чем-то мягком и широком. Ну а поскольку сознание уже достаточно прояснилось, Эни разом вспомнила все, что предшествовало принудительному обмороку. Ее лиловые глаза распахнулись и встретились с веселым взглядом рубиновых, и девушка задохнулась от могучей волны самых разных эмоций. Возмущение, даже злость, растерянность, радость, волнение — все смешалось, и в первые мгновения Эни даже не нашлась, что ответить.
— Я соскучился, звездочка моя, — негромко произнес Уинхилд, наклонившись ниже к Эни.
Он опирался ладонями по обе стороны от ее лица, не оставляя ни единого шанса отстраниться, и сердце девушки подпрыгнуло, из всего клубка чувств на первый план вышло волнение. Уин находился слишком близко, окутывал своим присутствием, сводил на нет попытки возмутиться. Все, на что ее хватило, это упереться ладонями в грудь маркиза, и тут… Эни краем глаза заметила, что кольцо на пальце другое. Там мягко поблескивал рубин в окружении бриллиантов. Она задохнулась: вот теперь совершенно точно следовало выразить, насколько бестактно и недопустимо поступил молодой лорд, украв ее со свадьбы, да еще и поменяв кольцо.
— Уин! — прошипела Эни, уперевшись сильнее, в ее взгляде мелькнули фиолетовые всполохи. — Что ты натворил?! Как ты вообще мог?! Ты еще месяц на службе должен быть!..
— О, а ты считала дни до моего возвращения? — Светло-рыжая бровь вздернулась, маркиз усмехнулся. — Я польщен, Эни, счастье мое. Меня отпустили раньше за отличную службу. — Он перехватил тонкие запястья Эоны и прижал их к подушке, переплетя пальцы, их лица разделяли считаные сантиметры. — Я же не мог пропустить такое событие, как твоя свадьба, — понизив голос, добавил Уинхилд.
— Ты меня ук-крал с нее!.. — выпалила Эона, запнувшись, и попыталась высвободиться.
Не тут-то было. Лорд Рубин обнаглел до такой степени, что почти лег на нее, придавив сильным телом к кровати. Эни скосила глаза, разглядывая обстановку — чтобы отвлечься от хоровода искорок в рубиновой глубине взгляда Уинхилда.
Просторная комната с двумя большими окнами без стекол, как с удивлением отметила девушка — в них-то и влетал ароматный ветерок. Стены затянуты светлым шелком кремового цвета, а в окнах виднеется панорама заросших лесами пологих холмов и прозрачного голубого неба с редкими мазками облаков. В комнате, кажется, кроме кровати, больше мебели не было, по крайней мере, Эни не видела.
— Да, украл, — спокойно признал Уинхилд и продолжил: — Я же сказал, Эона, ты выйдешь замуж только за меня.
Она прикрыла глаза и отвернулась, во рту появилась горечь.
— Твой отец так не думает, — желчно ответила леди Аметист, перестав вырываться. — Он тебе уже нашел невесту, ты не знаешь разве?
— Да мне все равно, что он там думает, — выдохнул Уинхилд, и Эни почувствовала, как теплые губы прижались к бьющейся жилке на шее.
Язык нежно пощекотал, оставив влажный след, маркиз отстранился и легонько подул — Эона тихо ахнула от всплеска ощущений, неожиданно сильных.
— Я тебя люблю, Эни, больше никого, — шепнул он на ушко замершей от неожиданности девушке и кончиком носа обвел ушную раковину, подарив еще одну горячую волну. — И ты будешь моей, ничьей больше.
Его пальцы погладили ее тонкие запястья, пустив жаркие змейки до самых локтей, и Эона растеряла все гневные слова, которые собиралась сказать в ответ. Сердце забилось в сумасшедшем ритме, в горле стало сухо. Накрыло осознание, что они совершенно одни, и это не терраса в особняке, полном гостей. Вообще, она даже не знает, куда принес ее Уинхилд… И как далеко они от Ахарры… Боги, что он вообще делает?!
— М-меня искать будут, и найдут… — пробормотала Эона, наскребая мужество оттолкнуть, прекратить безобразие, которое творил Уинхилд.
А поцелуи уже спустились к изгибу шеи, и мысли начали путаться, тело словно закололи сотни иголочек.
