Напряжение внутри нарастало, мышцы сжимались с каждым толчком, и девушка стремительно уносилась за грань реальности, уже не чувствуя тела, превратившись в сгусток ощущений и эмоций. Движения Уина стали резче, сильнее, и Эни потерялась окончательно. Внутри словно лопнула невидимая струна, и леди Аметист изогнулась, желая быть как можно ближе, сознание взорвалось разноцветными огнями. Темнота перед глазами расцветилась фейерверком, и тело накрыла волна наслаждения, такая сильная, что Эона не сдержала крика, впившись ногтями в спину маркиза. А потом еще одна, когда над ухом раздался низкий, полный удовольствия рык, и Эни всерьез испугалась, что потеряет сознание, настолько яркими были переживания.
Когда эмоции схлынули, Эона обмякла в руках Уинхилда, пытаясь успокоить дыхание, сознание еще плавало в тумане после пережитого, и мыслей там пока не появилось. Осознание произошедшего обрушилось разом, едва она услышала тихие слова, в которых слышалась отчетливая радость:
— Теперь точно моя. Любимая звездочка…
Эни замерла, напряглась, чувствуя, как стремительно теплеют щеки, и той эйфории, в которой купалась еще несколько минут назад, как не бывало. О, боги… Что она наделала? Как вообще позволила всему случиться?! Как теперь жить, как смотреть в глаза Экару? Да и примет ли он обратно?.. Глаза защипало от обиды, и одновременно поднялась волна такой злости, что Эона задохнулась, на несколько мгновений потеряв дар речи. Потом начала молча, ожесточенно вырываться. А этот… маркиз самым возмутительным образом довольно рассмеялся и прижал крепче, не обращая на ее попытки никакого внимания! Эни заколотила кулачками по его плечам, пнуть не получилось — запуталась в покрывале.
— Пус-сти, слышишь, пусти, н-ненавижу тебя, ненавижу-у-у!.. — Голос леди Аметист сорвался, она всхлипнула, зажмурившись и умирая от острого приступа стыда и жалости к себе.
— Ну, поплачь, хорошая моя, если тебе полегчает. — Ласковый голос Уина и его ладонь, погладившая растрепанные волосы Эни, добавили переживаний в тот клубок, что теснился в груди, и она, упершись изо всех сил в подлого совратителя и похитителя, оттолкнула, как могла.
Он отпустил, что вызвало у нее мимолетное удивление. Эона тут же вскочила, позабыв, что на ней, кроме чулок, ничего нет, отбежала на другой конец комнаты и огляделась, жаждая выпустить эмоции. Отчаянно хотелось запустить в эту наглую ухмылявшуюся физиономию чем-нибудь потяжелее, и на низком столике у стены Эона заметила плоское блюдо для фруктов, сейчас пустое. Особо не задумываясь, что делает, она схватила посуду и запустила тарелкой в Уинхилда, смотревшего на разгневанную девушку с широкой усмешкой. Даже не прикрылся, бесстыдник!!
— Перестань улыбаться!.. — выпалила она, с сожалением отметив, что блюдо не долетело до цели, благополучно приземлившись на кровати достаточно далеко от Уина. — Меня найдут, и тебя накажут, слышишь, не посмотрят, что ты сын главы клана!..
— Ты так соблазнительно выглядишь, Эни, — негромко прервал ее маркиз, сев на постели, его глаза заблестели, а взгляд медленно скользил по ее телу. — В этих чулочках, обнаженная… — добавил он низким голосом, и Эона разом растеряла всю воинственность.
Она замерла, растерянно моргнув, эмоции снова сменили полярность. Девушка осознала, в каком виде стоит перед Уинхилдом, и сдавленно пискнула, метнувшись к замеченному дверному проему. Без двери, отметило сознание, но искать объяснение этому факту не стало. Увы, Уин оказался проворнее, и кровать стояла ближе к выходу, и у самого порога Эни снова угодила в нежные объятия Уинхилда. Он крепко прижал дернувшуюся было девушку к груди и шепнул на ухо:
— Уже не найдут, звездочка моя. Об этом месте никто не знает, возможную погоню я сбил на некоторое время, а по родовой связи тебя никто не почувствует, Эни. — Теплые губы коснулись ее виска. — Я же сказал, теперь ты моя, полностью.
Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что он имеет в виду и почему родовая связь оборвалась. Значит… Родители теперь знают. О, боги. Эни сникла, обмякла в его руках и тихо, беззвучно заплакала. Она смутно почувствовала, как Уин взял ее на руки и куда-то понес, сжалась в комочек, слизывая соленые слезы с губ. Жизнь виделась совершенно в черном цвете, страшила встреча с родителями, их осуждающие взгляды… Странно, конечно, что при воспоминании об Экаре виноватой она себя особо не ощущала — так, немного неловкости разве что, но Эоне сейчас настолько было жалко себя, что здравые мысли в ее голове совсем не задерживались. Там царствовали эмоции.
Долго прятаться за жалостью к себе и возмущением решительностью Уинхилда не получилось: маркиз принес ее в полутемное помещение, пещеру, освещенную яркими разноцветными светильниками, на стенах которой поблескивали кристаллы. В углу Эни заметила вместительный каменный бассейн, наполненный водой, с поверхности поднимался пар. Прямо из стены выбивался ручеек, стекавший в бассейн, а излишки воды выливались в желоб, тянувшийся вдоль стены, и уходили в естественное отверстие. В пещере было влажно, тепло и пахло какими-то минералами, а одну из стен пещеры сплошным ковром покрывала странная растительность с глянцевыми, абсолютно белыми листочками и маленькими серебристыми цветами. Эона засмотрелась, даже позабыв, что вроде как обижена, раздражена, зла и возмущена, слезы незаметно перестали течь по щекам.
— Это естественное? — с любопытством спросила она, разглядывая необычное помещение. — А как мы сюда попали? Это что, настоящая пещера?..
Уинхилд тихо хмыкнул, потерся носом о ее макушку и осторожно поставил рядом с бассейном. Потом присел, поднял ножку девушки и начал медленно снимать чулок, еще и оставляя на коже легкие, нежные поцелуи. Эона погрузилась в волнующие ощущения, почти позабыв о злости, ухватилась за его плечо, потому как коленки задрожали от действий Уина. Закончив с одним чулком, он приступил ко второму, и дыхание Эни сбилось. Она и не думала, что столь простая вещь способна вызвать столько переживаний, не менее приятных, чем недавно пережитое… Уинхилд обнял Эону, приподнял и опустил в бассейн, потом забрался сам и притянул девушку к себе лицом, усадив на колени. От откровенности позы Эни зарделась, опустила взгляд и попыталась слезть, но Уин крепко держал ее за талию. А еще прозрачная вода едва прикрывала грудь, и взору лорда Рубина открывался прекрасный вид на увенчанные розовыми сосками полушария. Эона нервно вздохнула и скрестила руки, хоть как-то прикрывшись, и тут же услышала насмешливое фырканье:
— Скромница моя, я уже все там видел, и мне очень понравилось. Опусти руки, звездочка, мне нравится любоваться тобой.
— Бесстыдник, — буркнула Эни, старательно избегая смотреть вниз… туда, где сквозь воду еще и отлично просматривалось тело Уинхилда.
Особенно некоторые его части. Румянец на щеках леди де Гиларо стал гуще, рук она упрямо не опустила. От Уина долетел вздох, его пальцы обхватили тонкие запястья девушки, мягко, настойчиво потянув ее руки вниз.
— Ну и почему ты плакала, Эни? — тихо спросил Уинхилд без тени веселья в голосе. — Я тебя не брошу, я же сказал, и не променяю ни на кого.
— З-зачем ты соблазнил меня? — пробормотала она, чуть запнувшись, изнутри снова плеснуло горячей волной смущения.
