– А что искать-то велели? – тихонько поинтересовался Крот. Но Следопыт решительно пожал плечами, показывая, что сейчас в обсуждения вдаваться не намерен. Федор тоже сделал невинное лицо, а девушка, сидевшая возле Следопыта, вообще сделалась почти незаметной. Но у Крота создалось впечатление, что кто-то знает, зачем все это. И молчит. «Ладно, потом выясним», – подумал он.
– Значит, на том и порешим – объединить усилия. Надо еще придумать, что говорить местному начальству, если вдруг мы всей толпой туда заявимся. А то это будет выглядеть подозрительно.
– Даже если мы заявимся туда поодиночке, это тоже будет выглядеть подозрительно. У них, небось, места глухие, каждый новый человек на виду. Тем более, я слышал, туда теперь почти никто не ходит из большого метро, – сказал Литвин.
– Согласен, – буркнул Крот. – Но поодиночке нас перебить легче.
– Карта есть у кого-нибудь? – поинтересовался Следопыт.
– У меня есть, – сказал Крот, – но старая.
Он бережно расстелил на столе потрепанную, запаянную в полиэтилен карту, следя, чтоб не попасть в лужу браги.
– Осторожней, не изгваздай, – буркнул он Следопыту, – раз уж тебя товарищ Москвин картами не снабжает.
– У меня схема метро есть, – обиделся Следопыт.
– И что нам твоя схема? Вот у меня тут все видно – за Волгоградкой открытый участок, потом Текстильщики, Кузьминки, Рязанский проспект.
– Текстильщики? – переспросил Федор. – Это что, мутанты?
– Вообще-то это станция такая, а что?
– Да нет, ничего, – смутился парень. – Просто мутанты, которые возле Электрозаводской живут, называются похоже. Не слыхали – прядильщицы?
– Я про удильщиков слыхал, – покачал головой Литвин.
– Не будем отвлекаться, – сказал Крот. – Мне кажется, текстильщики – это те, кто одежду делает. Но не уверен.
Он вновь склонился над картой, продолжая бормотать себе под нос:
– Рязанский помечен как обитаемый.
– А Текстиля и Кузьминки? – встрял Следопыт. – Там тоже живут.
– Не знаю, тут ничего не написано.
– И что тогда толку от твоей карты?
– Я ж говорю – старая карта, – озлился Крот, – новая дороже стоит. Вот сами там побываем – я своей рукой пометку сделаю. Может, это уже заброшенные станции. Хотя, если верить народу – я тут уже кое с кем потолковал, – есть там люди, только в большое метро они почти не ходят и сами гостям не особо рады. Вот Рязанка точно обитаема. А потом опять открытый перегон – значок радиационной угрозы.
– Ну и что, – съязвил тут же Следопыт, – тебе и без карты каждый дурак скажет, что на поверхности радиационная угроза.
– Выхино помечена как заброшенная – ничего удивительного, она ж наземная, – не обращая на него внимания, продолжал Крот, водя грязным ногтем по полиэтиленовой пленке. – А дальше Лермонтовский проспект, Жулебино – их, кажется, и достроить-то не успели, но это нам уже однофигственно.
– Их вроде почти достроили, только открыть не успели. Может, там тоже люди есть, – сказал Следопыт.
– Мы сейчас не об этом, – буркнул Крот.
– В общем, давайте договоримся, когда выходим, – предложил Литвин.
– Нам два перегона до Волгоградки, а оттуда – еще перегон до Текстилей, самый сложный. Открытый участок, кажется, и километра не составит, зато пройти его будет труднее всего. Думаю, если выйти после завтрака, мы успеем еще отдохнуть на Волгоградке перед тем, как отправляться вечером на поверхность. Если никто не боится шума и вони – там же вольеры.
– А туннели-то здесь не опасные? – поинтересовался Федор.
– Да вроде нет. Только на Пролетарке и на Волгоградке, вокруг этого полигона и вольеров много всякой швали ошивается. Поодиночке там неприятно ходить, а группе, думаю, не сделают ничего.
– Идет, – сказал Следопыт. – Значит, к завтраку чтоб все здесь были. Пошли, – кинул он спутнице и направился к выходу.
Вслед за ними отправился и Литвин.
– Ну что, все понял? – спросил Крот Федора. – У тебя снаряга-то есть? Химза там, намордник?
– Да, я как следует собрался, – кивнул Федор.
– Ну и отлично. Смотри, не проспи. Ждать долго никого не будем.
«Да, – подумал Крот, вернувшись в свой номер, – ну и поход у нас намечается. Двое из пятерых – новички. Интересно, мы хоть до нужной станции сумеем дойти без потерь?»
Он слышал рассказы о подобных экспедициях – в тот же Изумрудный город, например. Бывало, что отправлялся отряд из пяти человек, а обратно возвращался один. Иногда вообще никто не возвращался – пропадали без вести.
* * *
Утром, спустившись к завтраку, Крот обнаружил в столовой Следопыта с девушкой, лицо которой по-прежнему скрывал козырек бейсболки, согревавшихся грибным чаем. Вскоре явился и Федор, а последним пришел Литвин с опухшей и помятой физиономией.
– Ну и слышимость тут в номерах, – буркнул он вместо объяснений, – полночи соседи заснуть не давали.
Он торопливо влил в себя порцию грибного чая, страдальчески морщась, и тут же вскочил:
– Ну что, пошли, что ли?
– Присядем на дорожку, – сказал Крот. Литвин снова поморщился, но опустился обратно на пластиковый стул, а Следопыт и Федор послушались охотно – видно, тоже уважали эту примету. Глядя на них, села и девушка. Этот обычай был еще не самым странным – у большинства сталкеров были свои способы, иногда очень чудные, заговоры, амулеты, ритуалы, чтоб приманить удачу. Когда смерть караулит на каждом шагу, поневоле станешь суеверным.
Мимо важных пограничников в сером ганзейском камуфляже сталкеры прошли на Таганскую-радиальную, куда менее парадную и гораздо хуже освещенную. Здесь уже не было ни люстр, ни лепнины, украшением служили лишь параллельные коричневые полосы на толстых белых пилонах примерно на высоте человеческого роста, длинный станционный зал с круглым закопченным сводом был уставлен рядами палаток. Крот отметил, что Федор без особого удивления мельком оглядел станцию, словно ему уже случалось бывать тут не раз, зато спутница Следопыта чуть шею себе не свернула, разглядывая все вокруг, – будто впервые попала за пределы Красной Линии. Крот снисходительно усмехнулся. Вскоре, миновав очередной блокпост, сталкеры углубились в туннель.
На Пролетарской настроение у Крота сразу испортилось. Станция с ободранными бетонными стенами, на которых виднелись следы от пуль, и полом в бурых разводах пропахла кровью и смертью. В середине платформы уходили вверх ступени – переход на другую станцию. «Кажется, Крестьянская застава», – вспомнил Крот. Некоторые колонны служили опорами для широких двухъярусных помостов, предназначенных для охотников. Они были предусмотрительно защищены крупноячеистой сеткой, а кое-где – и колючей проволокой. Во время охоты стрелки могли чувствовать себя в безопасности и спокойно выбирать подходящую цель среди мечущихся по залу мутантов. «Забавы для богатых», – сплюнул себе под ноги Крот. Он считал не зазорным лишить жизни тварь в порядке самозащиты, но убивать просто так ни за что бы не стал. Ты попробуй одолеть монстра в его родной стихии, в честном бою один на один – тогда слава тебе и хвала. А убивать тварей, как скот на бойне, – это отвратительно, такие забавы не для настоящих мужчин.
