Пока он не стал кричать «ура!», я его прервал взмахом руки и спросил:
— Что теперь будет? Осложнения с законом?
— Да какие осложнения?! Не переживай, Максим-Адриано, мне местному и так ясно, что в данной ситуации никто нам никаких претензий выдвигать не станет. Ну, разве что на всякий случай отправимся в поход завтра сразу после завтрака. Чтобы уж с гарантией…
— Отчего гарантия? — Вся моя интуиция вопила, что мы ввязались в весьма неприятную историю. Сразу перед глазами предстала картинка с жандармом, зависшим над воротами в крепостной стене, и мне захотелось покинуть город немедленно. Если успеем.
— Да это я так, к слову, — криво усмехнулся Эван. — По-моему, мои советы и рекомендации ещё ни разу не оспаривались обстоятельствами. Так верь мне, командир! Можем смело отправляться в гостиницу. Только чуть правее примем, я хоть на своё поместье взгляну. Вдруг оно так и осталось опечатанным и без нового хозяина? Тогда мы там ещё шесть конюхов заберём с повозками, и огромный дамский гардероб весь будет к услугам нашей богини. Также тайников у меня там с сокровищами — предостаточно, одни женские диадемы и браслеты стоят целое состояние. Это тут рядом, всего лишь на две улицы сместиться вправо.
Причём последние слова уже предназначались только сияде, которая тронула поводья своей лошади, отправляя её вперёд. Именно её молчаливое согласие и меня спровоцировало промолчать, не затевать скандал на ровном месте. Хотя, казалось бы, что проще: предоставь некроманту самому наведаться к себе домой, и вся недолга. Так нет ведь, сам себе нашёл оправдание:
«Если недалеко… Всего две улицы…»
Ну да! Две! Оказалось ещё и два проулка, которые пришлось преодолевать по всей их длине. А потом ещё и двигаться по краю площади, довольно внушительной, пусть и странно многоугольной. Но поместье академика (если он, конечно, не врал) оказалось и в самом деле впечатляющим. Этакая малая крепость-форт, на верхней площадке которой разместился нехилый дворец. Не знаю как королю, но уж губернатору жить в таком — точно не зазорно. И я бы не удивился, узнав, что Эвана Брока попросту подставили завистники, возжелавшие сами срочно поселиться в таком роскошном поместье.
При взгляде на это массивное строение его бывшего хозяина пробило на тяжкие, ностальгические вздохи и негромкое признание:
— Сколько моего таланта, сил и вдохновения вложено в эту святыню науки!
Но долго стоять на месте и слёзно рассусоливать о потерянном состоянии он не стал, а быстро бросился в те места, откуда имелась возможность проникновения в свою прежнюю обитель. Но куда он только не рыпался, куда не заглядывал и даже не лазил, вернулся к нам через четверть часа с выражением смертной тоски на лице и горьким разочарованием в голосе.
— Всё, всё, что нажито непосильным трудом — забрали! — причитал он в невероятно знакомой манере. — Иная стража, все входы запечатаны, нормальные коммуникации порушены и даже подземный ход обвален…
— Зачем же им было ход обваливать? — не удержался Пятница от вопросов. — Коль и так весь дом забрали, а тебя казнили, а?
— Да он сам обвалился, когда по нему посторонние пройти пытались, — зло оскалился учёный. — Имелась у меня там парочка особых сюрпризов…
— И долго этот ход раскапывать?
— Долго… При всех соблюдаемых предосторожностях — месяца два.
— Тогда нечего тут стоять, — распорядился я. — Поторопимся в гостиницу.
— А как же гардероб и украшения? — жеманно напомнила о себе Даниэлла. — И где обещанные драгоценности?
— Не переживайте, несравненная богиня! — расплылся в улыбке академик, но при этом с опаской косясь в мою сторону. — У меня по всему городу ещё несколько тайников имеется. Может, они и не настолько роскошны и обильны, как в этой моей вотчине, но вам доставленные мною подарки всё равно понравятся. Постараюсь после обеда их объехать и уже к вечеру вернуться к вам с дарами.
Не расстающаяся с розой сияда одарила своего явного поклонника многообещающей улыбкой и вновь первой тронулась в сторону гостиницы. Уж не стану скрывать, насколько меня подобное поведение раздражало. И каждое слово по отдельности, и всё поведение женщины и противного некроманта — в целом. Надо было всё-таки её послушать: новенького сжечь, а взамен получить доступ к роскошному и желанному телу без ограничений. И вопрос не в странной роли лидера, которого частично игнорируют, а в том странном и резком изменении, которое случилось в отношении баронеты к ненавидимому ею некроманту. То она страстно желает его смерти, то вдруг выказывает ему максимальное расположение. К чему бы это?
Подумать над этой дилеммой не удалось, на несуразной своей каракатице, называемой легендарным конём древности, Брок пристроился со мной рядом и засыпал вопросами:
— Как я понял, вы подобрали отрубленную клешню и часть второй?
— Ну и что?
— И опорную лапу прихватили?
— Кажется… Это трофей моего племянника, так что обращайся к нему.
— Уже обращался, — фыркнул с возмущением некромант. — Но он не хочет отдавать.
— Нормальная позиция. Не нападал бы твой кузнечик на нас, сейчас бы не хромал.
— Как ты не понимаешь! Я могу уже сегодня приделать конечности Ажару на место! У него сразу боевая мощь удесятерится. И скорость станет вполне нормальной для нашего каравана.
— Может, и так, — старался я скрыть своё раздражение. — Ну а я-то чем могу помочь?
— Прикажи ему отдать клешни. Они ведь ему совсем без надобности.
Странное заявление. Когда это воину его боевые трофеи оказывались без надобности? Но провозглашать очевидное я не собирался. Попросту отказал в просьбе, заявив, что даже как командир не имею права на такой приказ.
— Что же мне делать? — чуть не заплакал Эван.
— Торгуйся. Воину всегда надо что-то более ценное, за что он выменяет что-то из своих сокровищ.
После моего совета барон поспешил нагнать едущего в авангарде Александра и присесть ему на уши со своими предложениями. Сомневаюсь, что у него что-то получится, но хоть к даме не пристаёт, и то ладно. Плохо, что он меня с мыслей сбил, и я теперь никак не мог припомнить нечто важное, что упустил в оценке ситуации.
Как только мы прибыли, на крыльцо выхода во дворе немедля выскочил главный приказчик, радуя сообщением, что стол уже лихорадочно накрывается. Ну и пока устраивали лошадей, а в особенности уникальный экземпляр легендарной крокозябры, я отвёл лысого гнома в сторонку и зашептал:
— Ну и что ты можешь сказать о нашем новом товарище?
— Пока — ничего. Свой ник он тщательно скрывает, как и все остальные надписи. Также не могу пока понять, уроженец ли он нашего города или чужестранец. Чтобы мне стало легче, постарайтесь его подпоить, тогда контроль теряется, и может, я что-то высмотрю.
— Молодец, продолжай наблюдение! — напутствовал я коротышку, который стал мне уже почти симпатичен. Да и умом, чего уж там, создатели данного мира его не обделили.
