Мне ничего не оставалось, как сочувственно покивать и констатировать:
— Конечно, идеальный слух — это феноменально. Да и на всех инструментах уметь играть… просто завидую! — Таких слов оказалось достаточно, чтобы академик мне поверил окончательно. — Но с другой стороны, благодаря своим знаниям ваш внук остался в живых. Да и сейчас имеет возможность помочь своему любимому деду хотя бы в частичном воскрешении. Разве это не прекрасно?
— Любимому?! А то я не слыхал, как он обо мне тут отзывался и обзывал старым жмотом!
— Значит, было за что! Вы ему хоть одной монеткой помогли во время учёбы? Или во время начальной практики? Это же проще всего — зациклиться на своих личных обидах, вычеркнуть талантливого человека из списка родственников и со злорадством следить за возникающими у него на пути трудностями. И лишь потому, что он не угодил деду, развлекая того игрой на балалайке, а выбрал собственную стезю в жизни.
И мне удалось смутить привидение! Старик как-то замялся, и мне стало понятно, что не только мои слова попали в цель, а что барон всё-таки до сих пор сильно любит своего внука. А его негромкое ворчание можно было скорей списать на вредный характер, чувство противоречия и нежелание признать свои ошибки. Но и это уже был заметный прорыв в отношениях.
— Стезя в жизни!.. — удалось мне разобрать ворчание. — Ещё толком неизвестно, чему он выучился… Изломает моё тело или окончательно растворит в каком-то соусе!..
— Да много чему научился. Хотя бы тот факт, что он спас город от морового поветрия несколько лет назад, уже достоин награды в виде памятника во весь рост на его родине и в самом Ихрезе. К тому же, если у него что-то не будет получаться, вы ему в первую очередь и подскажете.
Старик присмотрелся ко мне уже совсем иным взглядом:
— А ты неплохой парень! Умеешь защищать своих товарищей. Хотя и выглядишь слишком молодо для такой авторитарности и умения заговорить оппонента. Так что… я вам, пожалуй, и в самом деле постараюсь помочь…
В любом случае старый развратник попытался перекрутить ситуацию так, словно это мы умоляли его о помощи, а он милостиво согласился. Спорить я не стал, не поленившись в ответ поблагодарить за такое согласие и невероятное гостеприимство. Старик если и заметил иронию в моих словах, виду не подал. Зато предложил немедленно отправляться в лабораторию, где у него имелись все нужные ингредиенты для создания весьма важного для восстановления тела раствора.
Но я несколько перенастроил первоочерёдность стоящих перед нами задач:
— Прежде чем заняться вашим оживлением, а точнее говоря, перевоплощением духа в починенное тело, хочу напомнить, что у нас война с Канцура. Мы его изрядно поколотили, но сомневаюсь, что он так просто от нас отступится.
— Да, он такой… Редкостная гнида…
— Поэтому первым делом хотелось бы укрепить максимально стены и всё близлежащее, в том числе и подземное пространство. Слишком у нашего врага много всяких тварей, которые могут и тоннели прорыть.
— Правильно! Сейчас я всё устрою! — несколько пафосно воскликнул старый барон. Тут же вспомнил о своей ипостаси, но не смутился, а поправился в выражении: — Следуйте за мной и выполняйте все данные вам инструкции!
Ну мы и двинулись этакой цепочкой чисто мужской компанией. Впереди осторожно вышагивал полупрозрачный фантом. За ним я, единственный, кто продолжал видеть старика и слышать, а уже за мной Эван и Санёк. Потому что сияде надоело пялиться в пустое пространство, и она умчалась приводить себя в надлежащий вид. Правильно решила, что красота важнее знаний о том, как и где тут включаются разные ловушки, защиты и средства пассивного нападения.
Глава 30
Борьба за награду
В принципе, приведение замка в состояние максимальной боевой готовности у нас много времени не заняло. Ведь часть работы сумел проделать и сам Эванджелин Брок. Его деду только осталось привести в режим пассивного ожидания да объяснить, как действуют атакующие заклинания, системы контроля и невероятно совершенные в техническом плане (как для здешнего мира) сигнальные цепи предварительного оповещения. Теперь любое существо, размером со среднюю собаку, засекалось распростёртым в стороны магическим полем и с помощью звуковых сигналов информировало обитателей крепости о появлении неприятеля ещё на дальних подступах. По крайней мере, уже стоящее в километре войско Канцура, а также все дозоры, разосланные им по округе, фиксировались системой наблюдения идеально, до последнего воина, пусть он и выглядел лысым недоростком и не представлял особой угрозы.
Такие меры нам позволили снять с поста живого дозорного, отправляя Димона Чайревика на отдых и омовения в доставшуюся ему на третьем этаже спальню.
Кстати, и по поводу очистки замка от тел домочадцев, гостей и слуг, которые погибли при Стерилизации, нам удалось распорядиться с помощью хозяина. В дальнем углу заднего двора имелся небольшой участок земли, приспособленный как раз для этих целей, и там тут же стали рыть братскую могилу местные конюхи, которым пришли добровольно на помощь и наши Бол с Кацем. А впоследствии все тела туда были снесены и преданы земле. Потому что никто из умерших привидением не стал, а просто создавать зомби и отправлять их, допустим, на войну, научному гению Эвана претило изначально.
Затем мы поспешили в лабораторию, где принялись заполнять отыскавшуюся ванну необходимым раствором. Тут уже изначально пришлось мне попотеть. Не потому что носил и бегал, а потому что упарился транслировать в мир живых изрекаемые привидением Теодором советы, поучения, дотошные вопросы и его попытки оспаривать то или иное решение внука-академика. В конце концов я не выдержал и заявил:
— Всё! Никаких больше споров! Иначе мы целые сутки здесь проторчим бессмысленно. Специалист всё знает, вот пусть и делает. Не будем ему мешать! — И уже непосредственно некроманту: — Работай, Эван!
Конечно, мы ему помогали, чем могли. Подносили, держали, грели, перемешивали, да и напоследок бережно уложили в заполненную ёмкость ссохшееся тело его предка. Жидкость, принявшая освобождённый от одежды труп, шипела, бурлила и переливалась всеми цветами радуги в поднявшейся пене.
Мы-то стояли и просто смотрели, а вот привидение носилось вокруг ванны и обеспокоенно восклицало:
— Если у него получилась кислота и моё тело растворится без остатка, я… я… вселюсь в его тело! Так ему и скажи! Гром! Ты слышишь! Так ему и скажи!
Подобные глупости я передавать и так волнующемуся академику не стал. Только подбодрил:
— Всё будет хорошо! Ещё наверняка не один год землю топтать сможете!
— Вот именно что только топтать, — досадовал старикан. Но тут же оживился и попытался меня ухватить бесплотными пальцами за рукав: — А ты спроси у него: смогу ли я вкус вина ощущать и с женщинами… ну… это делать?..
После такого вопроса я не выдержал и нервно расхохотался. Верно говорят, натуру разумного существа не изменить и на смертном одре. А тут вообще человек уже умер давно, а всё равно о самом вожделенном для себя мечтает.
