В столовой собралась вся мужская компания, включая и ошивавшееся вокруг стола привидение. Дед пытался рассмотреть приготовленные Тьюшей блюда и сопоставить с умениями его усопших поварих. Ну и как только мы расселись, произошло вполне ожидаемое явление на наши глаза единственной дамы в нашем коллективе. Причём глядя на реакцию Теодора Брока, который сразу же позабыл про блюда, а уставился на женщину, меня кольнуло чувство ревности и в отношении его. Недаром старикан готов был на любые мучения, лишь бы вернуть себе все прижизненные ощущения, такой опытный ловелас, несмотря на свою старость, может запудрить мозги женщине, беззаветно влюблённой в драгоценности, роскошь и пылкие комплименты.
А уж следовало только посмотреть, как бросились встречать изумительно одетую красавицу оба моих конкурента. Спотыкаясь и отталкивая друг друга, они чуть не затоптали предмет своего обожания и восхищения. Предлагая свои руки, чтобы провести за стол, осыпая пафосными восхвалениями дивную прелесть всего вместе и каждой детали одеяния, причёски, украшений по отдельности.
Поддержали. Провели. Усадили. Сами уселись. Уставились требовательно на меня, потому что фейри ждала моей команды подавать первое блюдо. А мы с Александром словно заканчивали ведущийся неспешно разговор.
— …кажется странным, что ты не ценишь именно красоту в первую очередь! — возмущался Пятница. — Почему?
— Да всё просто. Если оценивать женщину только за красоту, то к старости её придётся выгнать из дому. Кому она нужна будет тогда, дряхлая и вся морщинистая? Тогда как, ценя в женщине её душу, ум, верность, заботу о доме и любовь к детям, мужчина продолжит любить свою избранницу до самой смерти. Да и детям подаст правильный пример для подражания…
Договорил, глядя сквозь собеседника, вздохнул и, словно спохватившись, стал озираться на всех остальных.
— А-а… чего это мы не едим? Тьюша, дорогая, подавай суп! Порадуй нас своими изысками.
И вновь обратился к Александру, сидящему с правой от меня стороны, с каким-то несущественным вопросом по поводу его Шершня. Косоглазие мне не понадобилось — и так заметил волну недовольства, которую излучала вокруг себя усаженная на другом конце стола сияда. Она пребывала в расстроенных чувствах и сейчас спешно выбирала, каким же образом мне насолить.
Поэтому мы с соратником запустили вторую задумку в ход. Он у меня наивно поинтересовался:
— А чего это сияда там устроилась?
— Точно! Я ведь забыл её предупредить! — притворно пожалел я. — Заговорился с тобой… А ваше место, сударыня, вот здесь, слева от меня. Потому что так полагается сидеть даме моего сердца. Тем более что противоположный от меня торец стола вскоре будет занимать истинный владелец этого замка. Мы не вправе лишать его подобной привилегии. Не так ли, господа?
Вроде как против последнего моего изречения никто высказаться не имел права. Да и попутно я отодвинул стул возле себя, указывая Даниэлле и мимикой и взглядом, куда она должна перейти. Теперь всё зависело от её выбора. Не согласится, будем дальше хитрить. А согласится…
Она согласилась! Величественно поднялась и двинулась на новое место, произнося в пространство перед собой:
— Извините, барон Теодор Брок, я не знала, что там ваше место.
Хорошо, что она не слышала, как старый развратник возмущается во всю глотку:
— Какое место?! Дама имеет право сидеть в моём доме, где ей нравится! Хоть у меня на коленях!..
Он что-то там ещё долго разорялся, пока сияда не усаживалась рядом со мной, обдав меня ароматом своего тела. Поэтому мы приступили к трапезе, и только минут через пять мне надоело бормотание призрака, и я его деликатно попросил:
— Теодор, дайте нам спокойно поесть и не доставайте уже настолько своим гостеприимством. Со временем мы и эти ваши предложения обсудим.
Старик явно обиделся на меня и куда-то исчез до самого конца нашего обеда. Зато больше никто не мешал нашим с Сандером задумкам воплощаться в жизнь. Остальные конкуренты, против нашего хитрого, хорошо продуманного плана ничего противопоставить так и не смогли.
Глава 31
Бои на личном фронте
Хорошо быть здоровым, сытым, уверенным в себе и почти счастливым. В таком состоянии даже мрачные физиономии Димона Чайревика и Эвана Брока меня нисколечко не смущали, не нервировали. Ну злятся себе, ну мысленно пытаются набить мне морду или вообще растерзать на кусочки, что с того? Не набьют и не растерзают! Не дамся! И женщину своей мечты, идеальную, выстраданную в моих снах и фантазиях, — не отдам!
Правильно и вовремя юный друг подсказал: нельзя пускать процесс приручения, привыкания и влюблённости на самотёк. Следует самому формировать нужное русло привязанностей, интереса и зависимости от самого себя. Тогда не придётся запоздало сожалеть об упущенных возможностях и потерянном безвозвратно времени.
Как итог: приятная беседа, чувственные взгляды и чуть ли не касания руками и коленками, потому что рядом, потому что близко. Ну и воспоминания о наших поцелуях приятным томлением разливаются по телу, обещая повторное райское наслаждение в ближайшем будущем.
По сути, мне оставалось только в финале нашей трапезы правильно сформулировать официальное коммюнике, по которому мне доставался главный приз. То самое обещание сияды о поцелуях, которое она дала на вершине холма, на самом деле применимо было сразу ко всем нам троим. Рыцарь Чайревик выдвинул удачную мысль разбудить чудовищ, созданных для прокачки игроков, и натравить их на окружившие нас армии. Чуть позже некромант Эван догадался направить наше бегство к замку своего деда, тем самым тоже спасши даму. Ну и я, как командир, в общности принявший наиболее правильные решения, тоже оказался в числе претендентов на приз. И нисколечко в его получении не сомневался.
Потому и начал несколько вальяжно подводить (а может, и подталкивать?) даму к правильному выбору:
— Дани, ты всем довольна?
— Угу… — Баронета доела печенюшку, запила отваром и кивнула: — Всё просто здорово!
— И?.. Ты ничего не хочешь мне добавить? — Под столом наши коленки соприкоснулись, и женская нисколько не отстранилась.
— Тебе? Не-а! — беззаботно ответила сияда, но тут же спохватилась и чмокнула воздух своими губками в сомнении. — А вот для всех — хочу! Чуть не забыла… Я ведь объявила о награде самому лучшему, приложившему максимум ума и сил для моего спасения. Поэтому…
Мы все затаили дыхание, и даже появление на периферии возвратившегося привидения не отвлекло меня от любования моим идеалом. А прелестница продолжила:
— …Раз достойных оказалось сразу трое и мне предстоял весьма нелёгкий выбор, то я решила… Ведь нельзя тридцать разделить на троих, подобное не делится. А обидеть тоже никого нельзя. Поэтому… моя награда пока откладывается на будущее! И достанется тому, кто ради меня совершит больше подвигов, обеспечит мне комфорт и одарит наибольшим вниманием.
