— От тебя ничего не скроешь!.. Жаль, что не умею такое творить с конкурентами.
В кабинет мы вошли только вдвоём, за нами никто следом не подался. Сандер так вообще в столовой остался. Ну и пока я укладывался на письменный стол, несколько раз громко позвал старого барона. Тот явно не спешил на вызов, видимо, занятый подсмотром за своим внуком, поэтому я решил поговорить начистоту, откровенно, по теме объекта нашего обоюдного ухаживания:
— Димон, признайся честно: понимаешь ведь, что тебе в борьбе за руку Даниэллы ничего не светит!
Рыцарь сердито засопел, и в какой-то момент мне показалось, что он сейчас треснет меня сведёнными в замок руками по затылку. Но постояв с минуту, он взял себя в руки и неожиданно легко согласился:
— Понимаю. И мгновенно это понял. Дани на тебя с самого первого момента как-то странно посматривает. Когда ты не видишь… Ещё когда ты в пыли валяться остался, после её спасения, она пошла со мной, но всё время о тебе расспрашивала и за тобой с холма следила. Я даже заподозрил, что она тебя раньше хорошо знала и ты ей хорошо знаком. Да и все последние дни она делает всё возможное и невозможное, чтобы ты обращал на неё внимание. Именно ты… Я же вижу…
Он вздохнул и распростёр руки над моим затылком, приступая к изучению моих магических возможностей. А я, поняв, что при этом можно разговаривать, высказал своё удивление:
— Тогда почему Даниэлла так себя ведёт?
— Ты меня спрашиваешь?.. Она и этого бабника академика привечает, скорей из желания позлить именно тебя. Только порой перебирает меру, давая некроманту слишком неуместные обещания и надежды. Вот потому он изгаляется со своими невероятными подарками, комплиментами и прочими фантазиями. И мне весьма не нравится, что он может преуспеть в своих домогательствах. Сам ведь знаешь, насколько женщины наивны в некоторых вопросах и как падки на всякие блестящие побрякушки.
Вывернув голову, я постарался заглянуть ему в глаза:
— Так ты за меня, а не против?
— Хм! Неужели ты до сих пор ещё не понял? А свои комплименты баронете я раздаривал и буду раздаривать, потому что для истинного светлого паладина и рыцаря иное обращение к прекрасной женщине неприемлемо. И думаешь, я не понял, какие игры вы затеяли с Александром? Хе-хе! Сразу уловил и раскусил. Но… одобряю! Правильно делаете! Хотя и напрасно… Она и так от тебя никуда не денется.
— М-да?.. Ну спасибо, друг, порадовал и успокоил.
— Спасибо в карман не положишь! — с наглецой заявил светлый паладин и тут же стал пояснять свои требования взамен на полное сотрудничество: — Буду тебе тоже, как и твой Пятница, подыгрывать, но потом потребую аналогичных действий с твоей стороны.
— Действий? В каком смысле?
— Мы ведь не вечно будем скитаться по безлюдным землям, выйдем к людям в любом случае. И когда отыщу даму своего сердца — ты приложишь все свои усилия, чтобы ей меня представить в самом выгодном свете. Договорились?
— Без проблем, дружище! — заверил я его искренне и радостно. Но тут же вспомнил один момент и стал уточнять его: — Почему же ты меня только что отвлёк от сияды предложением заняться магией?
— Видел, что она тебя и так вот-вот оттолкнёт. Ну и второе: тебе и в самом деле следует срочно хоть чему-нибудь научиться. Это в дальнейшем окупится сторицей, чем тискаться со строптивой и до сих пор не укрощённой дамой по всяким нишам дворца.
Моё сердечко, конечно же, возражало против таких заявлений. Как ему казалось, держать сейчас красавицу в объятьях и упиваться поцелуями с ней — в тысячи раз приятней, чем возлежать на данном столе. Зато разум и трезвый расчёт признавали справедливыми слова рыцаря. Имея огромнейшую, по всем понятиям, силу, я совершенно не знал до сих пор, как ею пользоваться. Это можно было сравнить как наличие в руках автомата, который используется только как весьма неудобная короткая дубина. Хотя бы тому научиться, что умеют делать мои товарищи: оглушать ментально, кидать белые, взрывающиеся шарики или метать тонкие ледяные сосульки. И это ведь ещё далеко не полный арсенал их умений.
Так что правота осматривающего меня мага была признана стопроцентной, и мне только оставалось, что косить глазами по сторонам да прислушиваться к странным ощущениям. Магия-с! Вначале затылок, а потом и вдоль позвоночника разлилось покалывающее тепло, кольнуло в кончики пальцев, свело странно желудок, словно холода туда плеснули…
Где-то в середине этого процесса появился хозяин замка, просочившись через стенку.
— Чего звал? — вначале спокойно, а потом по нарастающей, со скандальной интонацией вопросил он. — И с какого бодуна разлёгся на моём столе? Ты знаешь, сколько он стоит?!
— Догадываюсь, — постарался говорить я примирительно. — Только здесь — особая, приятная аура. Как раз для того, чтобы лучше определиться в моих способностях по изучению магии.
Дед обошёл вокруг нас, присматриваясь и чуть ли не прощупывая пространство. Потом всё-таки подтвердил:
— Да, это место у меня в замке самое насыщенное магией. А как ты догадался? Или это ваш Димон прощупал?
— Нет, на самом деле, мне показалось. Ещё при первом посещении… Кстати, ты не мог бы помочь паладину в чём-нибудь? Или, допустим, подсказку правильную дать вовремя?
Барон ещё два раза нас обошёл и опять признался:
— Толку-то с меня!.. Я ведь не могу свои бывшие умения проявлять. Только вижу… и то частично… Но делает он всё правильно… Проводит визуальный поиск твоих основных возможностей… Да уже, наверное, и провёл…
В самом деле, Димон через минуту отвалил в сторону, присел устало в кресло и попытался простыми словами объяснить итог своих наблюдений:
— В твоих потоках слишком много хаоса и неупорядоченности. Правильней было бы тебя исследовать комплексно, в одной из академий, с помощью артефактов и солидного консилиума опытных магов. Тогда рекомендации получились бы истинно верными по всем параметрам. А вот что я могу сказать с уверенностью, так это твоё врождённое, а недавно многократно повысившееся умение создавать и пользоваться проклятиями. Или, выражаясь игровыми терминами, ты можешь налагать страшные и продолжительные дебафы на кого угодно. В том числе и на предметы, оружие, броню, лишая их прочности, вязкости, слитности и прочего, прочего, прочего…
— Ага! — с некоторым разочарованием воскликнул я. — Имеются, значит, разные там химерологи, артефакторщики… А я буду, получается, прокляторщиком? Или проклятологом?
— Правильнее сказать: королём или гением дебафа. Но… — ухмыльнулся Чайревик, — прокляторщик — тоже отлично звучит. Тем более что твои силы — воистину невероятные.
— То есть с этого может и польза какая-то небольшая быть? — с недоверием уточнил я. И тут не выдержал Теодор Брок, возопивший к небу:
— Боги! Где вы отыскали этого забитого, безграмотного хуторянина?! Ему говорят, что он может стать королём или гением, а он лепечет о какой-то небольшой пользе! — И уже повернувшись ко мне: — Соображать надо! Ведь ты можешь великолепную броню превратить в картон по свойствам. Или воина сотого уровня на полдня превратить в неумелого новичка. А можешь ещё более меньшими затратами своей силы парализовать обе руки того же самого воина на десять дней. Тебе только и надо, что поучиться претворять энергию слова в проклятие, которое будет превращать твоего противника в лёгкую, а то и совершенно беззащитную добычу. Разве это не здорово?
