Музыка в доме сразу же стихла, а Влада замерла, не дыша и чувствуя, как к щекам приливает кровь.
Чертовы нервы, да еще и не поела с утра.
Лязгнув, дверь отворилась, но на пороге показался совсем не Гильс Муранов, а лохматый босой юнец лет пятнадцати, в шортах цвета хаки и зеленой помятой футболке. Он жевал пирог, капая начинкой из варенья на пол, хотя это его совсем не расстраивало. В ухе у паренька болталась серьга с блестящим зеленым камнем, а растрепанные русые волосы до плеч были гораздо светлее его загорелой физиономии, причем физиономии настолько нахальной, что Влада поперхнулась подготовленными словами.
«Точно – балбес. С серьгой, – подумала она. – Это его ведь тетка в халате искала…»
– Привет, темноглазка! – неожиданно выдал лохматый парень, меряя гостью глазами от подошв до макушки. – Ты ко мне?
– Нет, я к Гильсу… Гильсберту Муранову, – напряженно выпалила Влада, решив не заострять внимания на фамильярности лохматого балбеса.
– Егор! Кто там пришел? – завопил чей-то голос из дома.
– Это моя мамочка! – трагическим голосом выкрикнул парень. – Спасите меня, помогите, А-А-А-А!
Изнутри раздались невнятные крики и восклицания, что-то зашуршало и зашелестело, что-то грохнулось, и послышались ругательства.
Балбес, довольно улыбаясь, прислушивался, пока все не затихло.
– Чего-то никто меня не спасает, – ухмыльнулся он, с удовольствием разглядывая Владу, будто та была картиной на выставке. – Так ты кто мне, надеюсь?
– Нет, я же сказала, что к Муранову, – начиная терять самообладание, быстро повторила Влада.
Парень продолжал смотреть на нее, склонив голову набок, задумчиво жуя кусок пирога и капая ягодной начинкой теперь уже на футболку.
– Гильса нету дома, я за него. Проходи.
Влада хотела было так и сделать, но передумала.
Вид у парня с кошмарной серьгой в ухе был слишком уж нагловатый и бесшабашный. Рассчитывать, что здесь, в этом доме, кто-то будет помогать ей и ее старому деду, было не просто глупо – это можно было назвать полнейшим идиотизмом.
– Нет, я лучше пойду, – пробормотала она с упавшим сердцем, делая шаг назад. – Я, наверное, зря приехала…
Вдруг где-то за деревьями снова раздались громовые шаги, верхушки сосен закачались.
Реакция лохматого была молниеносной – он схватил Владу за руку, втащив в полутемную прихожую, и, вполголоса ругаясь, начал возиться с тяжелым засовом.
– Ег-о-о-ор! – разнесся отдаленный зычный рявк, и тяжелая дверь задребезжала.
– Это моя маман, она сегодня злая из-за канарейки и тапок… – раздался в темноте шепот. – Так что на улице лучше не стоять. Проходи, я говорю.
– А что случилось с канарейкой и тапками?
– Да ничего особенного. Стали лучше, на мой взгляд… – В полутьме послышался смешок.
– А сюда она не…
– Нет, сюда не войдет. Этот дом она слишком уважает. Пошли, чего мы тут стоим.
Парень быстро повернулся к ней спиной и зашлепал босыми ногами по паркету, а Влада нерешительно двинулась следом. После темной прихожей глаза ослепило закатное солнце, которое глядело прямо в огромные остроконечные окна просторного холла.
Надо же, как хозяева дома любят черные и багровые цвета.
Черный длиннющий диван, который загибался загогулиной на бордовом пушистом ковре, блестящий чернокаменный пол. Точно такой же сверкающий черным зеркалом потолок, – в котором отражалась вторая такая же комната, только вверх ногами.
Владу восхитила лестница, которая веером вела на второй этаж, – как, наверное, здорово было скатываться с ее широченных деревянных перил и приземляться прямо в центр ковра! У подножия лестницы на полу стояли раскрытые дорожные сумки, из которых выглядывала одежда и тетрадки. Все, что в сумки не влезло, валялось рядом – книги, толстые тетради, ручки с карандашами, яблоки в целлофановых пакетах.
– Да, готовимся к отъезду, – сообщил лохматый парень, проследив за взглядом Влады. – Кстати, я Егор, лучший друг Мурановых. А зачем тебе Гильс понадобился? Вообще, он по делам ушел…
– Понимаешь, Егор… Нужен он мне, – не найдя подходящих слов, неловко выдавила из себя Влада. – То есть нужна его помощь… нет, просто его совет, – окончательно запутавшись, она смутилась и замолкла.
Вдруг тяжелая черная бархатная штора у окна всколыхнулась. Из-за нее осторожно выглянула девица в кокетливых шортиках и маечке, такая миниатюрная, что едва доставала лохматому парню до плеча. У нее был остренький вздернутый носик и карие глазки с огромными ресницами, которыми она хлопала, как двумя веерами, а волосы рассыпались по спине множеством тоненьких зеленых косичек.
– Дурацкие шутки! – напустилась на балбеса девица. – Я чуть не слилась по трубам с перепугу! Марик-то где?
– Марик туточки, – послышалось из дальнего угла, где темнела ниша огромного камина, сложенного из грубых камней.
Из ниши выползло что-то большое и толстое, отплевываясь от пыли и сажи. «Оно» поднялось с четверенек и оказалось подростком-увальнем с рыжими длинными волосами и крупными передними зубами, что делало его похожим на гигантскую говорящую белку. У рыжего были розовые, как яблоки, щеки, а за толстыми стеклами очков блестели поросячьи глазки.
Яростно фыркая и чихая, он отряхивал от сажи свою майку цвета «взрыв в тропиках» и растянутые на коленях тренировочные штаны.
– Я никогда тебе этого не прощу, Бертилов, зараза, – начал он наскакивать на Егора. – Споткнулся о мангал, в нем сажа, а у меня аллергия на нее… и на твою мамашу тоже. Что ты, что Муранов – шуточки ваши невыносимые…
– Марик, ты полегче про Муранова, все-таки он мой друг, – предупредил Егор и кивнул на Владу: – Вот, к Гильсу гостья приехала.
Толстяк наконец-то заметил Владу и спохватился, безуспешно пытаясь одернуть майку на выступающем пузе.
– Марибор Уткин, – представился он, с любопытством щурясь подслеповатыми глазками из-за толстых очков. – А как тебя зовут?
– Влада… Огнева Влада.
– А я Дрина Веснич! – улыбнулась девица с зелеными косичками, протягивая руку с длинными зелеными ногтями. – Ты подружка Гильса? У тебя на коленке что-то подозрительно знакомая тряпочка! Ты мне все-все расскажешь, да?
Влада только кивнула головой – девица говорила очень быстро, громко и энергично. Даже как-то слишком – в разговоре с такими людьми даже слово-то трудно вставить.
– Да мне нечего рассказывать, – честно призналась Влада, пытаясь погасить громкое любопытство Дрины. – Мы с ним поговорили всего раза два… Но после этого возникла одна проблема.
– Только одна? – рассмеялся лохматый Егор. – Странно, обычно бывает больше. А что стряслось-то?
– Это очень долго рассказывать. Гильс такой человек, понимаете, он соседа очень разозлил…
