Еще удар и еще, на этот раз сильнее. Только теперь Владу не отбросило в сторону, она осталась стоять на месте, продолжая смотреть на перекошенное лицо Царевой.
– Ты, мерзкая тварь! – закричал голос Царевой, звенящий, как перетянутая струна, готовая порваться. – Как ты это делаешь, КАК?! Ты умереть должна уже от такого удара! Умри уже, наконец…
Эта сила раньше причиняла ей боль, казалась непреодолимой, но теперь… Теперь Влада вспомнила, что может с ней бороться. Как вампир, которому удар магией – живительная сила и энергия.
А ведь этой невидимой силе очень даже можно противостоять, как можно противиться сильному, но не ураганному ветру. Царева продолжала тянуть к ней руки, обрушивая невидимые волны, но в ее глазах уже была неуверенность.
Вот она, эта сила, – ее можно было увидеть, рассмотреть. Выглядит как светящиеся лучи, которые бьют из кончиков пальцев. Влада протянула руку перед собой, ловя эти лучи. Они ломались в ее руке, обжигали, чуточку жалили. Как крапива во дворе, которая жалит, но при этом она полезна. Это здорово – растереть в руке листок крапивы, вдохнуть нежный летний травяной аромат. Он наполняет силами, дарит энергию и жизнь.
Сияние белого света вокруг поблекло.
Царева больше не кричала, а просто сидела на асфальте, неловко подогнув ноги.
– С руками что-то, – жалко улыбнулась она, разглядывая ладони и пальцы. Кожа на них была красной, будто обожженной. – Ничего, ей все равно наступит конец, твари… ее ждет оно… умертвие… оно соберется и настигнет, когда она не ждет… и… никто не знает, что с ней будет… я догадываюсь, но не скажу, ни слова… ни одного слова… – Царева то ли захохотала, то ли закашлялась, опираясь рукой об асфальт. Она захлебывалась тяжелым дыханием, и то, что она бормотала дальше, было уже неразборчивым. Через несколько секунд бывший светлый маг повалилась спиной на землю, закрыв глаза, и больше не двигалась.
– Мам… ма… – Заикаясь от страха, Анжела двинулась в сторону матери. – Мам… ты ч-чего… Ты сказала, что все вернется, и ты станешь сильной… Ма-а-ма?
Прошло немало времени, пока по переулку ожесточенно хлестало дождем, а Анжела что-то бормотала, просила, скулила и трясла мать за плечо. Потом замолкла, растерянными глазами шаря вокруг.
– Она что, спит? – спросила она, обращаясь к отцу.
Лев Михайлович что-то бессвязно бормотал, лишь беспомощно тыкая в кнопки телефона. Выронив телефон, он полез за бумажником, начав размахивать купюрами. Они летели из его рук в стороны, падали в лужу и смывались в люк потоками дождя.
Раздался удар грома – по крышам пронесся новый шквал грозы. Сверкнула молния, ярко осветив двор, будто днем.
– Именем Конвенции! – раздался громкий голос. – Остановитесь!
Влада даже не пошевелилась, настолько она была вымотана. Если ее пришли арестовать или стереть ей память – пусть. Никуда бежать она не собирается.
Ярик-Розочка, подошедший к лежащей на земле Царевой, сейчас был неузнаваемо серьезен. Двор снова осветился молнией, только теперь этот свет не померк, а горел ярко и ровно, как застывшая вспышка солнца.
– Наша Лика мертва, – в конце концов произнес он тихим голосом. – Когда-то великий светлый маг. Теперь она далеко. Там…
Влада увидела фигуры людей, стоящих вокруг. Как их много, стоят стеной. Все в плащах, полы развеваются. Кажется, вокруг них ярко блещет сияние.
– Именем Конвенции! – раздались голоса с другой стороны. – Вы не имеете права нарушать закон. Попытка убийства студентки Носферона вам дорого обойдется!
Влада обернулась: с ее стороны, за ее спиной сверкали горящие в темноте глаза. Много глаз – десяток, может два.
– Темный Департамент явился, – громко сказал Яромир. – Эдуард, я предсказываю темной стороне огромные неприятности от этой студентки. Она вспомнила, кто она. Вы еще наплачетесь!..
– Именем Конвенции, – повторил оборотень, скаля клыки. В темноте его глаза горели синим огнем. – Убирайтесь отсюда. Мы еще побеседуем с вами по поводу нарушений закона и нападений на наших студентов. И советую вам оказать помощь семье магов, которые пострадали из-за ваших козней.
– Идем, – не посмотрев на оборотня, мягко сказал Яромир и протянул руку Анжеле. – Твоя мать мертва, но ты отомстишь за нее. Я знаю, что ты это сможешь, раз не смогла она. Тебя ждет Кольцо и светлая сторона, мы поможем тебе стать магом.
– Но… моя мама, – бормотала Анжела, не сводя глаз с тела матери. – Она…
Анжела беззвучно рыдала. Теперь ее, прежде надменную и заносчивую, было не узнать. Беспечность слетела с нее, сделав лицо осунувшимся от горя. С трудом оторвав взгляд от тела матери, она протянула руку Яромиру и побрела за ним, даже не оглянувшись на отца.
Маги удалялись осторожно, не сводя настороженных глаз с разъяренного оборотня.
Лев Михайлович, продолжая бормотать и копаться в бумажнике, еще долго стоял около своей жены, пока очередной разряд молнии не ударил в лежащее тело. Когда вспышка померкла, никакого тела уже не было.
Лев Михайлович спрятал бумажник, выловил из лужи несколько мокрых купюр и побрел в свою опустевшую квартиру.
* * *
– Огнева, ну что ты тут сидишь, у деканата? Написала объяснительную?
Влада подняла заплаканные глаза, посмотрев в лицо замректора. Горан Горанович выглядел устало, на плече зеленого свитера в шерстинках застряло несколько блесток со вчерашнего Вальпургиева бала, а на щеке красовался ожог в форме очень напоминающей поцелуй.
– Вот. – Влада протянула смятый лист, который терзала последние полчаса.
– Так… – Горан Горанович пробежал неровные строчки глазами и нахмурился. – Что за почерк такой, со слезами? Объяснительная… В деканат Универа. Так… «Я, Влада Огнева, во время Вальпургиева бала ушла из Универа, так как… Так как я во всем виновата…» – Замректора вздохнул, скомкав лист бумаги. – Нет, это не пойдет. Я понимаю, что подростковый возраст и все прочее, но это уже слишком. Требуется подробное изложение всех событий. Нападение на тебя, в результате чего произошла смерть светлого мага, и так далее. И вообще-то надо писать: «Международный Университет Нечисти Носферон», а не Универ.
Горан Горанович замолчал, внимательно разглядывая лицо Влады.
– Что с тобой, Огнева? Приступ виноватости? А в том, что вчера на балу меня пригласила на танец Ада Фурьевна, тоже ты виновата?
Влада молчала, опустив голову.
– Что с вами, косноязычие, как у Бертилова?
– Горан Горанович, я не знаю, как это все написать, – Влада с трудом справилась со слезами.
– Пишите, как вы сами понимаете всю эту ситуацию, – помолчав, тихо произнес замректора. – Подробно, как требует Темный Департамент. Кстати, что у вас произошло с Мурановым? Слухи донесли, что этот студент хочет бросить наш Университет?
– Кажется, да, – сдавленно отозвалась Влада.
