— Я не танцую, — ответил Карл.
— Зато я танцую, — сказал Энди.
Откуда в нем столько энергии?
— Устроим танцы? — спросил он с энтузиазмом.
— У нас недостаточно персонала, — урезонил его Карл.
— Сара нам поможет.
— У нас нет денег платить.
— Как насчет Джоша? Он наверняка согласится помочь.
— Танцы? — переспросила Каролина.
— Танцы, — повторила Джен.
Они снова собрались в книжном, но, поскольку пришла Каролина, Грейс не показывалась. Сара сидела за прилавком. Каролина стояла перед ней, не давая Саре сосредоточиться, а Джен устроилась в одном из кресел.
— Это только приведет к пьянству и непотребству, — заявила Каролина.
— Я могу написать об этом в газете, — проигнорировала ее Джен.
Каролина уставилась на нее.
— О танцах, конечно, — поспешила добавить Джен.
— Это непристойно, — произнесла Каролина, но без обычной твердости. В глазах у нее появился испуг. Сара делала вид, что ничего не замечает.
— Может быть, — невинно предложила Сара, — совместим танец с ярмаркой? В пользу церкви. На весь день. Для всей семьи. И закончим приличными танцами в «Площади» вечером.
Сара не сомневалась, что Энди думал совсем о других танцах, но Каролине лучше этого не знать.
— Церкви деньги не помешают, — согласилась Каролина.
Двумя днями позже в книжный заглянул Джош. По дороге он встретил Каролину. Она была в темных очках и красивом шарфе. Джош окинул ее восхищенным взглядом. У нее есть вкус, подумал он.
— Мне позвонили из «Площади», — сообщил он. — И предложили поработать на них. Сказали, что заплатят телом.
Сара поперхнулась кофе.
— Шучу. Я бы предпочел натурой, но они обещали только чаевые. К сожалению, бар посещают в основном женщины. Но они очень щедрые, — взмахнул руками Джош. — Я умею очаровывать женщин. И не только.
— Не сомневаюсь! — улыбнулась Сара.
Он оглянулся.
— А кто эта женщина, которая только что вышла из магазина?
Сара опустила глаза.
— А это… Я не раскрываю имена моих клиентов.
Сара, ты должна научиться лучше врать, сказала она себе мысленно. Перед дверью Джош остановился и обернулся:
— Спасибо, Сара.
После признания Каролины в том, что церкви нужны деньги, в городе началась бурная деятельность. Все загорелись идеей танцев. Никто даже не задумался, почему Каролина так быстро согласилась. Никто не заметил, что вид у нее усталый. Никто не понял, что в ее жизни произошло большое потрясение. И что все началось с гомоэротики.
Каролина против книг — 0:3
На часах было половина одиннадцатого, но Каролина не спала. Не могла заснуть. Она смотрела на книгу, а книга смотрела на нее. «Возьми меня, — умоляла книга. — Коснись меня. Открой меня. Почитай меня».
Как же Каролина ее ненавидела.
Каролина прознала про новый дом греха в их маленьком городе. Именно поэтому сейчас она сидела у себя в гостиной и смотрела на книгу. Естественно, Каролина была возмущена. Немыслимо, чтобы в Броукенвиле продавали гомосексуальную порнографию. Даже сами эти слова вызывали у нее отвращение. Может, в Броукенвиле и остались одна церковь и один никудышный священник, но пока она, Каролина, жива, она не позволит здесь твориться таким непристойностям. Или во всяком случае сделает все, чтобы остановить это распутство. Каролина была готова к новой битве. Давно уже она не сталкивалась со столь сильным противником. Каролина чувствовала, что стареет. Силы были уже не те. Ей нужен был новый вызов, чтобы вернуть душевные силы. Она и не ожидала, что такая жалкая женщина, как Сара, осмелится бросить ей вызов. Она же даже глаз не могла на нее поднять. Эти европейцы понятия не имеют об истинном христианстве. Откуда им знать, как много значит религия для жителей Айовы. Но даже атеизм не мог быть оправданием наличия порнографии в ее книжном магазине. Их приличный маленький город — не место для разврата.
Каролина ворвалась в книжный. Сара еще ниже опустила голову за прилавком.
— Сара, — угрожающе произнесла Каролина, — ты продаешь порнографию.
Каролина всегда выражала свои мысли прямо. Сара выпрямилась. Каролина даже почувствовала уважение. Немногие отваживались выпрямить спину под грозным взглядом Каролины. Смеяться за ее спиной они могли, но не открыто смотреть ей в глаза. Да и смеяться люди начинали, только если знали, что никто не передаст Каролине. Пятнадцать лет она работала учительницей в Броукенвиле. Не было в городе жителя, которому она хоть раз не прочла бы нотацию.
— Это не так, — сказала в свою защиту Сара.
— Не так? — возмутилась Каролина. — Я вижу полку отсюда. Ты даже особо ее выделила. И осмеливаешься утверждать, что это не так. Я и не подозревала, что ты способна на столь наглую ложь. Конечно, у тебя много недостатков (Каролина выделила голосом «много»), но так врать — это уже слишком.
— Это эротика, не порнография.
— Сути это не меняет, — отрезала Каролина, буравя Сару глазами.
Сара смело встретила ее взгляд, но выдержала только несколько секунд.
— Это эротическая литература. Истории любви и дружбы. В некоторых, конечно, есть секс, но в отличие от порнографии (она выделила голосом «порнографии», подсознательно провоцируя Каролину), секс здесь только дополняет историю, а не является ее главным элементом. Даже гетеросексуальные книги содержат постельные сцены.
— Ты осмеливаешься утверждать, что между ними нет никакой разницы?
— Осмеливаюсь. В отличие от тебя, я их прочитала.
— Прочитала?
— Разумеется, — сказала Сара. — Я всегда считала, что это аморально — осуждать людей или книги, не зная их или не читая.
— Аморально?
Каролина почувствовала, как лицо ее наливается кровью. Разговор получался совсем не таким, как она ожидала. У нее появилось неприятное чувство, которое она не могла выразить словами. Но оно рвалось наружу.
— Да. Это не по-американски. И не по-христиански.
— Не по-христиански?
Неприятное чувство нарастало. Каролина поняла, что ее так сильно беспокоит. В чем-то Сара была права. Но она бросала ей вызов. А Каролина не боялась вызовов.
— Мне надо подумать! — выпалила Каролина и в ярости выбежала из магазина.
Священник работал в саду, когда на него упала тень Каролины.
— Уильям Кристофер! — процедила она. Священник вздрогнул. Раньше она была его учительницей.
— Разве единственному священнику в Броукенвиле больше нечем заняться, как выдергивать сорняки? Где твое достоинство?
