— Сколько ты вообще собиралась оставаться здесь?
Сколько смогу, подумала она.
— О чем ты думала? Выйти за меня замуж? Прожить здесь еще пару месяцев, пока тебе не надоест, и прислать бракоразводные бумаги из Швеции?
Почему он так зол? Почему так настроен убедить Сару, что здесь ей не место? Зачем делать слона из мухи? Это же был просто приятный прощальный жест. Сара невольно улыбнулась, вспомнив баннер из простыни. Она начала рисовать пальцем на запотевшем окне. Мне же не к чему возвращаться, думала она. Это пугало ее, но она не хотела никому рассказывать о своих страхах. Не хотела говорить об одиночестве, о пустоте. Не хотела рассказывать ему, что никто не ждет ее дома, потому что очевидно было, что он не хочет, чтобы она осталась.
— Жениться ради вида на жительство — это рискованный шаг, Сара.
Она пожала плечами.
— Все к лучшему в этом лучшем из миров, — тихо сказала она.
Она всегда находила утешение в приключениях Кандида. Что бы с Сарой ни случилось, Кандиду в жизни пришлось хуже. Может, не к этому стремился Вольтер, создавая свое бессмертное произведение, но так уж получилось.
Том побледнел.
— Черт возьми! Подумай, прежде чем что-то сделать.
Хорошо сказано, дорогой философ, но сейчас лучше заняться разведением своего сада, подумала Сара, открывая дверцу. Прежде чем выйти из машины, она повернулась к Тому:
— Может, это и не шутка, — сказала она. — Но и не серьезное предложение. Это просто приятный жест. Не больше, не меньше. И единственное, что тебе — или мне — нужно сделать — это сказать всем, что мы не собираемся жениться.
Сара вышла из машины и добавила:
— Конечно, мы не поженимся. Неужели ты серьезно думаешь, что я ожидаю от тебя подобной услуги? И никто не может заставить человека жениться против его воли.
С этими словами она хлопнула дверцей машины гораздо сильнее, чем намеревалась. Звук заглушил слова Тома:
— Ты не знаешь их так, как я! — И за этим: — Черт побери!
Сара пошла к дому. Том продолжал сидеть в машине. Только когда она закрыла за собой дверь, Том уехал. Сара осталась одна. Кто знает, подумала она, может, он вернется на праздник. Она посмотрела на часы. Половина десятого. Наверное, танцы идут вовсю.
Нежная Каролина
Вечер подходил к концу. Люди начинали расходиться. Только сейчас Каролина немного расслабилась. Сначала она была шокирована количеством людей в баре, громкой музыкой и тем, как все толкались и шумели. И к тому же они были крайне невежливы. Никто не хотел ее пропускать. Каролине пришлось продираться через толпу, повторяя «простите», «извините». Сначала ей хотелось уйти. С чего ей вообще пришла в голову идея явиться на танцы? Но глубоко внутри Каролина знала, зачем пришла сюда сегодня. Чтобы снова его увидеть. Она уже давно перестала верить, что возможно быть умной, сильной женщиной и одновременно иметь нормальную жизнь. До того вечера летом 1984-го Каролина верила, что существуют мужчины, которые ценят сильных женщин. Какой наивной она была, думала Каролина, чувствуя, как ее толкают со всех сторон. Каролина подумала о том мужчине. Она не помнила его имени, но помнила, как в его присутствии остро ощущала ткань колготок, запах костра и выхлопных газов, бешеный стук сердца. Сам секс быстро забылся, но воспоминания о вкусе табака и спиртного и тяжести его тела остались. Возьми себя в руки, Каролина, велела она себе. Она здесь ради Сары. Джош заметил ее раньше, чем она его, и, прежде чем Каролина успела поздороваться, он смешал ей коктейль ядовито-розового цвета, и явно не безалкогольный.
Каролина подумала о побеге, но было уже поздно. Люди стояли и сидели группками и болтали об интересующих их вещах. Кто-то наклонялся через стол, чтобы его услышали, или касался соседа, чтобы привлечь его внимание или показать, что согласен с его словами. Три пары танцевали медленно и расслабленно, словно старые друзья. Кто-то выходил на улицу подышать. Каролина кивнула. Ей бы это тоже не помешало.
За баром Энди, Карл и Джош переводили дух после трудного дня. Джош взял два пива и подошел к ней. Коснувшись ее руки, он показал ей на свободный стол:
— Пойдем! — позвал он, направляясь к столику в углу. Облокотившись на спинку стула, он зажмурился:
— Какой вечер! — выдохнул он.
— Ты устал? — внезапно перешла на «ты» Каролина.
— Немного. На зато какой вечер!
Он выпрямился и нагнулся вперед:
— Спасибо, что пришла! — поблагодарил он и словно неосознанно коснулся ее руки. Кончики пальцев едва касались ее кожи, но сердце Каролины бешено забилось. Сглотнув, она подавила желание убрать руку. Она была в панике. Каролина медленно сжала и разжала кулак, чтобы успокоиться.
— Хороший вечер, — солгала она. Впрочем, сейчас уже было не так громко и тесно, как в начале вечера. Можно было посидеть и поговорить. Каролина осторожно пригубила пиво. Оно была восхитительно холодным. Только бы не выпить все по неосторожности. Какое-то время они молча сидели, как в тот раз в парке, и смотрели, как другие танцуют. Кто-то споткнулся и упал на танцполе. Партнерша помогла ему подняться. Каролина инстинктивно посмотрела на своего собеседника и увидела смех в его глазах. Группа по-прежнему играла, но уже в составе солистки и гитариста. Барабанщик отдыхал, прислонившись к стене с пивом в руках, а скрипачка вышла подышать с мужчиной, живущим по соседству.
— Могу я подвезти тебя домой?
Она кивнула, но они продолжали сидеть.
— Ты хорошо поработал, — сказала Каролина.
— Было весело. Тебе понравился коктейль?
Каролина кивнула. Маленькая ложь во спасение не повредит. Когда они уходили, Карл и Энди уже принялись за уборку. Но в ответ на вопрос Джоша они отмахнулись и велели им ехать домой. В машине они молчали. Каролине показалось, что поездка заняла дольше времени, чем обычно. Но все равно она кончилась быстрее, чем ей хотелось бы. Джош удивил ее тем, что вызвался проводить до двери. Каролина колебалась. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы вечер заканчивался, с другой — она не знала, что делать дальше. Джош тоже не спешил к машине.
— Спасибо за вечер, — поблагодарил он так тихо, что Каролина едва расслышала.
Он нагнулся ближе. Каролина удивленно посмотрела на него. На мгновение ей показалось, что он сейчас поцелует ее. Его лицо было совсем близко. Не будь смешной, Каролина, успела она подумать, прежде чем Джош действительно это сделал. Его губы слегка коснулись ее губ, и Каролина оцепенела. Она знала, что нужно бежать. Бежать в дом и закрыть дверь. Но она не могла пошевелиться. Джош выпрямился и провел кончиком пальца по ее лицу. Каролина боялась поднять глаза.
— Смотри-ка, — сказал он, — ты мне так и не сказала, что я сделал ошибку!
И снова ее поцеловал.
Хорошие времена никогда не были лучше
Знаешь что, Каролина, сказала она себе, мне кажется, ты сошла с ума. Она сидела в своем любимом кресле в гостиной с чашкой чая в руках для успокоения нервов. Только вот ничего не помогало. Чай уже остыл. За окном в темноте не видно было ее любимого сада. Впрочем, цветы давно завяли, а листва облетела, так что никаких следов летней красоты не осталось. Не лучше обстояли дела и с самой Каролиной. Она превратилась в тень прежней Каролины. В окне она видела свое отражение: белое как мел лицо, загнанный взгляд. Каролина начала себя отчитывать прямо с утра. Прошлый вечер был ошибкой. Ей не следовало поощрять его. Ей же за сорок, господь милостивый. Верующая приличная женщина, а ведет себя, как подросток. Целуется с мужчиной, вдвое моложе ее. Да еще и с гомосексуалистом. Но на вид ему двадцать пять, сказала Каролина. И это что-то меняет? Это все, что ты можешь сказать в свою защиту? Двадцать пять? Боже мой. Разговор с Джошем прошел совсем не так, как она планировала. Каролина чувствовала, что он зайдет сегодня. Ей не хотелось ни с кем видеться. Даже убираться ей не хотелось. Впервые в жизни Каролина забила на уборку. Всю первую половину дня она провела, сидя на кухне и размышляя, что подумают люди, если узнают, чем она занималась вчера вечером. Каролина думала и думала об этом, пока у нее не заболела голова. Рано или поздно все узнают. Люди всегда узнают о таких вещах.
