— Боюсь, это не может ждать, — сказал мужчина.
Все начали шептаться, пораженные этим неожиданным поворотом событий. Только пьяная Грейс ничего не понимала и громогласно спросила у Клэр:
— А он, черт возьми, кто такой, чтобы возражать?
Клэр только покачала головой.
— Я бы посоветовал вам подумать, прежде чем что-то предпринимать.
— С какой стати? — спросил Уильям.
— Даже если они поженятся, это не гарантия того, что мы дадим ей вид на жительство. И учитывая все обстоятельства, я вынужден сказать, что у них крайне мало шансов на положительный ответ.
— Он хочет украсть у нас Сару, — рассердилась Грейс.
Клэр зашикала на нее и похлопала по руке, словно успокаивая разволновавшуюся лошадь — в данном случае лошадь, у которой при себе был дробовик.
— Но как они тогда смогут жить вместе? — спросил Уильям.
— Я должен сказать, что, с моей точки зрения, это фальшивый брак ради получения вида на жительство, что, с точки зрения закона, является преступлением.
— Но они женятся не ради вида на жительство, — запротестовал Уильям.
Люди заерзали на скамейках. Сара устало улыбнулась.
— Даже если бы не было книжного и подозрений в нелегальной трудовой деятельности, я бы все равно голосовал за отказ.
Грейс поднялась:
— Женщины из рода Грейс никогда не позволяли правительству говорить им, что делать, — сказала она и трясущимися руками навела ружье на Гэвина Джонса, который сохранял невозмутимость.
— Тованда!
— Грейс! — взмолилась Клэр, а Энди поспешил заверить ее, что курок пока не взведен.
Грейс медленно опустила дробовик. Клэр и Джордж выдохнули. Энди засмеялся. А Гэвин Джонс воспользовался моментом, чтобы вызвать полицию.
Возражения
Гэвин Джонс оторвался от своих заметок. Люди в комнате ожидания не могли его видеть, потому что с их стороны окно было зеркальным. Гэвин не знал, зачем архитекторы так это спланировали, но ему это было только на руку. Он спокойно мог оглядеть подозреваемых и сделать свои выводы. Это должен был быть простой случай, но в нем было замешано слишком много безумцев, а безумцы угрожали миру и спокойствию в офисе Гэвина. На данном этапе у него уже были сильные подозрения в том, что все, что касается Броукенвила, непросто.
Сара Линдквист и Том Харрис сидели в углу, тихие и мрачные. Худая женщина заурядной внешности была одета в скучное белое платье. Она даже не пыталась нарядиться в день свадьбы. Гэвин слышал, что женщины, собирающиеся замуж, тратят целые состояния на кружева и воланы и сутки проводят в салонах красоты. Сара Линдквист даже губы не подкрасила. Мужчина же, напротив, был очень привлекателен. И если у Гэвина и были какие-то сомнения в нелегальности этого брака, то они рассеялись, стоило ему увидеть жениха в церкви. Мужчина вроде Тома Харриса мог жениться на женщине вроде Сары только по одной причине. Деньги, подумал он мрачно.
— С чего мы начнем? С ружья? С пастора? Со скучного свадебного платья?
Судя по всему, полицейский был в отличном расположении духа. Гэвин посмотрел на подозреваемых.
Сара Линдквист. Гражданка Швеции и преступница. Глупая попытка, подумал он. Не стоило даже пробовать. Они начали с тех, кто вызывал меньше всего интереса. Двое мужчин, явно пара, как с любопытством отметил полицейский и без любопытства — Гэвин, вошли в комнату вместе.
— Сара и Том, — начал один из них с улыбкой. — Прекрасная пара. Мы поняли это раньше их самих.
— И все для них организовали? — сухо спросил Гэвин.
— Конечно, — ответил мужчина без тени раскаяния. — Сами бы они не справились.
— А книжный?
— Какой книжный?
— А сколько у вас книжных в Броукенвиле? — спросил полицейский, за что получил строгий взгляд от Гэвина.
— А что с ним?
— Его держит Сара.
Мужчина задумался.
— Она там иногда бывает. Но денег она не получает за это, если вы об этом, и магазин ей не принадлежит. Думаю, магазин держит городской совет, — усмехнувшись, он добавил: — Или Эми Харрис.
Гэвин записал имя.
— А дробовик? — спросил полицейский, за что получил еще один недовольный взгляд.
— Недоразумение, — улыбнулся мужчина. Глаза его сверкнули.
Гэвин понял, что этих двух бесполезно спрашивать. Он готов был поклясться, что мужчина ему подмигнул. Возможно, следующий допрос даст больше результатов. Это была женщина из закусочной, та самая, с дробовиком.
— Сара — прекрасная женщина, — заявила она. Гэвин посмотрел на анкеты на столе. Только Грейс. Без фамилии. — Они с Томом влюбились друг в друга с первого взгляда, — продолжила она. — Они неразлучны с самого приезда Сары в Броукенвил.
Гэвин не стал ничего записывать.
— А ружье? — спросил полицейский. Гэвин послал ему злобный взгляд.
— Ружье? — спросила Грейс. — Это недоразумение. Я хотела палить в честь праздника. Как Четвертого июля.
— Мм, — улыбнулся полицейский.
Гэвину было не смешно.
— В нашем роду мы празднуем как следует, — пояснила Грейс. — Это напомнило мне тот раз, когда моя прабабка…
— Спасибо, — поспешил прервать ее Гэвин. — Можно, мы сначала поговорим о Томе и Саре?
— Они такие предсказуемые, — вздохнула Грейс. — Все у них просто. Не то что у нас. Нам все время приходится бороться.
— Вам?
Гэвин даже не стал смотреть в сторону полицейского.
— Женщинам из рода Грейс всегда приходилось нелегко. В нашем роду нет никакой этой вашей романтики. Женщины из рода Грейс не желали выходить замуж. Они предпочитали браку самогон и ружье. Или револьвер. Нож. Все сгодится. Даже сковородку один раз использовали. Но дробовик все-таки лучше. Нож и сковородка тебе не помогут, когда в тебя целятся из револьвера на расстоянии в двадцать метров. Так что сейчас у меня «Марлин-336».
— Благодарю. Оставьте ваши контактные данные и можете идти домой.
Полицейский вопросительно посмотрел на него, но возражать не стал.
Каролина сидела на краешке стула и боялась поднять глаза на Джоша. Она понимала, что должна с ним поговорить, раз так все получилось, но не могла найти в себе ни сил, ни решимости. Особенно в присутствии других людей. Впрочем, в комнате оставались только пастор, Сара и Том, а им явно не было дела до Каролины. У пастора был совершенно несчастный и растерянный вид. Сара с Томом молчали. Да и что они могли сказать? Что теперь можно было сказать?
Когда полицейский пришел за Каролиной, она инстинктивно взглянула на Джоша. Он подошел к ней, они вместе вышли в узкий коридор, и Джош пропустил ее вперед. Каролина уловила в воздухе аромат его одеколона и почувствовала боль, как от удара. Она невольно остановилась и сжала кулаки. Джош взял ее под руку.
