— Вернемся к Тому и Саре… Они так быстро влюбились друг в друга…
— Что было весьма кстати.
— Они знали друг друга до ее приезда в США?
— Нет. Она никого здесь не знала.
Когда пара удалилась, полицейский снова повернулся к окну. Теперь в комнате ожидания остались только главные подозреваемые. Священника допросили очень быстро. Ничего важного он сообщить не мог.
— Думаешь, они знают, что мы их видим? — спросил полицейский.
— Возможно, — ответил Гэвин, не отрываясь от заметок. Следующий допрос должен пройти без сучка без задоринки.
— Думаешь, они правда женятся ради вида на жительство?
— Вероятно.
— А что, если они действительно вместе?
— Это не играет никакой роли, — ответил Гэвин после паузы.
Полицейский посмотрел на него:
— А ты в курсе, что у нас нет доказательств, что кто-то пытается обмануть государство?
Гэвин был в курсе.
— Вызови их, — сказал он.
Все казалось сюрреалистическим. Сара сидела, уставившись на выцветшие обои, явно наследие начала девяностых. В углу комнаты стоял автомат с пластиковыми стаканчиками, наливавший обычную и газированную воду. Она думала, что они уже давно вышли из употребления. Впрочем, вид у автомата был такой, как будто им давно никто не пользовался, и краник с газированной водой был заклеен скотчем. Радио играло музыку в стиле кантри. Наверно, кто-то из сотрудников его слушал, подумала Сара, вряд ли они включили радио ради них с Томом. Так вот как это все должно было закончиться, подумала Сара. В приемной было темно. За толстым стеклом можно было различить четыре письменных стола и перед ними окошки для паспортов и других документов. В субботу вечером посетителей в конторе не было. Поразительно, что они пошли на такие усилия и задействовали столько людей, только чтобы не позволить им с Томом быть вместе.
— Том… — начала она, но не знала, что именно хочет сказать. Сара только понимала, что нужно что-то сказать. Например, что все это ее вина. Она всплеснула руками.
Том покачал головой.
— Нам надо поговорить, — сказала она, но без уверенности в голосе. Как можно убедить другого в чем-то, когда сам ни в чем не уверен? Заиграла новая песня. Он приподнял брови:
— Хочешь потанцевать?
Он поднялся со стула и протянул ей руку. После короткого раздумья Сара тоже поднялась и приняла приглашение. Том взял ее руку в свою, а другую положил ей на талию.
— Разговор тут не поможет, Сара, — сказал он.
Сара закрыла глаза и прижалась к его груди. Ткань его рубашки оказалась на удивление мягкой. Ее пальцы начали выводить круги у него на груди, на плече, на шее, на спине… Сара вся затрепетала в его объятиях. И тут она почувствовала, что он рукой гладит ее по спине. Сперва она решила, что ей показалось, и она нарисовала новый круг у него на плече и снова ощутила это движение. Он определенно гладил ее по спине. Сара коснулась мягких волос у него на затылке и почувствовала, как его нога в жестких джинсах прижимается к ее ногам. Живот обожгло холодом стальной пряжки. Сара зажмурилась еще крепче, наслаждаясь ощущением его близости. Каким-то образом ее нога оказалась между его ног, и их тела так тесно прижались друг к другу, что Саре ничего не оставалось, как уткнуться лицом ему в плечо. Краешком сознания она понимала, что после этой неожиданной близости ей будет еще труднее расстаться с ним, но не могла найти в себе силы противиться. Все, о чем она могла сейчас думать, — это Том и единственный танец, который им суждено станцевать. Музыка все играла и играла, и никто не приходил вызывать их на допрос. Реальность казалась такой далекой. Интересно, что было бы, если бы Том тоже ее любил, подумала она. Сара прижалась к нему слишком крепко для медленного танца хороших друзей. И Том тоже был напряжен. Его рука уверенно лежала у нее на спине между талией и лопатками. Они словно цеплялись друг за друга. Щека Сары касалась его плеча, его щека — ее волос, и все в мире потеряло для них значение, кроме музыки и танца. Песня подошла к концу. Ее тело заметило это раньше сознания. Ритм музыки ускорился, припев повторился последний раз с ударением на самом важном слове, и интонация пошла вниз, а ритм начал замедляться, говоря им, что все хорошее закончилось и пора заканчивать и свой танец. Но вместо того, чтобы остановиться, ее тело только еще крепче прижалось к Тому. Подсознательно оно пыталась запомнить ощущение его бедер, живота, плеч, челюсти, пряди волос у уха, аромат одеколона, мягкую ткань рубашки, искорки в глазах. Видимо, Том тоже почувствовал это, потому что еще сильнее сжал Сару в своих объятиях. Ей стало трудно дышать, но это было не важно. Рядом с ним ей ничего больше не нужно было.
Было что-то банальное и трагическое в том, что этот танец закончился. Рука отпустила плечо, рука отпустила талию, руки разжались и отпустили друг друга. Вот и все. Том кашлянул. Она вопросительно посмотрела на него. Том снова взял ее руку в свою, перевернул ладонью вверх и коснулся губами запястья.
— Кто хочет быть первым? — спросил полицейский.
Сара была не в состоянии принимать решение, поэтому Том сжал ее руку и вышел, оставив ее в смятении и одиночестве ждать, пока придет ее очередь. В смятении. Сара была в смятении. Она рухнула на ближайший стул.
Полицейский теперь стоял у письменного стола.
— Так это ты агнец на заклание? — спросил он.
Том ничего не ответил.
Гэвин взял слово.
— Кто придумал этот безумный план?
— Безумный?
— Чтобы вы поженились и она осталась.
— А, это… — Он посмотрел им прямо в глаза. — Это была моя идея.
Гэвин наклонился вперед.
— Так это был ваш план? Ради вида на жительство.
— Другие вам, наверное, все уже рассказали.
— Да… Они рассказали много… интересного.
Том улыбнулся.
— Могу себе представить. В любом случае, это была моя идея. Сара не хотела идти на это, но я ее уговорил. Если кто и должен отвечать за последствия, то это я.
— Это серьезное преступление, — сказал Гэвин, пряча улыбку. — Но мы с этим разберемся. Главное, что вы во всем сознаетесь.
— А Сара?
— Ее депортируют, разумеется.
Он пожал плечами.
— Если вы во всем сознаетесь, я устрою так, чтобы не было штрафов. — Он добавил в качестве предупреждения: — Или уголовного наказания. Но у нее будут проблемы с получением визы в будущем.
Том кивнул.
— Если ей вообще когда-нибудь удастся получить визу.
Том снова кивнул.
— Так вы ее не любите? — спросил полицейский.
Том удивленно посмотрел на него.
— Конечно, люблю. Я же хотел жениться на ней.
