Сашка запнулся. Он знал, что мама огорчится. Мама считала, что зеркала бьются не к добру, и переживала, даже когда треснуло маленькое круглое зеркальце. А тут такое зеркалище во весь шкаф.
Дядя Сёма всё сопел и вздыхал и даже замахнулся на ни в чём не повинного медвежонка. Медвежонок обиделся и закатился под стол. Ох, до чего же всё нескладно вышло! Хорошо ещё, что Борька про миномёт не поверил.
– Два часа, – вздохнул дядя Сёма. – Кормить их пора. Кашу сварю, что ли.
Дядя Сёма, какой-то постаревший, устало волоча ноги, пошёл на кухню.
А Сашка, так ничего ему не сказав, на цыпочках прошёл в переднюю и вышел на лестницу. Он плотно прикрыл за собой дверь. Не хватало ещё, чтобы эти твари по всему дому разбежались… И бегом бросился вниз.
Глава седьмая
Билет на футбол
Катя ждала его, нетерпеливо посматривая на ворота.
Она стояла посреди двора на сухом местечке, и солнце освещало её всю. На ней были голубые чулки, а на голове вязаная шапочка, тоже голубая. Рядом, конечно, Борька. Он со скучающим видом смотрел на голое дерево, разглядывал пустой скворечник.
В сторонке на сырой, раскисшей дорожке стояла никому не нужная Лёлька.
На ней была старая лыжная куртка, ещё Катина. Только Катя из неё уже давно выросла, а Лёлька ещё не доросла. Куртка была слишком длинной. Из-под неё торчали Лёлькины ноги не толще верёвки, с коленками, похожими на узелки, завязанные на этой верёвке.
– Пошли. Только-только успеем, – сказала Катя, и все двинулись к воротам.
Лёлька, шлёпая ботинками, облепленными грязью, и держась на расстоянии, пошла за ними.
Но у ворот Катя обернулась и грозно сказала ей:
– Кому говорят – домой! Не смей за нами!
– Мне кажется, ты её путаешь со своей будущей собачкой, – усмехнулся Борька.
Катя засмеялась:
– Знаю я их, с ними чем строже, тем лучше. А то на шею сядут… Ну, как дядя? – спросила она Сашку и посмотрела на него удивительно светлым глазом из-под чёрной чёлки.
– Нормально, – сказал Сашка, не зная, что ответить.
Оглянувшись, он увидел, что Лёлька всё-таки идёт за ними, робко, но упрямо. Они сели в троллейбус. Троллейбус был совсем пустой.
Лёлька тоже вскарабкалась с передней площадки.
Через весь пустой троллейбус Лёлька с укором посмотрела на Сашку. И по её оскорблённому и печальному лицу Сашка вдруг точно и ясно понял, что Катя отдала ему Лёлькин билет на футбол. Этот билет вовсе не был лишним. Это был Лёлькин билет. Сашкино сердце сжалось, словно ему на сердце надели защипку, какими мама на балконе прицепляла бельё к верёвке, чтобы ветер его не унёс.
«Растяпа! – обругал себя Сашка. – Наврал бы Катьке, что у меня уже есть билет. Вот где надо – не вру. А где не надо, само врётся».
Чем ближе к стадиону, тем теснее набивался троллейбус людьми. Наконец толстая тётя скрыла Лёльку.
У стадиона все пассажиры сразу вышли. Троллейбус, пустой, прозрачный, дребезжа, сделал круг и покатил назад.
Все побежали к стадиону, на ходу доставая из карманов и сумочек билеты. Катя побежала, замелькав голубыми чулками.
Сашка оглянулся. Лёлька стояла у серой стены, маленькая, никому не нужная.
«Я ей марки подарю, гербарий отдам… – страдая, подумал Сашка и тут же вспомнил, что этого уже ничего нет. – Всё равно я ей что-нибудь хорошее…»
Раздумывать было некогда. Сзади наседали и подталкивали. Контролёрша с досадой сама выхватила билет из его нерешительных рук. Всё получилось само собой. Сашка стал пробираться вдоль длинных скамеек вслед за Борькой и Катей.
А над полем уже гремел марш и выбегали футболисты: «Водники» в полосатых майках, а «Электросталь» – в красных.
– Ты за кого болеешь? – спросил Сашка у Кати, когда они уже уселись. Борька-то, конечно, болел за «Электросталь». Его отец работал на этом заводе инженером.
– я болею за победителей, – уверенно сказала Катя. – Противно, когда проигрывают. Но вообще я бокс люблю лучше.
– Смерть побеждённому! – пробормотал Борька.
Сашка сидел рядом с Катей. Он и не надеялся, что когда-нибудь так может случиться в жизни.
Он старался не думать ни о чём плохом. Ни о Лёльке, ни о том, как мама войдёт в квартиру и всплеснёт руками.
«Потом, потом… – думал Сашка. – Это всё после…»
Скосив глаза, он видел круглую Катину голову, облитую голубой шапочкой, и чёрную чёлку. Он хотел сейчас от жизни только одного: чтобы «Водники» выиграли. И «Водники», наверно, это знали и потому играли, как боги, и уже за десять первых минут забили два гола в ворота «Электростали».
Катька ахала, вскрикивала. Щёки её горели, и Сашке казалось, что он чувствует на своём лице их жар. Она даже стучала кулаком по круглой спине какого-то дяди, сидящего впереди. С места вскочил высокий парень. Синяя куртка съехала с его плеч. Сашка увидел полосатую тельняшку.
– Давай, давай, братцы! – заорал он.
Широкие плечи в полоску, затылок и ухо показались Сашке ужасно знакомыми.
«Неужели Серёжа-машинист с папиного «Степана Разина»? Папа ждёт в порту. А он, что же, футбол смотрит? Нет, быть того не может».
Парня потянули за рукав, и он сел.
«Ошибся», – успокоился Сашка.
В перерыве Сашка кинулся купить себе и Кате мороженое. Тут он опять вспомнил про Лёльку и подумал, что не плохо бы и ей снести туда хотя бы эскимо. Он словно увидел её у стены – куртку на тонких ножках.
«Да нет, она домой ушла, – подумал Сашка. – Не будет она столько дожидаться».
Дальше стало ещё лучше. Катя даже локтем его пихнула два раза.
Матч шёл к концу, и счёт стал уже 4:0. Борька скис, сидел как убитый и уже ничего не говорил умного.
И тут случилось что-то странное.
Сашка увидел, что какой-то человек упрямо пробирается между рядами.
Он нагнулся к кому-то, и тут снова вскочил всё тот же длинный в тельняшке. Тогда уж Сашка точно разглядел, что это Серёжа-машинист со «Степана».
Серёжа, подхватывая падающую с плеч куртку, стал стремительно пробираться к выходу. Он перелезал прямо через лавки, раздвигая людей. А какого-то короткого человечка Серёжа пригнул книзу и перешагнул через него.
Почему-то началась суматоха. Какие-то люди вставали и уходили. Они пробирались между рядами, застилая свет, мешая глядеть. Тут Сашка увидел среди них ещё и Семёныча с папкиного катера.
