Бросив на меня возмущенный взгляд, полуэльф забрал из руки девчонки бокал и, видя, как помутнели ее глаза, чуть отодвинулся так, что она плавно опустилась на пол. Устроив ее голову у себя на коленях, Рик положил свою ладонь ей на голову и, слегка погладив тусклые темные волосы, ласково произнес, — Поспи, Саминэ. Так будет только лучше.
— Саминэ? — несколько удивленно произнес я, отпив глоток багрово-красной жидкости. Имя, которое произнес полуэльф, невольно резало слух. В нем было то, особое звучание, присущее только древнему наречию демонов... и темных эльфов. Было странно, что Рик выбрал именно этот язык.
— Да, — уверенно кивнул полукровка, улыбаясь девчонке, которая, не смотря за заметное опьянение, попыталась поднять голову и посмотреть ему в глаза, — Саминэ. В переводе с древнеэльфийского "дочь Самины". Тебе нравится?
Человечка кивнула и, видимо, на это ушли последние ее силы. Опустив голову на колени полуэльфу, она свернулась клубочком, прижав к груди колени, и через несколько мгновений уже спокойно спала. Видимо нервное напряжение и постоянная тревога и постоянный страх дали о себе знать.
— Неплохо, — многозначительно произнес, рассматривая эту пасторальную картинку, которую собой представляли растрепанный молодой полукровка и спящая человеческая девушка, — Ты знаешь о втором значении этого имени?
— Знаю, — кивнул полуэльф, подманивая к себе бутылку с вином. Аккуратно налив себе половину бокала, парень залпом осушил содержимое и, выдохнув, довольно прищелкнул языком и посмотрел на меня, отставив бокал в сторону, — Саминэ... "Котенок", если вспомнить древний язык эрханов, ведь так?
— Да, — согласился я, присматриваясь к спокойному лицу спящего подростка, — Но действительно так ли это?
— Время покажет, — покачал головой полукровка и неожиданно нежно погладив щеку девчонки костяшками пальцев, произнес, — Если ты обидишь ее, Ариатар, я тебе этого не прощу.
— Неужели? — спросил, не глядя на полуэльфа, а занимаясь разливом новой порцией вина, — Она так много для тебя стала значить?
— Ты знаешь, — сухо произнес Рик, и в его голосе таилась скрытая угроза. Я достаточно времени знал его, чтобы понять — полуэльф не шутит, — Если обидишь ее, тебе лучше потом держаться от меня подальше.
Я лишь скривил губы в подобии усмешки и, отсалютовав бокалом, медленно выпил содержимое.
Да я, я знал, почему этот парень за столь короткий срок уже успел привязаться к девчонке. Их многое объединяло, а поэтому... можно было не сомневаться, что Рик сделает все, чтобы ее уберечь. Хотя Сеш'ъяр и поручил ее моим заботам, можно было с уверенностью утверждать, что ее охраной полуэльф займется с великой радостью и со всей серьезностью. Это осложняло дело, но... не делало его не менее интересным. Главное было усыпить бдительность бывшего упыря и подобраться к девчонке настолько, чтобы она смогла мне доверять. По-другому сделать из нее оружие мести не получится.
Утро пришло неожиданно, а вместе с ним и головная боль.
Поморщившись, открыл глаза, щурясь от неяркого света практически до конца истлевших поленьев в камине. Похоже, что лучшего места, чем гостиная, для сна я не нашел. Засидевшись с бутылкой вина и в далеко не радужных раздумьях, я не заметил, как уснул прямо в кресле. На что теперь собственная шея отзывалась ноющей болью при малейшем движении.
Поднявшись с кресла, я поморщился, разминая затекшую за ночь шею, спину и поясницу, с большим удовольствием распахнул томившиеся в плену магического кокона крылья. Произнес заклинание от похмелья (не одна бутылка вчера пострадала от моего далеко не мирного настроения) и, уже практически спокойно оглядел комнату, вспомнив, что не я один должен здесь находиться.
Рика, что удивительно, не было. А вот немая девчонка, свернувшись в клубок, спокойно спала на ковре возле камина.
Удивленно вскинув бровь, подошел ближе, благо мягкий ковер прекрасно глушил шаги.
Она действительно спала. Детское личико полностью расслаблено, маленькие кулачки крепко прижаты к груди, а густые, темные волосы непослушной копной разметались по полу там, где заканчивался ковер. Тонкие лодыжки, не скрытые просторными штанами плотно прижаты друг к другу, словно она замерзла за ночь. Что не удивительно.
Спать на полу у практически потухшего камина — занятие не из приятных. К тому же, нервное истощение тоже тепла и уюта не добавляют. Особенно такой мелкой человечке.
Сжав зубы, приманил висевший на вешалке возле правой двери первый попавшийся плащ, который, при ближайшем рассмотрении оказался моим. Особого выбора все равно не было, смерть девчонки от переохлаждения особой радости все равно не принесет, поэтому укрыл ее, стараясь не касаться ее тела. Я прекрасно помнил, как теперь она на меня реагирует.
Поднявшись на ноги, еще раз окинул взглядом хрупкое тело, очертания которого теперь были скрыты под тяжелой тканью. Не то, чтобы я пересмотрел свои мысли на ее счет, нет. Но девчонка нужна была мне живой и невредимой, и, если она так и будет продолжать бояться моего каждого движения, никакого толка не будет.
К тому же, ярость, вызванная условиями Сешъяра, несколько поутихла и после разговора с сестрой, и за эту ночь. Но при этом от мести я отказываться не собирался.
Да и девчонка жестокого отношения не заслуживала. В конце концов, она была не виновата в том, что попалась мне не в то время, и не в том месте. Просто ей придется немного помочь мне... хочет она этого или нет.
Совершенно некстати, ресницы девчонки задрожали, а спустя мгновение ее глаза открылись. Похоже, согревшись и почувствовав тяжесть, она проснулась. Чуть приподнявшись на локтях, она оглядела пространство перед собой мутным взглядом, а потом села, стянув с себя плащ. И только тогда увидела меня.
Секунду взгляд золотисто-карих глаз был абсолютно непонимающим. А затем в нем появилось узнавание, а потом и страх...
— Спокойно, — раздраженно произнес, понимая, что за этим последует. Но слова мои толку не принесли — девчонка вскочила и рванула назад, но, запутавшись в плаще, упала, со всего маху налетев на каминную решетку.
Я только сжал кулаки, чтобы не выругаться. Я не столько причинил ей вреда, чтобы так меня бояться. И хотя ее расовая принадлежность до сих пор оставалась невыясненной, я не сомневался, что передо мной хрупкий человеческий ребенок, который толком не видел ни мира, ни жестокости. То, что произошло на площади, она вряд ли помнила, скорее всего, это отложилось у нее в душе, как инстинктивный страх и ожидание чего-то, скорее всего боли. Нужно было как-то избавиться от этого и, чем скорее, тем лучше.
Пугливый некромант — это даже не смешно. И к тому же, мне льстит, когда меня боятся, но не когда от ужаса трясется немой подросток.
— Успокойся, — подойдя ближе, я присел возле девчонки, которая сидела, зажимая лицо ладонями. Она дернулась, но была мгновенно перехвачена мной до того, как успела врезаться во что-нибудь еще. Не хватало еще, чтобы она в камин сунулась!
