За стеной снова вразнобой завыли женские голоса.
Впору самому к ним присоединиться. Чтобы окончательно не упасть духом, Санёк попытался прикинуть, как он мог бы взобраться на балку, если бы его просто к ней привязали. Да вообще не вопрос. Подъем переворотом. Проще, чем на кольцах кувыркнуться… Кувыркнуться…
«Ну я дебил!» – сказал себе Санёк.
Нет бы сразу сообразить, когда руки еще действовали как-то… Кувырок. Это идея. Вопрос: удастся ли протиснуть задницу между задранных кверху рук? Задница у Санька неширокая. Если хотя бы немного развести локти, могло бы получиться. Жаль, запаса почти нет. Когда подвешивали, Санёк напрягался изо всех сил, но и тянули вражины на совесть… Толкнуться как следует. Значит, надо согнуть колени, встать на носки… От мысли, что какое-то время придется провисеть на вывернутых руках, становилось нехорошо. Этак можно и плечи вывихнуть. Вон как у Дахи. Хотя Дахи плечи не сам вывернул. Ему палачи помогли. Вдвоем на нем тогда повисли…
«Главное, – сказал себе Санёк, – не потерять сознания. – Телом ты владеешь, а повисеть немного на руках, пусть даже и вывернутых, это еще не боль. Вот если бы тобой, парень, занялся какой-нибудь местный Грейпюр Крикун…»
Так. Сосредоточились. Любую боль можно терпеть… некоторое время. Бицепсы вроде работают, напрягаются нормально. Ну… Пошел!
Санёк толкнулся двумя ногами и нырнул головой вниз. Некоторое время он болтался, как говорят в народе, «каком кверху», шипя, как десяток разъяренных змей, и извиваясь, как оное пресмыкающееся, потому что – не пролезало. К счастью, оказалось, что это не так больно, как ожидал Санёк. Хорошо, когда руки длинные. И еще хорошо, что он нечто похожее не раз проделывал на перекладине. Там, конечно, и захват был пошире, и руки – в порядке, но тело помнило. И не подвело. Полминуты спустя Санёк уже стоял на ногах, прислушиваясь к боли в плечах… Нет, не вывихнул. Нормально все вроде… Больно, но терпимо. Зато как приятно стоять прямо, а не буквой зю! Теперь – мелочи. Перегрызть ремни, которыми связаны запястья. Благо теперь дотянуться до них не составляет труда – они оказались как раз на уровне лица, даже чуть ниже. И желательно побыстрее, потому что от его гимнастических упражнений путы еще сильнее затянулись, а кисти рук и без того в отключке. Надо срочно восстанавливать кровообращение.
Когда-то зубы Санька, как и у большинства коренных жителей Петербурга, крепостью не отличались. Но теперь – другое дело. Санёк в очередной раз поблагодарил Мертвого Деда за совет и вгрызся в свои путы.
Справиться с ними оказалось легче, чем восстановить кровообращение в кистях. Но получилось и это. Даже удалось самостоятельно развязать шнурок на штанах, чтобы отлить.
Снаружи тем временем перестали вопить и завывать. И вообще наступила тишина, только собаки время от времени потявкивали.
Санёк был свободен, и теперь ему предстояло решить: смываться в одиночку или попробовать освободить Дахи.
Соратник и «земляк» мог превратиться в изрядную обузу. Даже если не считать вывихнутых рук (а считаться с этим придется), досталось хирдману куда больше, чем Саньку. Бросить его?
С точки зрения выживания, это было бы очень правильно. Санёк мог дождаться утра, затаиться где-нибудь и с появлением солнца использовать эвакуатор. Его не отобрали. Идея с потайным кармашком на исподних штанах себя оправдала полностью. Местные, не знавшие даже обычных карманов, их и не искали.
Эвакуироваться – и возвратиться через пару суток, ночью, восстановив здоровье и с полным комплектом вооружения. А можно было бы даже «группу поддержки» нанять. Кстати, это мысль! Человек двадцать игроков, возникших внезапно из ниоткуда, покрутили бы местных без проблем.
Но Дахи…
Пары суток у него точно нет. У него и одного дня нет, если завтра местные решат устроить сакральные гладиаторские бои.
«Так неправильно, – сказал себе Санёк. – Я – химера. Три к одному, что дружбан Даныиа угодил в историю из-за моей способности собирать приключения на ягодицы». И Санёк был готов модифицированный зуб дать, что Дахи бы его не бросил…
Освобождение товарища от пут прошло в два приема. Саньку пришлось сначала отвязать его от балки и только потом – освободить. Всё это время Дахи пребывал в полубеспамятстве, что не мешало ему громко стонать и даже вскрикивать. Очнулся он только тогда, когда Санёк вправил ему плечо. Ух он и заорал! Санёк даже к двери подскочил, ожидая, что сейчас к ним ворвется кто-то из аборигенов…
Обошлось. И когда Санёк ставил на место второй сустав, Дахи только зубами скрипел. Держался. Пользоваться руками он не мог, и Саньку пришлось оттащить его в угол и помочь с портками. В том, что им не давали воды, был и свой плюс: не пришлось оправляться в штаны.
– Глянь, что снаружи, – пробормотал Дахи, когда Санёк устроил его на охапке старой соломы..
Легко сказать «глянь». Дверь-то на засове. Команду Санёк проигнорировал. Тем более что Дахи снова вырубился. Первым делом надо сарай обыскать – вдруг найдется что-то годное…
Обыскал. Результат: кнут со сломанной ручкой и деревянные вилы с единственным уцелевшим зубом. В целом неплохой результат, потому что искать приходилось практически на ощупь. Еще одна находка – ржавый гвоздь. Если учесть здешнее отношение к железу – немалая ценность. А для Санька – особенно. Этим гвоздем, просунутым в дырку от сучка, Санёк миллиметр за миллиметром сдвинул-таки деревянный засов.
Снаружи, как и предполагалось, ночь. И приятная неожиданность: стражи нет. Вражья крепость спала, воняя навозом и брагой. Санёк перехватил поудобнее сломанные вилы и отправился на разведку.
Почти сразу же наткнулся на колодец. Немалое искушение: пить хотелось ужасно. Но, чтобы поднять воду, требовалось время, да и беззвучно этого не сделаешь.
«Позже, – решил Санёк. – Сначала надо понять, есть ли кто во дворе».
Врага выдал запах псины. Санёк едва успел развернуться на сто восемьдесят, выставив свое жалкое оружие, как на него, с утробным рычанием, обрушилось что-то огромное и вонючее. Санёк ощутил, что вилы воткнулись во что-то, но древко тут же хрустнуло, оставив в руке жалкий обломок, а звериная лапа ударила в грудь, разорвав рубаху и оцарапав кожу. Санёк вцепился левой рукой в густющую шерсть на горле зверя, успел подумать: «Если медведь – всё!» – вдохнул вонь из пасти… и воткнул обломок в пульсирующий синим огнем глаз…
Жуткий вой. Санёк уперся в упругое брюхо и, толчком отбросив зверюгу в сторону, вскочил… Все-таки не медведь – собака.
И тут же был сбит мощным ударом в спину.
Санёк грохнулся наземь, еле успев подставить руки. Неимоверная тяжесть обрушилась на него, распластав по земле, клыки сомкнулись на затылке…
Санёк сжался в ожидании боли и смерти…
Но зверь почему-то не спешил сжимать челюсти. Шею обдавало жарким дыханием, рядом выл и визжал раненый пес…
Топот множества ног. Свет факелов. Резкая команда. Челюсти разжались.
