Книга Дорога в Рим, страница 96. Автор книги Бен Кейн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дорога в Рим»

Cтраница 96

Брут от ее уговоров только помрачнел.

— Мы замышляем убийство. А это дело непростое.

— Я знаю, моя любовь, — успокаивающе пробормотала Фабиола. — Конечно, ты прав.

Любовник расслабился, и девушка вздохнула свободнее.

Поразмыслив, она решила, что названных имен ей хватит. Пока Брут колеблется, надо действовать. Пригласить нобилей одного за другим в Лупанарий, любыми средствами привлечь на свою сторону.

И со временем Брут увидит, что убийство Цезаря — единственный выход.

Даже если любовник откажется, его сведений хватит, чтобы действовать одной. Этим-то она и займется: такую возможность нельзя терять. Если промедлить, дело отложится на несколько лет.

Ждать Фабиола не собиралась.

Чего бы ей это ни стоило.

Глава XXVI
ЗАГОВОР

Три месяца спустя

Капитолийский холм, Рим, весна 44 г. до н. э.

Ромул искоса взглянул на Тарквиния, поднимающегося рядом с ним по склону Капитолия. Все попытки гаданий в митреуме закончились ничем: гаруспик раз за разом твердил, что близится крупное событие, но больше ничего разглядеть не мог. И сегодня друзья, за которыми хвостом вился Маттий, направились в гигантский храм Юпитера. Уж здесь-то они постараются ничего не упустить. Все еще помня свое видение в Маргиане, Ромул наотрез отказывался гадать сам, однако вопросов накопилось много, а дни утекали слишком стремительно. В последнее время его подозрения лишь усилились: Маттий, которому он велел наблюдать за Лупанарием, сообщил, что там регулярно собираются нобили, в том числе крупные политики вроде Марка Брута и Кассия Лонгина. Показательно, что Децима Брута, любовника Фабиолы, Маттий там не видел, значит, не один Ромул мучился сомнениями. И это злило его еще больше.

От того, чтобы поговорить начистоту с Фабиолой, юношу удерживали две причины. Во-первых, она вряд ли сознается в заговоре, а во-вторых — Ромул уже не мог ей доверять. Если она и вправду задумала мстить, то такая малая помеха, как Ромул, ее не остановит. Прежних охранников сестры сменили дюжие громилы, которые при случае, не задумываясь, убьют его. По косым взглядам стражников было ясно, что в Лупанарии брат хозяйки — нежеланный гость. При этом он не желал предавать сестру и остальных заговорщиков, а вдруг его опасения напрасны?

Даже если она и замешана в заговоре, Ромул не хотел терять единственного родного человека, а ведь таков будет исход, если Фабиолу уличат. Однако если заговор не остановить — погибнет Цезарь, и смириться с этим не легче. Слухи о готовящемся убийстве диктатора, наводнившие Рим, только сбивали с толку: главным зачинщиком называли то Долабеллу, давнего союзника Цезаря, то Марка Брута, то самого Антония — верного приверженца диктатора. Раздираемый сомнениями, Ромул хотел знать: вправду ли Цезарю грозит смерть и если да — то как действовать.

Кроме того, отношения с Фабиолой тоже запутались в неразрешимый узел. Как бы ни хотел Ромул с ней примириться, он знал, что, пока она жаждет убийства Цезаря, безмятежной дружбы между ними не будет. И этим еще больше ослаблялась его привязанность к Риму. Однако он не мог избавиться от вины: неужели их прежнее доверие друг к другу утрачено навсегда?

Ответ знали одни только боги — оставалось лишь упросить их откликнуться.

Ромулу не давала покоя еще и мысль о Бренне: а вдруг он выжил? Юноша боялся в это поверить, ведь если даже галл-великан отбился от раненого слона, его могли убить позже в той же битве. Забытый легион дрался тогда против несметных полчищ противника, и судьба остальных легионеров тоже неизвестна, как и судьба Бренна. И все же со времен Тапса галл не шел у Ромула из головы.

Слухи, полнящие Рим, лишь усиливали желание юноши влиться в армию Цезаря, готовую вот-вот двинуться на парфян. Тысячи конников, набранных в Галлии, Испании и Германии, уже прибыли в Брундизий — главный порт для отправки войск на восток. Легионы Цезаря шли маршем к югу Италии и грузились там на корабли. Ромул знал, что его с легкостью примут в Двадцать восьмой, туда же можно устроить и Тарквиния: он хоть и в летах, но сражается лучше многих, а уж медицинскими познаниями сравнится с любым военным лекарем. И хотя о парфянском походе Тарквиний пока молчал, Ромул чувствовал в нем растущее ожидание, которое подстегивало и его самого.

Потому-то молчание Митры, к которому они обращались за ответом, так удручало их обоих.

— Может, Тиния будет благосклоннее, — заметил Тарквиний.

Вздрогнув от неожиданности, Ромул улыбнулся.

— Юпитер, Благой и Величайший, — ответил он, называя привычный титул главного римского бога, которого гаруспик именовал на этрусский лад. — Будем надеяться, что сегодня он милостив.

Вскоре друзья подошли к огромному храму на вершине холма. Построенный некогда этрусками, он стал главным святилищем Рима: странники из всех земель стекались сюда, чтобы принести жертву и обратиться к богу с молениями. Гигантская статуя Юпитера у входа в крытый золотом храм глядела на раскинувшийся внизу город, осененный божественной защитой.

Ромул пробормотал молитву, как в детстве. Тогда он мечтал об одном: убить Гемелла. И хотя желание не исполнилось, юноша чувствовал, что именно Юпитер — с помощью Орка — свел его напоследок со злобным купцом. Сегодняшние вопросы значили для Ромула не меньше: что делать с Фабиолой и Цезарем? Ехать ли в Парфию? Пытаться ли перед этим поговорить с сестрой? Краем глаза юноша заметил, что Тарквиний тоже бормочет просьбы.

Ответы нужны обоим.

Проталкиваясь сквозь толпу посетителей, торговцев и фокусников, друзья подошли к ступеням, ведущим к входу в три целлы — главные святилища храма, устроенные каждое в честь своего божества: Юпитера, Минервы и Юноны. Ромул с Тарквинием и неотстающий от них Маттий встали в конец очереди, тянущейся к центральной из трех целл, посвященной Юпитеру как верховному богу, и в молчании двинулись к входу. Внутри помещения сновали бритоголовые прислужники, которые то и дело раскачивали висящие на длинных цепях бронзовые кадильницы, наполняющие целлу благовонными курениями.

Длинное узкое помещение плотно заполняли толпы просителей, и друзьям хватило времени лишь на то, чтобы преклонить колени, положить приношения — стопку денариев, миниатюрную этрусскую чашу и два бронзовых асса от Маттия — и наскоро пробормотать молитву перед грозным каменным ликом над алтарем.

Снаружи, после темной и тихой целлы, их ослепило яркое солнце и оглушил шум толпы, заполнившей площадь между храмом и статуей Юпитера. Оклики разносчиков еды мешались с криками акробатов, уличных актеров и игральщиков в кости. Матери бранили непослушных детей, раскрашенные уличные девки завлекали клиентов, калеки и прокаженные галдели на углах, протягивая руки за подаянием.

— Чего ты попросил? — спросил Ромул Маттия.

— Ничего.

— Ты ведь так хотел с нами пойти!

— Принести благодарение. И выполнить клятву.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация