Ни один ни другой не представляли себе, что найдут в горловине ловушки. И то, что они вскоре увидели, произвело на них немалое впечатление. Достигнув места, где овраг совсем сужался, перед тем как выйти на следующую равнину, лежавшую на сотню шагов ниже, вместо цепи охотников они увидели длинные, сплетенные из толстых веревок сети, полностью перегораживавшие проход. А перед сетями, на некотором расстоянии от них, вырытые в несколько рядов глубокие ямы. Куда ни глянь, животные либо бились в сетях, либо пытались выпрыгнуть из ям. Открывшаяся сцена могла служить воплощением хаоса. Тут и там в слепой панике метались, не зная, куда бежать, отдельные, еще не пойманные зебры, антилопы, шакалы… Громкое ржание, рев и крики сливались с воплями охотников.
К каждому животному, запутавшемуся в сетях, немедленно бежали несколько человек; они высвобождали его, но тут же крепко связывали ему ноги веревками. Их дело, которое приходилось делать очень быстро, было весьма опасным: Ромул сразу увидел, что некоторые загонщики тяжело ранены. Люди с костями, сломанными ударами копыт, затоптанные, проткнутые могучими рогами, корчились на земле, обливаясь кровью и жалобно крича. Никто не спешил им на помощь, тем более что народу было очень много и потери среди охотников не мешали вязать животных. Судя по всему, командовал происходившим невысокий человек в темной одежде, вооруженный длинным посохом.
— Это не охота! — воскликнул Ромул. — Это, наверное, ловят зверей для римского цирка!
— Возможный путь домой, — добавил гаруспик.
Не успел Ромул обрадоваться, как услышал громкий негодующий звериный визг и обернулся. Немного ниже того места, где они стояли, бился в сетях огромный жеребец зебры. Ему уже удалось высвободить задние ноги, и теперь толпа охотников металась вокруг великолепного животного, безуспешно пытаясь набросить на него веревку и повалить наземь. Зебра яростно брыкалась, крутя задом, и выгибала шею, пытаясь достать охотников зубами. Какой-то особенно дерзкий охотник подобрался с петлей совсем близко. Почувствовав его присутствие, жеребец вскинулся на передних ногах и обеими задними копытами точно ударил человека в лицо. Тот упал, словно марионетка, у которой перерезали нитки, и остался лежать неподвижно.
— Дурак, — спокойно сказал Тарквиний.
Ромул вздрогнул. Ни один человек не смог бы выжить после такого удара. А тот, который он нанес Целию той ночью, никого не мог бы убить. Не он виноват в его смерти. Но кто же в таком случае?
Не желая повторить судьбу своего товарища, остальные охотники отступили от зебры. И животное в конце концов освободилось из сети и умчалось прочь, найдя прогал среди ловушек.
Ромул хотел приветствовать этот успех громким криком. Ничто на свете не могло быть заманчивее обещания свободы.
— Давай-ка спустимся, — предложил Тарквиний.
Ромул заколебался было, но понимал, что встретиться с бестиариями стоило. Конечно, он не мог знать заранее, как их примут, но возможность присоединиться к охотничьей партии стоила любого риска. Это многократно увеличило бы шансы двух друзей добраться до Александрии. В необитаемых землях трудно встретить многолюдные караваны, а путешествовать вдвоем слишком уж опасно.
Некоторое время охотники, связывавшие животных, не замечали пришельцев. Их главной задачей было укротить пойманных, пока они не задохнулись в сети, не покалечились или не убежали, как тот жеребец зебры.
Подойдя вплотную, Тарквиний крикнул по-латыни:
— Эй, вам нужны еще люди?
Находившиеся вблизи охотники обернулись на крик. Истощенные, одетые в грубые туники, по большей части босые, эти люди походили на рабов. Увидев незнакомцев, они дружно, как по команде, раскрыли рты от удивления.
— Где ваш господин?
Никто не ответил.
Ромул ничуть не удивился. Охотники со светло-коричневой кожей, темными волосами и темными глазами, похожие на египтян, казались запуганными. Явно чьи-то рабы.
Даже когда Тарквиний обратился к ним на их языке, они не решились заговорить.
Тут подошел крупный длинноволосый человек, до того стоявший около связанного буйвола. Одет он был так же, как охотники, но торчавшие за широким кожаным поясом кнут и рукоятка кинжала сразу позволили понять, кто он такой. Заметив Тарквиния и Ромула, виликус остановился как вкопанный.
— Откуда вы взялись? — подозрительно спросил он по-египетски.
— Оттуда, — ответил Тарквиний, неопределенно махнув рукой на юг.
Озадаченный уверенностью белокурого незнакомца, виликус нахмурился.
— Как вас звать?
— Меня зовут Тарквиний. А это Ромул, мой друг, — спокойно ответил гаруспик. — Мы надеялись получить какую-нибудь работу.
— Это не рынок в Александрии или Иерусалиме, — саркастически ухмыльнулся виликус. — У нас и без вас хватает рабочих рук.
Ромул не понимал разговора, но агрессивная грубость виликуса и не нуждалась в переводе. Тупой и злобный дурак, думал он. Но они не могли позволить себе роскошь разгневать его. Вряд ли им подвернулся бы еще один подобный случай. И потому юноша стоял с безразличным видом, а Тарквиний просто скрестил руки на груди. Они ждали.
— Гракх! — Несомненно, прозвучал голос человека, привыкшего к повиновению. — В чем дело?
Виликус как-то сразу сник. Через несколько мгновений появился низкорослый человек в темно-коричневой мантии, тот самый, которого друзья увидели издалека, и жестом подозвал виликуса к себе.
— Эти двое вдруг взялись неведомо откуда, — пробормотал Гракх. — Говорят, работу ищут.
У обладателя властного голоса была грива седых волос, огромная борода, очень смуглое лицо и проницательные карие глаза. Его посох, заканчивающийся металлическим острием, отполированный долгим использованием, больше походил на оружие, чем на палку для опоры. На кожаном поясе висел тяжелый кошелек, пальцы украшали массивные золотые перстни. Все говорило о его богатстве.
Ромул и Тарквиний терпеливо ждали.
— Я Гиеро Финикиец, бестиарий, — звучным голосом по-египетски представился подошедший, закончив недолгий разговор с виликусом. — А вы?
Гаруспик медленно и спокойно повторил имена. Ромул между тем пытался вспомнить. Гиеро… Где-то, когда-то он слышал это имя. А бестиарий, распознав акцент Тарквиния, нахмурился.
— Вы римляне? — спросил он, легко перейдя на латынь.
Все окружающие недоуменно уставились на него.
— Да, — ответил Тарквиний.
— Что же вы делаете в этой пустыне?
— Мы были стражниками на купеческом корабле, — решительно сообщил Ромул. — Два дня назад на нас напали пираты к югу отсюда. Когда корабль захватили, нам удалось доплыть до берега. Остальным повезло меньше.
— Стражники, говоришь? — Глазки-бусинки Гиеро остановились на изуродованном лице Тарквиния и ржавой кольчуге Ромула. — А не пираты?
