Да еще тот факт, что любого, кто отказался бы идти дальше, ждала немедленная казнь. Дисциплина в парфянском войске была еще строже, чем в римском.
Тем утром колонна, в которой все еще оставалось около девяти тысяч солдат, бодро шла по извилистой дороге. Выход на ровную землю сам по себе воспринимался воинами как успех. По обеим сторонам их пути лежали невысокие барханы, словно приветствие от следующей пустыни. В совершенно безоблачном небе виднелись лишь извечные его обитатели — стервятники.
Но эта дикая местность казалась далеко не столь устрашающей, как пустыни близ Карр. Эти люди перенесли неимоверные страдания, видели немыслимые ужасы. Сейчас им предстояло всего лишь выдержать очередное испытание. Выжить.
Ромул поправил тряпку, которой повязал голову для защиты от солнца, вытер пот с лица. Как и все остальные, шлем он нес на шесте, перекинутом через плечо. Здесь, где на сотни миль вокруг не было ни одного врага, в нем не было нужды.
Бренн и Тарквиний уверенно шагали рядом с ним. Именно их усилия и способности помогли оставшимся воинам шестого легиона выжить во время перехода через горы. Шкуры волков, добытых Тарквинием, служили одеялами, а Бренн, которому кто-то из стражников дал лук, регулярно добывал то горного барана, то козу.
Парфяне перебили почти всех офицеров, и среди легионеров воцарилось безвластие. Войско не может существовать без командиров, тем более если в нем вдруг соединились солдаты из разных отрядов. Организовать римских пленников оказалось непросто. Как и следовало ожидать, парфянские офицеры, поставленные командовать, постарались свести вместе тех людей, которые и прежде служили в одних подразделениях, но сейчас, через два месяца после выхода из столицы, легионеры начали проявлять строптивость и часто так или иначе уклонялись от выполнения команд.
Многие легионеры стали относиться к Тарквинию как к неофициальному вождю. Он несколько месяцев возился с ранеными, да и о его способности предсказывать будущее уже знали все в войске. То, что этруск понимал парфянский язык, естественно, заставило победителей обратить на него внимание. Тайные знания, которыми он владел, тем более заслуживали уважения. И потому Тарквиния назначили на должность, которой в римском войске соответствовал чин центуриона, он подчинялся офицеру, возглавлявшему одну из вновь сформированных когорт. Хотя гаруспик не принадлежал к регулярному римскому войску, легионерам было приятнее получать приказы от своего соотечественника, нежели от чужака.
Пока что вооружена была лишь та когорта, к которой причислили этруска. Ромул и Бренн не на шутку гордились этим. Но причину такого особого отношения знал только Тарквиний. Воины остальных когорт простодушно радовались тому, что им не нужно тащить на себе еще и оружие. Оно ехало в обозе, который составляла длинная вереница вьючных мулов, нагруженных оружием, провизией и водой.
— Когда же мы доберемся до Маргианы? — спросил Ромул.
— Недель через пять-шесть, — отозвался этруск.
Молодой воин застонал. Ему уже казалось, что они никогда не доберутся до места назначения, находившегося где-то на северо-восточной границе Парфянской империи.
— Хорошо хоть, этим недоносками тоже приходится переться в эту даль. — Бренн указал на воинов, сопровождавших колонну с обеих сторон.
Пленных было в двадцать раз больше, чем охранявших их парфян, но это ничего не значило. Они удалились на северо-восток от Селевкии на тысячу с лишним миль, и тут не было никакого смысла бунтовать, отсюда некуда было идти. Лишь темнокожие местные жители точно знали, где именно в этом безбрежном песчаном море находятся дарующие жизнь колодцы с водой, и римлянам оставалось лишь идти туда, куда их вели. Без воды здесь было совершенно невозможно выжить.
— Почему они не послали катафрактариев охранять нас? — задумчиво проговорил Ромул.
— Вряд ли Рим легко смирится с поражением, — ответил Бренн. — Наверно, Ород держит их при себе на случай нового вторжения.
Тарквиний хохотнул.
— Царь, наверное, этого не знает, но мстить ему никто не собирается. Цезаря, конечно, не обрадовала потеря денежных сундуков, из которых он мог в любой момент зачерпнуть, но сейчас он по уши увяз в других делах. Ну а Помпей только порадовался тому, что Красс исчез с горизонта. Теперь он может сосредоточиться на борьбе с Цезарем.
Ромул вздохнул. Как же мало значили тут перипетии римской политики.
— Но если Рим сделает вид, будто ничего не было, как же мы вернемся домой? — растерянно пробормотал он. — Мы ведь и так уже оказались невесть где, а идем еще дальше, на самый край света.
— Мы вернемся назад сами, своим путем, — шепотом ответил Тарквиний.
Галл не слышал его последних слов.
— Забытый легион — вот кто мы такие! — издевательским тоном прогремел он, указав вперед.
Все взгляды устремились на великана.
Пакор, парфянский офицер, которому поручили возглавить войско из пленных римлян, поступил дальновидно, выпросив для себя одного из трофейных орлов, захваченных при Каррах. Остальные украшали дворец Орода, ну а этот постоянно находился в голове колонны.
Бренн, хорошо понимавший значение металлической птицы, снова указал на нее пальцем. Для нового войска парфянской армии наличие штандарта было жизненно важным фактором, для солдат же он сделался самым ценным из всего, что у них осталось. И множество глоток ответило на крик Бренна горделивым восклицанием. После Карр эти люди имели мало причин для радости — до нынешнего дня.
Стражи не без любопытства наблюдали за происходящим, но пока не вмешивались. Вдали от столицы они не так блюли дисциплину. На первых порах они казнили немало народу — в поучение остальным. Но пока что у них не было оснований безоглядно доверять своим недавним противникам. И нельзя было сказать, появится ли такое доверие вообще до первой серьезной стычки с врагом.
Тарквиний улыбнулся:
— Хорошее название.
— И звучит отлично, — согласился Ромул.
— Так тому и быть! — Бренн набрал полную грудь воздуха и обернулся к тем, кто шел сзади.
— Забытый легион!
Слова галла сразу же подхватили, и неподвижный воздух содрогнулся от сотен голосов.
Крики разносились все дальше и дальше по колонне, многие парфяне встревожились и взялись за оружие. Такого за все время пути еще не случалось.
Ехавший неподалеку Пакор приблизился и подозвал к себе Тарквиния. Услышав объяснение, он улыбнулся и что-то выкрикнул своим людям. Его слова успокоили конвоиров. А командир пришпорил лошадь и поскакал вперед. Не таким он был человеком, чтобы прятаться за спину воинов.
— Что он хотел? — спросил Ромул.
— Как — что? Узнать, почему мы кричим. Я объяснил ему, что мы теперь называемся Забытым легионом, а он ответил, что от нас многого ожидают.
Бренн, довольный тем действием, которое произвели его слова, широко улыбался.
