Ромул попытался открыть сомкнувшиеся веки. Безуспешно. Через несколько мгновений он уже крепко спал.
— В лазарете его оставлять нельзя, это точно, — сказал Бренн. — Фигул или кто-нибудь еще из той шайки быстро перережут ему глотку.
— Верно. К тому же тебе не помешает друг, способный прикрыть спину.
Галл вздохнул. Уже много лет он не доверял никому. Однако Ромул очень сильно напоминал ему Брака. Воспоминание, никак не терявшее своей свежести, пробудило в нем печаль.
— У тебя же нет глаз на затылке, — повысила гол ос Астория. — И десять человек сряду ты убить не сможешь.
Перед Бренном, как наяву, возникла горящая деревня. Умирающий Брак. Плен.
«В тот день я убил больше десяти сряду. И все же недостаточно».
— Было бы и впрямь хорошо иметь рядом надежного человека, — пробормотал он.
— Ты сам говорил давеча, что Ромул хороший боец.
Бренн задумчиво потер ладонью подбородок.
— Да, то, как я поступил с мирмиллонами, понравилось не всем.
— Фигул и Галлит вовсю мутят воду, — встревожено сообщила нубийка. — Похоже, они всерьез хотят разделаться с тобою, любимый.
— В лудус никто не осмелится тронуть меня, — уверил Бренн и погладил ее по руке.
— В одиночку — никто. Ну а толпой? — ответила она. — Ты должен помнить об опасности!
— Да знаю я… — чуть помолчав, отозвался галл. — А Ромул, по-моему, хороший парень. В любом случае надо присмотреть за ним, пока он не начнет снова ходить.
Слегка приободрившись, Астория поцеловала его.
— А там посмотрим, захочет ли Ромул.
Бренн и Астория были верны своему слову. На протяжении следующих десяти дней Ромул был окружен такой заботой, какой не знал с младенческих времен. Уже на третий день юный гладиатор смог спустить обе ноги с ложа и встать без посторонней помощи. Еще через два дня он, к восхищению Бренна, начал понемногу ходить, опираясь на палку. Галл стоял рядом и подбадривал его.
— Они, похоже, не очень рады. — Ромул указал на Фигула и Галлита, которые угрюмо глядели на них с противоположной стороны двора.
— Ну и что? — Бренн демонстративно плюнул в их сторону.
Ромул ответил не сразу.
Эти бойцы были опасными врагами. Большой и сильный Фигул, ветеран-фракиец, подвешивал к широкому кожаному поясу больше десятка викторий — значков, свидетельствовавших о победе в поединке. Низкорослый коренастый Галлит заметно прихрамывал, но в искусстве владения сетью и трезубцем не знал себе равных в школе.
— Этих тоже придется убить, — заявил Ромул, вложив в свои слова всю браваду, на какую был способен.
— Смелые слова, мой юный друг! Но ты им пока что не ровня, — усмехнулся Бренн. — Пока что. Вот года через два-три…
— Слишком долго. А если они захотят убить меня раньше?
— В том-то и дело… — Галл помолчал, собираясь с мыслями. — Поэтому я хочу предложить тебе союз. Будем приглядывать друг да другом.
— Я — за тобой? — Ромул даже рот открыл от удивления. — Но мне ведь только четырнадцать.
— И уже двое убитых. Причем один в честном поединке, — сказал Бренн, сверкнув глазами. — У тебя есть способности. Когда-нибудь ты станешь великим бойцом.
— Почту за честь.
— У моего народа дружба завязывается непросто. — Лицо галла на мгновение исказилось тенью давней боли. — Но когда дерешься насмерть друг за друга, без нее нельзя. И тогда уже — как братья на всю жизнь. — Он стиснул зубы. — Ты готов к этому?
Ромул ответил не сразу. Он сознавал, как много это предложение значит для Бренна. И для него тоже. Прежде он доверял из всех людей одному только Юбе. Он набрал полную грудь, воздуха, а потом кивнул.
Бренн протянул могучую руку, и они звонко хлопнули ладонями. Ромул твердо поглядел новому другу в лицо, и галл ответил довольной улыбкой.
— Прежде всего я научу тебя быстро убивать. В конце Лентул чуть не подловил тебя.
— Я так обрадовался победе.
— Точно. И отвлекся. — Бренн ткнул его пальцем в грудь. — Всегда думай о том, что твой противник может сделать в следующий миг.
Ромул вновь взглянул на Фигула и Галлита. Судя по гримасам, их совершенно не обрадовало столь откровенное проявление дружбы.
— Для начала нужно внимательно следить за этой парочкой.
— Рано или поздно нам придется убить этих подонков, — пожав плечами, ответил Бренн. — А пока что забудь о них. Хорошая баня — вот что нам сейчас нужно! — И, ухмыльнувшись, пояснил в ответ на вопросительный взгляд Ромула: — Мемор сдался и снова разрешил мне ходить в баню. От горячей воды твоей ноге станет легче. А унктор разомнет шрам, чтобы срасталось как надо.
Опираясь одной рукой на плечо Бренна, Ромул захромал через двор. Впервые с тех пор, как его разлучили с Юбой и семьей, молодой боец почувствовал, что у него есть друг, которому можно доверять.
Даже жизнь.
Это было отличное ощущение.
Глава X
БРУТ
Лупанарий, Рим, 56 г. до н. э.
Услышав голос призывавшей ее Йовины, Фабиола чуть не затряслась от страха. Она пробыла в Лупанарий уже два дня, но пока что ни один из посетителей не согласился заплатить высокую цену, назначенную за ее девственность. Несколько стариков похотливо разглядывали привлекательную юную девушку, а один даже принялся было мять ей груди, но тут вмешалась Йовина. Фабиола испытала великое облегчение, когда оказалось, что ни один из них не пожелал расстаться с требуемой суммой.
Шло третье утро. Фабиола, волнуясь, ожидала в небольшой гостиной, примыкавшей к вестибюлю. Здесь же она сидела вчера и позавчера. Стены были покрыты порнографическими фресками. По меньшей мере половина поз для сношения казались ей физиологически невозможными. Помпея наскоро просветила ее насчет основных приемов, но стоило Фабиоле подумать о том, что эти знания придется применять на деле, как у нее начинались спазмы в желудке.
Весь ее сексуальный опыт ограничивался несколькими быстрыми поцелуями украдкой с одним из молодых рабов Гемелла.
«Не смей расслабляться. Стань лучшей. Помни о Гемелле. Помни о Ромуле».
На скамейках вдоль стен комнаты сидело еще с полдюжины разодетых и накрашенных проституток. Стоял густой запах благовоний. Женщины переговаривались, то и дело принимаясь смеяться. Шел самый обычный рабочий день, а Фабиола одиноко сидела в углу. Все относились к ней достаточно дружелюбно, но Фабиоле очень не хватало общества Помпеи. Рыжая удалилась с одним из своих богатых постоянных посетителей, немолодым сенатором, который очень любил обряжаться в ее одежды.
Посетители приходили, объясняли Йовине, чего хотят, и госпожа громко объявляла имена подходящих девушек. Названные проститутки вставали, а потом с клиентом уходила одна из них, та, чьи прелести приглянулись ему больше других.
