Некоторое время они стояли молча. Бренн потягивал вино, не забывая следить за тем, что делалось в таверне. Ромул же рискнул бросить взгляд на Юлию. К его великой радости, оказалось, что красавица рабыня тоже посматривала на него.
Девушка вновь подошла.
Ромул растерянно смотрел на нее, пытаясь найти в себе смелость заговорить.
— Сколько тебе лет? — первой спросила Юлия.
— Семнадцать. — Краем глаза он заметил косой взгляд Бренна, но, к счастью, галл не стал его выдавать. — Скоро будет.
— Слишком ты молод для гладиатора. Всего на год старше меня. — Юлия вздохнула. — Как же ты угодил в Лудус магнус?
— Хозяин продал меня, когда узнал, что я упражняюсь с мечом. — Гнев пополам с досадой нахлынули на Ромула, и он стиснул зубы. — Это вовсе не так плохо. Я всегда хотел научиться сражаться. Только этот ублюдок сказал, что Фабиолу тоже продаст. В публичный дом. — Последние слова он выговорил так, будто сплюнул.
— Фабиолу?
— Это моя сестра-близнец.
— И только за то, что ты учился владеть оружием? — Юлия сочувственно прищелкнула языком. — Слишком сурово.
Ромул неожиданно вспомнил припадки гнева, то и дело накатывавшие на Гемелла в тот день после того, как он прочел ответ Красса. После этого он и продал его. Может, Юлия была права? Тогда не он один виноват в случившемся. От сердца у него немного отлегло, и он улыбнулся.
— А ты?
— Я? — Вопрос, казалось, удивил Юлию. — Я родилась рабыней. В двенадцать меня продали — за красоту. — Она пожала плечами. — Надо радоваться, что не в публичный дом, как твою сестру.
— Я очень рад, — выдавил из себя Ромул.
— Очень мило. — Юлия улыбнулась. — Большинство мужчин, которые сюда приходят, думают только об одном.
Ромул с трудом сглотнул и попытался выкинуть из головы обуревавшие его нескромные мысли.
— И где она сейчас? — спросила Юлия.
— Не знаю. Я с тех пор не видел ни ее, ни мать.
— Я тоже ничего не знаю о своей семье. — Юлия на мгновение погрустнела. — Может, когда-нибудь Публий даст мне вольную и я смогу их разыскать.
— Ты говоришь так, будто сама в это не веришь.
— Не верю, — созналась она. — Публий щедростью не отличается. Столько денег, сколько надо, мне никогда не собрать. Такие щедрые посетители, как Бренн, нечасто попадаются.
— Я должен выкупить тебя! — вдруг заявил Ромул. — Нам в лудус хорошо платят. Бренн уже целое состояние собрал!
— Зачем тебе это?
Ромул пропустил вопрос мимо ушей.
— Ты не должна быть рабыней!
— Как тысячи и тысячи во всех домах и лавках Рима.
— Ты мне нравишься, — набравшись храбрости, объявил Ромул.
— Спасибо. — Юлия протянула руку и погладила его по щеке. — Но деньги ты лучше копи на свою собственную свободу.
Очень осторожно Ромул поднял руку и дотронулся до ее ладони. Она оказалась мягкой. К его великой радости, Юлия не остановила его. Тогда он осторожно опустил ее ладонь на стойку и пожал пальцы девушки. Они стояли глаза в глаза, их внезапно резко и сильно потянуло друг к дружке.
— Не хотелось бы вам мешать, — негромко произнес Бренн, — но Макро сильно заинтересовался вашим поведением.
Ромул отдернул руку и, обернувшись, увидел, что гигант быстро приближается к ним. Юлия, которую очень вовремя позвал кто-то из посетителей, исчезла, оставив лишь легкий запах духов.
— К рабыне не прикасаться! — Это было не предупреждение — откровенная угроза. А вышибала еще и взялся за рукоять кинжала. — Попробуй только повтори, и Бренну придется тащить тебя домой по кускам. Понял?
Ромул молча и очень спокойно кивнул. Его слишком обрадовала реакция Юлии, чтобы он мог на что-то сердиться.
— Она неприкосновенна! — Для убедительности Макро ткнул Ромула толстым пальцем в грудь. — Запомни это, мальчик.
— Что тут делают все эти солдаты? — непривычным для Ромула, почти заискивающим тоном осведомился галл. — Вроде бы обычно их в городе столько не бывает.
— Это люди Красса.
— Они ведь, кажется, должны быть в лагерях за стенами, Разве нет? — Из опасения попытки переворота легионеров не допускали в город большими группами.
— Сенат дал специальное разрешение. Красс набирает армию. Завтра они должны отправиться в поход, и Публий велел поить их тут задешево. — Макро указал пальцем на ближайшую группу. — Завтра они оправятся в Брундизий, а оттуда поплывут в Малую Азию.
— Куда же они направляются?
— Тебе-то какое дело? — Впрочем, великан, похоже, успел успокоиться. Он потер ладонью бритый череп и обвел помещение взглядом: нет ли где беспорядка. Убедившись, что все спокойно, Макро вновь повернулся к галлу. — Слышал, кое-кто болтал, что для начала возьмут Иерусалим.
— Иерусалим? — Глаза Бренна сверкнули. — Там двери в храмах из чистого золота. — В лудус был иудей-ретиарий, который рассказывал о своей родине множество неправдоподобных историй.
Ромул не прислушивался к разговору. Он нашел взглядом Юлию, которая ответила ему теплой улыбкой. У него сразу пересохло во рту от волнения.
— Точно, Ромул?
— Что? — Он виновато взглянул на Бренна. — Что ты сказал?
— Не такая уж плохая мысль — разграбить Иерусалим. — Галл без всякой деликатности ткнул Ромула локтем в ребра.
— Уже набрался! — Макро, к счастью, не заметил короткой сценки. — Присматривай за ним, Бренн. — Он расхохотался, тряся громадным животом, и направился обратно к двери.
— Что ты творишь? — прошипел Бренн, как только вышибала удалился на несколько шагов и больше не мог их слышать. — Так смотреть на нее! Если этот бык заметит, что ты еще раз с нею переглянулся, ты точно пожалеешь об этом.
— Я хочу познакомиться с нею поближе, — запротестовал Ромул. — Она такая милая.
— Тех, кто его не слушается, Макро убивает.
Но Ромул не желал уступать.
— Что бы ты сделал, если бы Мемор овладел Асторией?
— Это разные вещи, — не задумавшись ни на миг, ответил Бренн.
— Почему? — продолжал наступать Ромул. — Что, если она, до того как ты ее увидел, была в постели у Мемора?
— Она там не была. Впрочем, я понял, куда ты клонишь. — Бренн ухмыльнулся. — Говори: что ты затеял?
— Мне нужно с нею поговорить. — При мысли о прекрасной подавальщице сердце Ромула начинало бешено колотиться.
— Ты не забыл об одном мелком препятствии? О Макро?
— А вот тут придется поработать тебе.
Галл недоуменно вскинул брови.
— Просто отвлеки его совсем ненадолго, — молящим голосом попросил Ромул, начисто забыв о том, что они твердо решили этой ночью не ввязываться в неприятности.
