Галлы воевали копьями и стрелами, причем стреляли отлично. Значит, придется отдаться на волю богов и рассчитывать, что их неожиданная атака посеет панику среди врага и растерявшиеся галлы будут не слишком точны. Квинт прогнал эти мысли, заставив себя сосредоточиться. Они уже преодолели половину расстояния до реки, когда среди деревьев юноша неожиданно заметил человека в плаще, а через мгновение воин напрягся – он тоже увидел Квинта. Их разделяло около ста шагов.
– Вперед! – крикнул юный римлянин и пришпорил коня. – Вспомните о наших товарищах, которые погибли у Требии!
Воздух наполнили яростные крики всадников, Калатин выкрикивал злобные ругательства и оскорбления в адрес галлов. В ушах Квинта ревела кровь; он приготовил копье и отправил молитву богам, чтобы хотя бы один галл оказался в пределах его досягаемости. Это была его третья встреча с неприятелем, и впервые он не испытывал страха. На смену ему пришел безумный восторг от того, что он организовал атаку и вот-вот расплатится с врагом за страдания, что выпали на их долю у Требии.
В этот момент Квинт увидел реку, потом еще раз, и его сердце наполнилось радостью. Один, два, три, четыре… галлы мчались к воде.
– Они бегут! – завопил он. – В атаку!
Низкие ветви деревьев со свистом проносились мимо, конь, словно ветер, мчался вперед. Краем глаза Квинт видел еще двоих всадников, одним из них был Калатин; шум сзади говорил о том, что там тоже кто-то есть… Виллий?
В бешеном возбуждении погони Квинт забыл, что галлов может быть больше чем четверо. Неожиданно из-за деревьев слева выскочил человек в плаще, и Квинт с ужасом увидел копье, направленное прямо ему в грудь. По счастливому велению судьбы оно угодило в бок лошади, совсем рядом с бедром Квинта. У коня подкосилась передняя нога, он резко остановился, Квинт вылетел из седла – он никак не мог этому помешать – и рухнул на жесткую землю на левый бок. Его окатила жуткая волна боли, и он понял, что сломал пару ребер. Однако юноша откатился в сторону и сумел встать на ноги, сжимая в руке копье. Мир вокруг него вращался в бешеной пляске, Квинт тряхнул головой и возмущенно зашипел. Его конь – возможно, единственная возможность отсюда выбраться – ковыляя, спускался вниз по склону. Однако предаваться сожалениям о своей судьбе Квинту было некогда, потому что галл – крупный, точно медведь, воин, – что-то рыча и выкрикивая на своем гортанном языке, подскочил к нему, приготовившись вонзить в живот отвратительного вида кинжал. Квинт замахнулся на врага копьем и заставил отступить.
В ответ тот облил его потоком грязных оскорблений.
Квинт бросился в атаку, и галлу пришлось сделать еще несколько шагов назад. Римлянин видел, что он совершенно не испуган, и это показалось ему странным. Человек с кинжалом не имел ни одного шанса победить того, у кого в руке копье. Мгновение спустя он почти пропустил вспышку ликования в глазах врага. Почти пропустил. Квинт бросился на землю и откатился влево, на бок, которым ударился, когда упал с лошади. Когда его окутала новая волна боли, он услышал знакомое шипение – в то место, где он только что стоял, ударила стрела, и галл выругался. Квинт с трудом поднялся на ноги и быстро оглянулся. В тридцати шагах от него, среди деревьев, стоял воин с луком в руках и уже накладывал новую стрелу на тетиву.
В этот момент Квинт услышал топот копыт и увидел Виллия, который взглянул на него и воина с кинжалом и натянул поводья. Квинта окатила волна облегчения, но оно тут же исчезло, потому что Виллий заметил лучника и передумал. Не оглядываясь, он пустил своего скакуна вниз по склону, в сторону безопасного берега.
Воин с кинжалом ехидно рассмеялся.
Снова послышался характерный свист; усеянная колючками стрела порвала тунику Квинта, оставила алый след на коже и вонзилась в ствол дерева.
– Ублюдки, вы все ублюдки! – выкрикнул Квинт.
Переводя взгляд с одного галла на другого, он направил копье на врага с кинжалом, и тот еще немного отступил. Квинт решил, что, если ему не суждено пасть от стрелы лучника, он прикончит его приятеля. Но нужно было действовать очень быстро. По спине у него пробежал холодок, ему казалось, что он вот-вот почувствует, как стрела вонзается ему между лопаток. Или в бок. Сам не зная, почему, он метнулся влево, прежде чем нанести галлу новый удар, и тот взвыл от ярости, когда понял, что сделал Квинт.
Защищенный от стрел телом галла, он снова сделал выпад копьем. Воин ушел в сторону, но Квинт знал, что он так поступит, и одним уверенным движением вонзил копье ему в живот. Душераздирающий вопль разорвал тишину, и Квинт повернул копье, чтобы было наверняка, а потом вытащил его из тела врага. Воин споткнулся, даже не заметив, что выронил свой кинжал, и прижал руки к животу, однако не мог помешать внутренностям вывалиться наружу. У него подогнулись колени, но все равно он изо всех сил пытался устоять на ногах.
Квинт вспомнил свою схватку с медведем, дома, в Кампании, – как же давно это было! Медведь получил почти такое же серьезное ранение – и все равно чуть не убил его. Отец любил повторять, что человек перестает быть опасным, только когда мертв. Поэтому Квинт сделал шаг вперед и вонзил копье в грудь галла, на лице которого появилось изумление; губы искривились, он громко застонал, и его глаза потухли. Галл обмяк, повиснув на копье, но Квинт не дал ему упасть на землю. Прикрываясь трупом врага, он оглянулся через плечо и увидел, как стрела вонзилась в спину мертвого галла.
Он решил, что этого достаточно, с громким кряхтением вытащил копье, и кровь врага залила ему руки, грудь и лицо, но он не стал обращать на это внимания. Быстро развернувшись на каблуках, сражаясь с подступившей к горлу тошнотой, Квинт бросился к реке. Теперь все решали скорость и тактика. Как далеко он сможет убежать, прежде чем лучник выпустит новую стрелу, и насколько сложной он будет мишенью? Через пятнадцать шагов римлянин повернул направо, еще через десять, вырисовывая зигзаги, метнулся влево. Ш-ш-ш-ш. Стрела ударила в землю рядом с его ногами. Квинт вскрикнул, испытав смесь ужаса и облегчения, но не стал оглядываться. На счет «десять» он снова сменил направление, галл опять промахнулся, Квинт решил рискнуть и побежал прямо вниз по склону, а потом взял чуть правее. Стрела ушла далеко в сторону, и сердце Квинта затрепетало от радости. Юноша был уже примерно в ста шагах от линии деревьев, и река неуклонно приближалась. Он знал, что если ему удастся до нее добраться, лучник вряд ли сможет его достать.
Один из его товарищей уже находился на середине брода через реку, и Квинт испытал облегчение, пока не понял, что это Виллий. У пса был лук, но он не смотрел назад. Теперь приказ, что каждый должен позаботиться о собственной безопасности, показался Квинту глупостью. Ублюдок. Он мог отвлечь галла. Больше Квинт никого из своих не видел. Он повернулся и бросился влево, по диагонали к реке. Двадцать шагов, затем направо. Пять шагов, поворот налево. Пауза, возникшая после предыдущего выстрела, была длиннее прежних, и внутри у Квинта все сжалось. Он рискнул оглянуться на галла и пожалел, что сделал это. Тот отслеживал все его движения, и сейчас стрела была нацелена прямо ему в грудь.
