Потом друзья напились, и на следующее утро, когда они расставались, между ними не осталось никаких обид. Калатин поклялся, что ничего никому не расскажет. Через два дня после того, как они покинули лагерь Фламина – Квинт ехал рядом с другом, чтобы провести оставшееся время вместе, – он остановился справить нужду и небрежно сказал остальным, чтобы они его не ждали. Калатин прошептал благословение и уехал, махнув на прощание рукой и сказав, что не хочет ощущать запахов, которые останутся после трудов Квинта.
Молодой человек немного подождал, а потом направился обратно. Он ехал достаточно быстро, но старался беречь своего скакуна. Если он замечал римских солдат, то съезжал с дороги. Ему следовало избегать встречи с солдатами Фламина до возвращения в лагерь. После долгих месяцев, проведенных рядом с друзьями, юноше было странно спать в одиночестве, возле маленького костра под вой волков, который доносился со стороны гор.
На следующий день, когда до лагеря оставалось около пяти миль, Квинт неохотно отпустил лошадь. Ничего другого он сделать не мог. Если повезет, животное найдет патруль. Почти все личные вещи Квинт отдал Калатину, а шлем, копье и щит спрятал в кустах, оставив себе лишь простой кинжал. Затем юноша разделся догола и надел свою старую одежду: поношенное нижнее белье и грубую шерстяную тунику. Он даже выбросил любимые кожаные сапоги, заменив их калигами, купленными несколькими днями раньше.
Когда Квинт зашагал пешком по дороге, до него стала постепенно доходить значимость того, что он сделал. Сначала он встретил патруль, состоящий из всадников-нумидийцев, и лишь в самый последний момент успел отскочить в сторону. Затем увидел небольшой отряд гастатов, который прошел мимо, не удостоив его взглядом. Квинт даже усомнился, заметил ли его хоть кто-то из них. Вещи, о которых он думал и – и опасался, – становились реальностью.
Он начинал новую жизнь – с самого дна. Если забыть о рабах в лагере, он занимал теперь самое низкое положение. Уйдут месяцы, если не годы, пока он добьется признания. Если только его не убьют в первом же сражении, в котором он примет участие. По сравнению с другими легионерами, велиты несли самые большие потери, и Квинту пришлось призвать на помощь все свое мужество. «Мне следовало погибнуть в сражении при Требии, – сказал он себе, – но я выжил». Он решил, что нет никаких оснований считать, что его убьют, когда он станет велитом. Зато теперь у него появится шанс сразиться с армией Ганнибала, а не возвращаться домой. Его вновь наполнила уверенность в том, что он принял правильное решение.
Квинт не мог не думать об отце, который придет в ярость, когда узнает, что сын не вернулся домой. Мысль об этом заставила его улыбнуться. Он увидел ворота лагеря и ускорил шаг. Как только он окажется среди велитов, он начнет играть новую роль. Квинт слегка волновался, но тщательно продумал свою историю. Они спросят, что ему нужно, а он ответит, что был одним из слуг Фабриция.
Этого будет достаточно, чтобы его впустили в лагерь для встречи с офицером. Затем он найдет велитов. Квинт хотел попасть к стрелкам, приписанным к манипуле триариев или принципов, но у него не было уверенности, что у него получится. Как новый рекрут, не имеющий офицера, готового за него поручиться, он будет вынужден присоединиться к велитам, которые служат вместе с гастатами. С другой стороны, он сможет найти Коракса, показавшегося Квинту достойным человеком.
На сей раз он легко нашел центуриона. Как и всегда, палатки двух центурий манипулы занимали прямоугольное пространство в сотню шагов шириной. Проход со стороны ближайшей дороги, пересекающей лагерь, был свободным. Напротив стояли фургоны манипулы и загоны с мулами. Коракс за столом, стоявшим возле большой палатки, ел похлебку. Рядом сидел центурион манипулы, который разрезал буханку хлеба кинжалом. Слуга разливал вино. Никто не обращал на Квинта внимания, что заставило его волноваться еще сильнее. Когда он подошел ближе, второй центурион, массивный мужчина с редеющими черными волосами, посмотрел на него и нахмурился.
– Чего тебе?
– Я пришел поговорить с центурионом Кораксом, командир, если это возможно.
Коракс бросил на него равнодушный взгляд.
– Я тебя знаю?
– Мы встречались этой зимой, – ответил Квинт, стараясь усилить акцент. – Я привозил тебе послание. Ты сказал, что я мог бы стать велитом твоей центурии.
Коракс положил ложку и оглядел Квинта с головы до ног.
– О, да, ты слуга командующего кавалерией.
– Да, командир.
«Пожалуйста, не спрашивайте меня о нем», – подумал Квинт, сердце которого забилось быстрее. Если повезет, Коракс не вспомнит имя его отца.
– Так ты передумал?
Квинт заранее приготовил свою историю.
– Пришло мое время, командир. Ганнибала следует остановить, или Республика погибнет.
Коракс одобрительно кивнул.
– Твой господин тебя отпустил?
– Да, командир. – И Квинт вознес молитву – пусть Коракс больше не задает вопросов.
– У тебя нет фермы, нет земли?
– У моего отца есть крошечный клочок, но он почти ничего не стоит. Ему приходится работать в ближайшем поместье, чтобы свести концы с концами, – смиренно солгал Квинт.
Он не мог сделать вид, что у него есть какие-то средства – тогда Коракс мог попросить его предъявить доказательства.
– Так я и думал. Как тебя зовут? Откуда ты родом?
– Квинт Креспо, командир, – ответил Квинт, который не мог назвать свое настоящее имя, чтобы отец не узнал, что он сделал. – Я из пригорода Капуи.
– Сколько тебе лет?
– Восемнадцать, командир.
Наступило молчание, и Квинту стало совсем нехорошо.
– Ну что ж, у тебя нет шанса принять присягу в Риме, так что ты можешь стать солдатом прямо сейчас.
– Благодарю, командир! – Юноша не сумел сдержать улыбку.
– Ты вступаешь в армию на шестнадцать лет, – сказал Коракс, не сводя с Квинта пристального взгляда.
– Может быть, даже двадцать – если мы в ближайшее время не разобьем Ганнибала, – со смехом добавил другой центурион.
– Разве такое возможно, чтобы мы так долго не могли покончить с гуггой? – заявил Квинт.
– Во всяком случае, после того, как ты вступил в армию? – рассмеялся центурион, и юноша покраснел.
– Он полон энтузиазма, Пуллон. В этом нет ничего плохого. – Коракс встал и подошел к Квинту. – Ты готов?
Юноша сглотнул.
– Да, командир.
– Повторяй вслед за мной: «Я, гражданин Республики…»
– Я, гражданин Республики…
– «…клянусь хранить верность Республике и защищать ее от врагов. – Коракс замолчал, давая возможность Квинту повторить его слова. – Я буду повиноваться своим офицерам и выполнять их приказы в меру всех своих сил. Так я клянусь перед отцом священной триады Юпитера, Юноны и Минервы».
