Квинт знал, что имел в виду его друг. После целого лета, которое ушло на бесконечные марши и тренировки, когда у них на зубах постоянно скрипели песок и пыль, оставшиеся после грабивших римские фермы карфагенян, большинство солдат стремились поскорее вступить в сражение с захватчиками. Требия уже стала далеким воспоминанием; поражение при Тразименском озере не казалось таким ужасным, ведь тогда вражеское войско превосходило римское почти вдвое. Уверенности у солдат прибавилось не только после долгих часов тренировок в поле, но помогало и то, что Фабий и Минуций теперь вели за собой войско более чем в сорок тысяч человек.
– Этих сил должно хватить для разгрома гуггов, – каждый день говорили друг другу солдаты. – Пришла пора преподать Ганнибалу урок.
Квинт тоже размышлял на эту тему.
– Перевал удобно защищать. Если враг пойдет в атаку – а я думаю, что так и будет, – нам предстоит большое сражение. Время самое подходящее.
– Ха! Я совсем в этом не уверен. Старая Бородавка хочет любой ценой избежать серьезных схваток. Он не знает, как выигрывать сражения. Я готов поставить свое левое яйцо, что…
– На что, солдат? – Из тени появился Коракс с опасно засверкавшими глазами.
– Н-ничего, командир, – ответил Рутил.
– Кажется, ты назвал Фабия Бородавкой? – Голос Коракса стал нежным и одновременно пугающим.
– Я, э-э-э… – Взгляд Рутила метнулся к Квинту и вернулся к центуриону. – Да, командир. Ты не ослышался.
В ответ Коракс ударил Рутила в солнечное сплетение, и тот рухнул на землю, как мешок с зерном. Он открывал и закрывал рот, точно рыба, выброшенная из воды. Из горла вырвался тихий стон.
– На сей раз я сделаю вид, что не слышал тебя, – прорычал Коракс. – Но если ты еще раз оскорбишь диктатора, то будешь забит плетьми. Ты меня понял?
Рутил в ответ только кивнул – говорить он не мог.
Коракс повернулся к Квинту, который с трудом заставил себя сохранять спокойствие.
– А ты не так глуп, как твой друг.
– Командир? – в недоумении спросил Квинт.
– Мы получили приказ. Если гугги нас атакуют, вся армия примет участие в сражении. – Волчья ухмылка. – Мы больше не будем убегать.
– Замечательная новость, командир!
– Я тоже так думаю. – Коракс бросил на Рутила презрительный взгляд. – Когда дыхание к тебе вернется, я хочу, чтобы ты заступил на пост – до конца ночи.
Квинт начал расслабляться – на мгновение раньше, чем следовало.
– Ты пойдешь с ним, Креспо, чтобы проследить, что он не заснет.
Юноша знал, что возражать бесполезно. Когда центурион ушел, он бросил мрачный взгляд на Рутила.
– Теперь из-за тебя мы всю ночь будем морозить яйца… Почему ты не мог помолчать?
– Извини, – пробормотал Рутил.
Он не стал возражать, когда юноша попросил его принести мех с вином, который он хранил для особого случая.
«Тем не менее, – угрюмо подумал Квинт, – до рассвета еще очень далеко».
Несмотря на холод, им удавалось по очереди немного поспать. Коракс приходил их проверить еще пару раз, но, когда наступила третья стража, стало понятно, что он больше не появится. Квинт не знал, будет ли польза, если он закроет глаза и попытается поспать стоя несколько мгновений. Он так замерз, что заснуть казалось почти невозможным. Но стоило ему задремать, как холодный порыв ветра проникал под плащ и заставлял проснуться. Вино помогало, но вскоре оно закончилось. Некоторое время друзья обменивались грязными шутками, но вскоре и они иссякли. Рутил начал тихо рассказывать, как много его связывает с Севером, какими похожими они оказались. Квинт все еще злился на Рутила, поэтому грубо ответил, что его это не интересует, и стал вспоминать о теплой постели в своей спальне дома, но рассердился еще сильнее. Не принесли удовлетворения и мысли о возможной завтрашней битве.
К несчастью, позиция Мацерио оказалась совсем рядом, и светловолосый солдат постоянно делал непристойные жесты или плевал в сторону Квинта. Тот старался не обращать на него внимания, но это давалось ему с трудом. Когда прошло несколько часов, настроение у юноши совсем испортилось. У него онемело лицо, он практически не чувствовал ног от того места, где заканчивался плащ. Квинт притоптывал ногами – так было немного легче – и старался не смотреть на огни костров у себя за спиной, чтобы не испортить ночное зрение, но даже мысль о тепле огня вызывала раздражение. Он шагал взад и вперед с застывшей гримасой на лице, не сводя взгляда с вражеского лагеря.
Первые вспышки света поначалу не привлекли его внимания. Но потом Квинт удивленно заморгал. Неужели загорелась палатка? Такое иногда случалось. Однако сияние становилось все ярче, и он понял, что ошибся. Никакой огонь не может распространяться так быстро… Гадес, что происходит?
– Рутил? Ты видишь?
– Боги, даже помочиться уже нельзя спокойно?
Товарищ оглянулся через плечо, и его глаза широко раскрылись. Он проглотил проклятие и поспешно подошел к Квинту.
– Как ты думаешь, что это?
– Солдаты готовятся к маршу, – ответил Квинт, который, наконец, все понял. – Они одновременно зажгли факелы.
Вокруг раздавались взволнованные голоса других часовых. Никто не ожидал такого поворота событий. Римляне никогда не нападали ночью и не предполагали, что противник на это способен.
– Ублюдки не стали дожидаться утра! – закричал Рутил. – Я за Кораксом.
С растущей тревогой Квинт наблюдал, как увеличивается в размерах освещенная часть земли перед лагерем противника. «Там тысячи солдат, – подумал он. – Неужели выступит вся армия? Или только ее часть?» Начнется ли атака прямо сейчас? Они могут прорваться. Четыре тысячи солдат, защищающих перевал, подобны тонкому слою мягкого сыра, размазанному по большому куску хлеба. Если карфагеняне будут двигаться быстро, Фабий вместе с остальной частью армии не успеет прийти к ним на помощь. В лучшем случае римляне будут отброшены, в худшем – уничтожены. Страх обрушился на Квинта. Во время сражения у Тразименского озера он не сомневался, что погибнет. Когда факелы начали двигаться вперед, юноша вздохнул почти с облегчением. Скоро за ним придет смерть.
– Хитрые собаки гугги, – прорычал Коракс.
Квинт обрадовался, увидев центуриона.
– Да, командир. Рутил отправился за тобой, как только мы увидели огни.
– Они уже двинулись вперед.
К горлу Квинта подкатила тошнота, но тут он увидел, что факелы направляются в другую сторону, и повернул голову, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте.
– Седловина. Они идут к седловине, командир! – Правый склон горы был не таким обрывистым. Квинт это видел раньше, когда они только занимали позицию. – Подъем с равнины на гребень горы к следующей вершине на севере не так уж и труден.
