– Где ты этому научилась? – спросил он, врываясь в ее фантазии.
– Моя мать дала мне кое-какие советы, – солгала Аврелия, понимая, что Луций никогда не осмелится заговорить об этом с Атией.
Луций сонно улыбнулся.
– Тогда я у нее в долгу.
– А я в долгу у тебя.
Он приподнял брови.
– Почему?
Она положила подбородок ему на грудь и посмотрела в глаза.
– Ты будешь отцом.
Луций недоуменно посмотрел на нее, а в следующее мгновение в его глазах запылала неукротимая радость.
– Ты беременна?
Аврелия кивнула и удовлетворенно улыбнулась.
– Всего два месяца, но я подумала, что тебе следует знать.
– Да славятся Церера и Теллус – какая замечательная новость!
Аврелия рассмеялась, когда он коснулся ее живота.
– Пока я ничего не чувствую.
– Но тогда как ты можешь быть уверена?
– Я пропустила два цикла. К тому же женщины знают такие вещи.
– Ты рассказала матери, когда она была здесь?
– Конечно, но, кроме нее, об этом знаешь только ты.
Он прижал ее к себе, но тут же отстранился, опасаясь причинить ей вред. Однако Аврелия снова прижалась к нему.
– Ты не можешь причинить вред ребенку!
Он глупо и робко улыбнулся, и его лицо вдруг стало очень юным.
– Давай не будем никому ничего рассказывать до тех пор, пока не станет заметно. Пусть это будет нашей тайной.
И Луций погрузился в лирическое настроение, стал говорить, каким гордым отцом он будет, перебирал мужские имена и рассказывал про игры, которым научит сына.
Аврелия периодически присоединялась к нему, во всем соглашаясь. Она вознесла безмолвную молитву богам, чтобы у нее родился мальчик. Второй ребенок может быть девочкой. Но первый – и на то было множество причин – должен быть мальчиком. Когда Луций замолчал, она поцеловала его в губы.
– Ты будешь отличным отцом.
– А ты подаришь мне сильного сына!
«Что же, нужно ковать железо, пока горячо», – подумала Аврелия.
– Как жаль, что моя мать не смогла в полной мере насладиться замечательной новостью…
– Я не понимаю. Ведь ее визит прошел успешно, разве нет?
– Да, так и есть. – И Аврелия смолкла.
– Тогда в чем дело? Она больна? Или получила дурные вести о твоем отце и брате?
– Нет, дело не в этом.
– Расскажи мне, – приказал муж, но его голос сохранял нежность.
«Помоги мне, Фортуна», – мысленно взмолилась Аврелия.
– Это не имеет к тебе отношения. Так, семейная проблема…
Аврелия отвела взгляд в сторону, но, когда он взял ее за подбородок и повернул голову к себе, в душе у нее затеплилась надежда.
– Ты можешь мне рассказать.
И она поведала Луцию свою грустную историю. Как отец занял деньги у Фанеса после нескольких неурожайных лет, как регулярно все выплачивал, пока не отправился на войну. Ее мать оказалась в очень трудном положении. Угрозы Фанеса, увеличение процентов, помощь Марциала… Аврелия не стала говорить о нападении на ростовщика – она совсем не хотела втягивать в эту историю Ганнона, – просто рассказала, что в последние дни Фанес еще больше ужесточил сроки выплаты денег, и теперь ее матери придется продавать ферму по частям.
– Мне очень жаль, – дрожащим голосом сказала она. – Я не должна была тебе рассказывать. Мать и отец будут недовольны, когда узнают об этом.
– Я никому не скажу ни слова, – обещал Луций. – Если речь идет о деньгах, я могу одолжить…
– Спасибо, но нет. Они слишком горды, чтобы принять от тебя хотя бы драхму. Марциал практически заставил маму взять деньги, но наши семьи дружат тридцать лет.
Больше Аврелия ничего не стала говорить. Она молилась, чтобы Луций сам догадался, что ему следует оказать давление на Фанеса, и считал бы это своей идеей. Прошло довольно много времени. Ее сердце билось в груди все сильнее, и Аврелия начала беспокоиться, что Луций почувствует ее волнение.
– Ты говоришь, его зовут Фанес?
– Верно.
– И он живет в Капуе?
– Да.
– Я позабочусь о том, чтобы ему нанесли визит. И убедили иначе взглянуть на проблему долгов вашей семьи. – Аврелия посмотрела на него, и Луций улыбнулся. – Ничего противозаконного. Просто этот пес должен будет существенно уменьшить размер ежемесячных платежей, чтобы твоя мать могла с ними справиться. Идет война, многие испытывают трудности. Как только твой отец вернется, он наверняка получит от Сената награду, и все проблемы благополучно разрешатся.
– И ты сделаешь это для меня?
– Конечно! Ты же родишь мне сына. Кроме того, это совсем не сложно.
В глазах Аврелии появились искренние слезы радости.
– Спасибо тебе, – прошептала она.
– Завтра я отправлю в Капую раба с письмом. В городе есть люди, которые решат эту проблему для меня. Считай, что дело сделано.
Аврелия поцеловала его с искренним чувством, но когда ее рука стала спускаться вниз по его груди, Луций ее остановил.
– Мужчине необходим отдых! Разбуди меня утром, и я с радостью тебе отвечу.
Довольная тем, что сделала достаточно, Аврелия расслабилась в его объятиях. «Луций – хороший муж», – подумала она. И в первый раз у нее промелькнула мысль о том, что они могут быть счастливы вместе. Однако это не помешало ей снова подумать о Ганноне. Аврелия продолжала представлять себе, что рядом с ней лежит он, а не Луций. После всего, что произошло между ней и Луцием, ее воображение вышло из-под контроля. Соблазн ослабить напряжение, возникшее в нижней части живота, стал слишком большим. Она осторожно выбралась из объятий Луция и отодвинулась на свою сторону кровати. Муж пошевелился, но не проснулся. Аврелия улеглась на спину, закрыла глаза и представила себе обнаженного Ганнона. Ее рука скользнула вниз, ощутила влажность между ног и начала двигаться.
Когда Аврелия достигла пика наслаждения, она не почувствовала угрызений совести.
Калена, Самний
День выдался ветреным и холодным, и солнце скрылось за серыми тучами. Они с самого рассвета клубились, меняли форму и заполняли небо от одного края горизонта до другого. Ночью началась буря, и пока не было никаких признаков, что она закончится. Римские войска уже привыкли к такой погоде. На Адриатике, в этой части Италии, в середине зимы подобные бури случались регулярно. Лагерь находился довольно высоко в горах, что только ухудшало ситуацию. Порывы ветра трепали палатки – веревки то туго натягивались, то обвисали, – и не вызывало сомнений, что к концу дня многие из них придется устанавливать заново.
