– Нам его не хватает, – сказал Квинт.
Стоявший рядом Мацерио пробормотал нечто почти искреннее.
– Погибло немало достойных людей. И смерть ждет еще многих римлян, прежде чем Ганнибал будет разбит, – хмуро сказал Коракс и встал перед ними спиной к жаровне, стоявшей в центре большой палатки. – Но никто из нас не будет знать отдыха, пока мы не покончим с ним, не так ли?
– Так, командир! – хором ответили все трое.
– Вы хорошие солдаты. Вот почему я позвал вас сюда. И вы ветераны не только летней кампании, но и Тразименского сражения. А ты, Урс, участвовал и в битве при Требии.
Квинт пожалел, что не может рассказать, что он тоже сражался при Требии.
– Сейчас таких людей, как вы, не хватает, – продолжал центурион. – Вы слышали, что в Риме собирают новые легионы? Скоро в нашей армии появится множество новых солдат, но почти все они не имеют боевого опыта. Мне неизвестно, когда мы вновь встретимся с Ганнибалом на поле боя, но я знаю, что нам потребуются солдаты с крепкой волей, чтобы выстоять в схватке. Его воины не страдают от недостатка мужества.
– Мы будем сражаться, командир. Можешь в нас не сомневаться! – сказал Квинт.
Урс и Мацерио громко его поддержали.
– Да, так и будет! – воскликнул Коракс. – Но теперь в качестве гастатов.
Мгновение все пораженно молчали, и центурион рассмеялся.
– Вы не рады?
– Ты производишь нас в гастаты, командир? – Голос Квинта был полон удивления.
– Да, именно так я и сказал.
– Это большая честь, командир, – хрипло сказал Урс. – Спасибо.
– Я очень благодарен, командир, – добавил Мацерио, бросив на Квинта презрительный взгляд. – Но, как ты знаешь, когда мы с Урсом стали солдатами, то должны были показать источник наших доходов и право служить в пехоте. Разве Креспо не должен поступить так же?
Сердце юноши сжалось. Подлый ублюдок. Мацерио не мог ничего знать о происхождении Квинта, но ему было известно, что Коракс взял его в свою центурию, ни о чем не спросив. Должно быть, у Мацерио возникли подозрения. Квинт понимал, что, если ему сейчас начнут задавать вопросы, он не сможет сказать правду – в противном случае его исключат из велитов и вернут к отцу. Конечно, Мацерио двигали совсем другие намерения, но Квинт больше не сможет служить в пехоте.
Коракс приподнял брови.
– В этом нет необходимости. Креспо не раз доказал свое мужество, я видел его в деле. В любом случае, я слишком много времени потратил на возню с документами, и с меня хватит. Он приведет все необходимые доказательства, когда все закончится.
– Как скажешь, командир, – сказал Мацерио, не в силах скрыть неудовольствие.
Квинт бросил на центуриона благодарный взгляд.
– Я все сделаю, командир, – сказал он.
– Сегодня вы свободны от своих обязанностей, – приказал Коракс. – Отыщите начальника снабжения. Скажите, что я произвел вас в гастаты. Возможно, вам удастся также убедить его выдать вам аванс в счет будущих заработков. – Он подмигнул им. – Через пару дней сможете начать тренировки вместе с гастатами, когда у вас в голове прояснится.
Все трое молча стояли, не веря своим ушам.
– Все свободны.
Они отсалютовали и поспешно вышли из палатки центуриона.
– До Ларинума не так уж далеко, – сказал Урс, как только они оказались снаружи. – Предлагаю отправиться туда и как следует нажраться.
– Звучит неплохо, – ответил Квинт и посмотрел на Мацерио, опасаясь, что тот пойдет с ними.
Неужели ему придется провести весь вечер в его компании? К его облегчению, Мацерио пожаловался на боли в животе, еще раз поздравил Урса с возвращением и направился в свою палатку, чтобы «немного отдохнуть».
Урс выразительно пожал плечами.
– Значит, нам достанется больше вина.
Квинт с радостью с ним согласился. Ему очень хотелось выпить. Тем не менее, он решил держаться в Ларинуме настороже. Мацерио, как и в разгар сражения, вполне мог напасть на него в темном переулке.
Глава 13
В конечном счете визит Урса и Квинта в Ларинум прошел безо всяких происшествий. Однако из этого вовсе не следовало, что Мацерио не поджидал их в каком-нибудь укромном месте. Они оба так напились, что решили взять по шлюхе и заперлись в маленьких комнатках на втором этаже гостиницы. Там они и провели ночь. Потом Квинт не мог вспомнить, что произошло между ним и красивой девушкой галльского происхождения; она подмигнула ему и сказала, что он был слишком пьян, но если он придет еще раз, она возьмет с него только половину цены. Похоже, она сказала правду – Урс подхватил сифилис, а Квинт, к своему огромному облегчению, ничем не заболел. Он сразу вспомнил о совете, который однажды дала ему мать: если решил пойти в бордель, выбирай самый дорогой.
Но, даже если бы Квинт и мог позволить себе такую роскошь, в последовавшие за его новым назначением недели ему не представилось ни единого шанса.
Тренировки с гастатами оказались такими утомительными, что они с Урсом мечтали только об одном, когда у них появлялось свободное время, – завалиться спать. Коракс всегда был требовательным командиром, но теперь, когда они стали настоящими пехотинцами, он часто повторял, что они должны быть самыми лучшими, а не думать, что они таковы. Велиты и в подметки не годятся гастатам, рычал Коракс, когда они вместе с остальными гастатами-новичками маршировали по грязным дорогам в тяжелых доспехах и обвешенные оружием. Центурион устраивал марши не менее двух раз в неделю, и каждый такой переход составлял двадцать миль. А в остальные дни Коракс заставлял их упражняться с деревянными мечами и щитами, в два раза тяжелее обычных, плавать в ближайшей реке, несмотря на холод, или бегать и бороться.
Иногда центурион давал им «выходной» – тогда они маршировали вместе с остальными гастатами и учились реагировать на команды трубачей. Такие тренировки оказались самыми трудными, но постепенно Квинт и остальные научились держать строй, выстраиваться в «пилу» и быстро переходить в наступление, останавливаясь только для того, чтобы метнуть копья. Кроме того, Коракс считал очень важным умение переходить в тройную формацию. Манипулы маршировали в боевом строю, одна центурия за другой. По сигналу задняя центурия должна была быстро занять позиции рядом с другой центурией и приготовиться к сражению.
Солдаты должны были овладеть умением проделывать обратный маневр, если дела шли не лучшим образом, позволяя выдвинуться вперед принципам, а потом, после отдыха, вернуться в схватку, проходя через разрывы в манипулах. Центурионы заставляли гастатов снова и снова повторять этот маневр, иногда самостоятельно, а в остальное время совместно с другими манипулами принципов и гастатами.
