– А невеста в курсе твоих намерений? – Илья заслушался – он и не подозревал, что друг способен на подобные душевные терзания.
– Нет, – признался Агафонов, – я только сейчас решил. Как думаешь, Лариска не станет возражать?
Но Илья не успел ответить, его коммуникатор громко пискнул, на дисплее замигали красные огоньки: молодого папашу вызывали в палату. Забыв обо всем на свете, Перегудов помчался по больничному коридору.
Через полчаса мимо дежурной сестры торопливо пробежала и Винни. Она обещала поддержать роженицу не только как подруга, но и как переводчик. Земляне потихоньку учили, в том числе не без помощи терпеливого Германа, язык натов, но, как известно, рожая, женщины кричат на родном языке, забыв любой иностранный. Маркус и Никита тоже направились в палату и смело шагнули за порог. Однако, увидев Таю (девушка, скорчившись, лежала, облепленная датчиками, провода от которых тянулись к полудюжине мониторов), орущую при каждой схватке так, что вены на висках набухали (высокотехнологичная медицина помогает роженице, но все равно большую часть работы женщина должна проделать сама), замерли в проеме двери. Заметив посиневшие носы парней, Винни отправила «команду болельщиков» обратно в коридор. Достаточно одного полуобморочника, – посетовала она и показала на прислонившегося к спинке кровати Илью. Лицо Перегудова, дрожащее и белое по цвету слилось со стеной. С тремя им не справится, надо родами заниматься, а не добровольцев откачивать.
Парни не сопротивлялись.
– Долго еще? – лишь поинтересовались они.
– Дети быстро не рождаются, – бросила акушерка, наклонившись над Таей. – Наберитесь терпения.
Ждать, так ждать. Маркус с Никитой вернулись в фойе. Здесь появилось еще одно заинтересованное лицо – Олаф. Профессор, как только Таю увезли в больницу, связался с коллегами: ученые с разных концов Материка съезжались в заранее подготовленную лабораторию, чтобы немедленно начать работу с биоматериалом, который возьмет Олаф у новорожденного младенца. Трое мужчин удобно расположились в комнате отдыха, прихватив кофе и бутерброды из больничного автомата.
– У меня вот что в голове не укладывается, – Агафонов развернул прозрачную обертку и достал теплый хлеб: коротать время лучше под разговоры на отвлеченные темы. – Вы несколько раз упомянули, что после казни в средние века врачей, которых земляне приняли за колдунов, ни один нат не пытался проникнуть на Землю. Но абсолютно все граждане мира не могут быть законопослушными. А как же свойственное доминантам чувство любопытства? Ни за что не поверю, неужели никто не хотел наладить контакты с кромами?
– Ну, если быть до конца откровенным, – Олаф сделал последний глоток из пластмассового стаканчика и выкинул его в стоящую рядом урну, – в архивах хранятся документы о еще одной попытке.
– Всего одной? – заинтригованный Никита повернулся к Маркусу: интересно, а Бартум-младший в курсе? – Давно?
– Только учти, – кивнул Маркус, подтверждая свою осведомленность, – любое упоминание об этом факте запрещено, ни в одном учебнике истории информации нет, я наслышан лишь потому, что проходил подготовку в Школе агентов и обязан знать о любых контактах с землянами.
– Наши чувства к землянам напоминают движение маятника, – задумчиво произнес профессор, он привык рассматривать каждое событие в динамике. – То мы обожаем землян, считаем главными из доминантов, то, как пытались внушить недавно Кардиф и Дрейкер, принижаем ваше значение и ненавидим. Между этими двумя всплесками наступает период спокойно-равнодушного отношения к неизбежным соседям. Приблизительно сто лет назад поднялась новая волна интереса к землянам. Поэтому очередной Комитет Нацспасения как раз и собрался, чтобы наладить отношения с «k» – доминантами.
– Агенты под прикрытием докладывали, – нетерпеливо перебил отца Маркус, – что техническая революция преобразила Землю. Кромы теперь не примут представителей дубль-человечества за колдунов. Долго думали, спорили, как лучше заявить о своем существовании. Прямой контакт, тогда, как и сейчас исключался. С кем бы мы стали вести переговоры? Выбрали непрямой, опосредованный вариант. Через туннель протащили специальное оборудование и доставили на плато Наска в южной части Перу, там особого качества почва, подходившая для цели эксперимента. По плато, выполняя команды беспилотника, который висел в воздухе, колесил транспортный робот. Механизм оставлял на поверхности глубокие, не выветриваемые колеи. Прямые линии, спирали, треугольники.
– По ходу эксперимента один из авторов проекта предложил усложнить задачу – обычные полосы могут и не привлечь внимание людей, – к сожалению, профессор не знал имени ученого, в архивах данных не сохранилось. – Лучше на плато разместить осмысленные изображения. Земляне как раз научились пользоваться летательными аппаратами. Кромы увидят сложные фигуры и поймут, что рядом с ними существует цивилизация, не менее развитая, чем они сами.
– О-о-о! – захохотал Никита, откинув назад голову. – Так картинки на плато Наска нарисовали наты, не инопланетяне?
– Вот-вот, – шутливо нахмурил брови профессор, – вы только инопланетян и способны представить, больше никого.
– Как мы и рассчитывали, – Маркус, наоборот, относился к неудачному эксперименту серьезно и сожалел, что усилия ученых потерпели фиаско, – рисованное Послание земляне обнаружили в конце 30-х годов, «картинки» заметил пролетавший над плато американский археолог. Первые фотографии появились позже, году в 1947. И да – никаких других версий, кроме посещения гостей с других планет, земляне не обсуждали. Я читал дискуссии в ваших научных журналах: мол, рисунки на плато можно увидеть только из Космоса, гигантские изображения выполняют функцию посадочных маяков для межзвездных кораблей, которые побывали на планете тысячи лет назад. Глупость несусветная! Если подниматься над плато выше и выше, рисунки начнут уменьшаться и задолго до выхода на околоземную орбиту превратятся в еле различимые царапины.
– В общем, это была последняя попытка контакта двух доминантов, – резюмировал Олаф. – Огромные деньги вылетели в трубу, а гордые соседи-кромы, ослепленные собственной исключительностью, ничего не поняли. Мы решили поставить точку и забыть о существовании «k» – доминантов.
– Если вас успокоит, – Никита вытер салфеткой губы и скомкал обертку от бутерброда, – как бы далеки друг от друга мы не были, мыслим и действуем одинаково. Я однажды готовил статью о лунных программах и наткнулся на малоизвестный факт. В 1970 году советские ученые, как и вы на плато Наска, отправили транспортный робот на ближайший спутник Земли. Луноход катался по поверхности, точно так же оставляя следы от шин, которые никогда не исчезнут. Однажды во время ночного дежурства операторы шутки ради заставили луноход «нарисовать» гигантские римские цифры, которые соответствовали номеру проходящего в Москве профсоюзного съезда. Когда-нибудь кто-нибудь сверху увидит оставленные луноходом изображения и голову сломает: что это за послание и от кого?
– Невероятно! – в свою очередь громко рассмеялся Олаф.
Короткий январский день потихоньку угасал за окнами. Олаф, Маркус и Никита, уставшие от разговоров на отвлеченные темы, молча продолжали ждать вестей из родовой палаты.
