– Мсье, не хотите ли в реальности испытать ваши чувства?
Поль уже слышал о подобных эпизодах из рассказов Антуана, о манере проституток заговаривать с мужчинами. Он так же тихо спросил:
– А сколько это будет стоить?
– У нас это не дорого. Не более двадцати франков.
Поль поднялся с места. Женщина пошла к выходу. Поль пошел за ней. Идя впереди, она то и дело с улыбкой оглядывалась на него. Они вышли на улицу. Рядом со входом в кинотеатр была совсем низкая дверь, куда и завела его женщина. Сразу за дверью была узкая лестница с неровными ступенями. Очевидно, это был очень старый дом. Они поднялись на третий этаж. Женщина отперла ключом дверь. Они вошли в маленькую комнату с высоким потолком и скругленными стенами, отчего комната походила на бочку. Узкое окно с мутными стеклами выходило на торцовую стену. В комнате была кровать без спинок, стол-тумбочка и два стула. У самой двери в нише был низкий унитаз. Женщина при дневном свете оказалась не очень молодой, уже за тридцать.
– Как тебя звать? – спросил Поль.
– Матиль, – ответила она с даланно широкой улыбкой. – А тебя?
– Антуан, – ответил Поль.
Она сделала озабоченное лицо:
– Туан, мальчик, за комнату надо платить отдельно. Хозяин требует плату за каждое посещение.
– Сколько за комнату? – спросил Поль.
– Десять франков, – сказала она небрежно и добавила: – Деньги вперед.
По ее выразительно играющим глазам было видно, что всё, что бы она ни сказала – обязательно вранье. Деньги у Поля были разложены по разным карманам. В левом кармане были тридцать франков, которые сегодня дала мама. В правом кармане были франки, оставшиеся с корабля. В нижнем кармане плаща была сдача с билета и с покупки свитера.
– Двадцать франков, – серьезно сказал Поль. – И десять за комнату. Это тридцать франков. Больше ни за что не нужно отдельно платить?
Матиль изобразила на лице смущение:
– Ну, если мсье так добр… У меня же на руках племяница. Девочка больна. Мсье, вероятно, понимает, что такое больные дети.
– Понимаю, – сказал Поль. – Но денег у меня больше нет. Вот только мелочь на метро, – и он хлопнул по карману плаща, в котором звякнула мелочь. Матиль ласково улыбнулась:
– Я ничего и не требую. Тридцать франков достаточно.
Поль вынул из левого кармана тридцать франков. Матиль, быстро перелистнула купюры большим пальцем, сняла пальто, повесила на крюк. В стену были вбиты железные крюки. Это было вместо платяного шкафа. Поль стал снимать плащ. Матиль подскочила к нему:
– Я помогу.
– Нет, не нужно. Разденься лучше сама.
Матиль кокетливыми движениями сняла платье, кружевное белье. Ниже атласного пояса виднелась полоса голого тела с темным треугольником волос. Вспомнилась белая полоса нежного тела с золотистым треугольником. У Мадлен бедра были шире, и эта полоса тела была шире. Поль сунул палец за атласный пояс, сказал:
– Это не надо снимать.
Он разделся, вешая одежду на железные крюки. После душного зала кинотеатра было приятно оказаться голым, как на Хатуту. Он вздохнул, потянулся, выбросив руки вверх. Матиль коснулась пальцем его торчавшего вверх члена, сказала: – О, как мальчик хочет! – и присела перед ним на корточки, но Поль тотчас отступил.
– Нет, я так не хочу, – и он сел на кровать.
– Понимаю, – сказала Матиль. – Мальчик давно не имел женщин. Мальчик хочет скорее облегчиться.
Говоря это, она ловко надевала ему презерватив. Половой акт был совсем коротким, но Матиль успела изобразить оргазм, театрально простонала и откинула в сторону руку. Поль хорошо видел, что это притворство, и это было противно. Полулежа, оперевшись на локоть, он смотрел, как она, больше не кокетничая и не стесняясь, села на унитаз. Послышался шум воды, и Поль понял, что это не унитаз, а бидэ с восходящим душем. Вытираясь маленьким полотенцем, Матиль спросила прозаичным тоном:
– Почему вы не одеваетесь, мсье?
– Ты же еще не кончила, – сказал он.
– Как не кончила? Ты же видел, как я кончала.
– Притворялась.
– Но ты же сам кончил.
– А я хочу еще.
Тут она уже другим сухим тоном сказала:
– За повторный раз нужно платить.
– Сколько?
– Немного, – сказала она уже смягченным тоном. – Только десять франков.
– Я заплачу.
Она тут же кокетливо улыбнулась:
– А мальчик Туан сказал, что у него больше нет денег. Значит мальчик мне врал? – и она с видом шаловливой девочки погрозила ему пальцем.
Разыгрывание девочки немолодой женщиной было противно, однако Матиль была всё же достаточно красивой, чтобы простить ей это кривлянье.
– Ну, врал, – с улыбкой согласился Поль. – Ты тоже всё время врешь.
Она присела на кровать рядом с ним, скосила глаза к переносице, сказала:
– Разве эти глаза могут лгать?
Это у нее получилось смешно, и Поль рассмеялся. Она тоже рассмеялась.
– А где это, мсье, вы так красиво загорели? – спросила она, проводя пальцем по его груди.
– В Испании, – ответил он лениво и потрогал ее атласный пояс, подмокший сбоку во время подмывания. – А теперь сними это, – сказал он.
И она сняла пояс вместе с чулками.
Надевая пиджак, он подал ей обещанные десять франков. Она без улыбки поблагодарила. Он спросил:
– А сколько ты обычно берешь с клиентов?
– Столько же.
– Врешь. Двадцать тебе на дают. И за комнату с других ты берешь меньше.
Поль благодушно улыбался, и она тоже в ответ улыбнулась.
– Ну и что? – сказала она. – У тебя хуй большой. Если бы у всех мужчин были такие хуи, я бы не могла принимать столько клиентов за день.
На обратном пути к дому Поль шел широким быстрым шагом. Смеркалось. Народу на улицах было много. Проходя мимо большого кинотеатра, Поль увидел очередь в кассу. Люди преимущественно стояли парами. Было несколько молодежных пар. Юноши держали своих девушек за руки, а то и просто обнимали их, не обращая внимания на окружающих. Каждая пара оберегала свою влюбленность от окружения. Каждый юноша держал свою девушку за руку, как свою собственность. На Хатуту такой парой были Пал-Пол и Соу-Най, единственной парой, потому что на них было табу. Здесь же табу было на каждой паре. А на Матиль и других проститутках было еще более жесткое табу. Деньги. Если клиент покупал Матиль на один час, она обязана была стать на этот час его собственностью, независимо от того, нравился он ей или нет. На всякий случай Поль прочел афишу кинофильма у широкого, ярко освещенного портала кинотеатра, запомнил название и фамилии актеров. На Сан-Антуан, у самого дома, Поль встретил их горничную Модестин, несшую корзину с овощами и фруктами. Она улыбнулась ему, он галантно взял у нее корзину, она сказала:
