Она притянула к себе голову Поля, поцеловала в щеку.
– А куда ты его поведешь? – поинтересовалась мама.
– Как куда? – небрежно сказала Марго. – В места общего пользования, куда водят туристов. Нотр-Дам, Сена.
Марго не стала вызывать лифт, и они спустились по лестнице пешком. В вестибюле она вынула из сумки деньги, подала Полю.
– Если куда зайдем, будешь расплачиваться. Даме неприлично расплачиваться за кавалера. Ведь никто же не знает, что ты мой брат.
– Мне надо было взять деньги у мамы, – сказал Поль.
– Не надо, – возразила Марго. – А то она могла бы подумать, что мы пойдем в ночное кафе, от которых она в ужасе. А мы на самом деле туда пойдем.
Когда они вышли на улицу, Марго тут же побежала к останавливающемуся автобусу. Поль побежал за ней.
– У тебя есть мелочь? – спросила она, входя в автобус.
Поль вынул из кармана сдачу после кино. Марго отсчитала на его ладони мелочь, уплатила за билеты. В автобусе были свободные сиденья, но Марго сказала:
– Нам всего три остановки, – и остановилась у выходной двери. Они вышли, как она и обещала маме, у Нотр-Дама. Марго просунула руку под локоть Поля, и он тотчас согнул руку, давая ей на нее опереться.
– Как хорошо иметь брата, – сказала она с довольной улыбкой и тут же настороженно спросила: – Ты не возражаешь, что я так тебя адаптировала?
– Нисколько. Даже очень приятно, – ответил он, невольно расплываясь в улыбке. Ему действительно было приятно идти вот так под руку с Марго. Они остановились перед центральным порталом. На площади было много народу. Это были туристы, глазеющие на собор при ночном освещении.
– Это наш собор, – сказала Марго. – Мы ходим сюда с мамой на торжественные службы. – Поль знал, что почти все американцы протестанты.
– Ты католичка? – спросил он.
– Да. Предки моей матери были из Ирландии. А мой папа был протестант. Но он не был религиозен.
– Я помню, мои родители тоже были не религиозны.
– Я знаю. А теперь мама религиозна. – Марго испытующе посмотрела на Поля: – Как ты это воспринимаешь?
Поль помрачнел. Смерть Томаса. А через несколько дней сообщение о гибели мужа и сына. Слишком большое потрясение для такой женщины как мама. Человек сильный. Все может пережить. Поль, наконец, ответил:
– Я понимаю. Так должно было быть.
– Я так и знала, что ты все поймешь. А на Хатуту, была религия?
– Нет. Что-то вроде суеверий.
– Зайдем, – сказала она, и они вошли в собор.
Поль снял шляпу механическим, непроизвольным движением. Хотя здесь тоже было много глазеющих туристов, интерьер готического собора в тусклом освещении, приглушенный говор людей на фоне торжественной тишины произвели на Поля должное впечатление. При входе Марго опустила пальцы в каменную чашу, машинальным, почти небрежным жестом перекрестилась. Поль повторил все это за ней. Марго купила свечу. Свечи были разной величины. И цены были разные. Поль взял, как и Марго, свечу средней величины. Цена была написана: один франк. Поль сунул франк в медную прорезь. Марго повела его вперед, в правый придел. Здесь туристов не было, только несколько молящихся. Церковный служка серебряной палочкой очищал подсвечники от огарков. Горящих свечей было много, особенно у статуи Мадонны. Марго поставила зажженную свечу Мадонне. Поль тоже поставил свою свечу в освобожденный служкой подсвечник. Марго тихо сказала:
– Мама уже поставила сегодня свечу за твое возвращение.
При выходе из собора они опять перекрестились. Поль надел шляпу. Здесь, на площади, был опять шумный Париж. Они стали обходить собор. Узкая улица. Справа мрачные, черные в темноте, контрфорсы готического собора. Слева сплошные маленькие кафе, ярко освещенные, заполненные народом.
– Это ночные кафе, куда мы идем? – спросил Поль.
– Это неопытные туристы думают, что это ночные кафе, – небрежно сказала Марго. – Ночные кафе в Латинском квартале, или на Монмартре.
Они дошли до конца собора. По левую сторону кафе кончились. Это была плохо освещенная часть города. Поль не помнил этого места. В детстве он, вероятно, здесь бывал, только уже забыл. Откуда-то завоняло. Это было похоже на вонь от сточной канавы в Хатуту.
– Это мужская уборная, – весело сказала Марго, указывая на крохотное строение, скрытое соборной оградой. – Тебе не нужно в уборную?
– Нет.
– Жаль.
– Почему жаль? – непроизвольно улыбаясь спросил Поль.
– Я бы хотела, чтобы ты туда сходил, а потом рассказал, что там внутри.
Поль рассмеялся.
– Я и так могу сходить и все тебе рассказать.
– Мне с детства очень хотелось посмотреть, что там внутри. А знаешь, – и она ухватила его за локоть: – Сейчас уже ночь, там, наверное, никого нет. Ты сходи туда, посмотри, и если никого нет, позови меня. Я только посмотрю как там, и мы сразу выйдем.
Полю показалось это забавным. Он зашел за калитку в соборной ограде, спустился по темной узкой каменной лестнице в крохотную уборную, освещенную тусклой лампочкой. Уборная была предназначена только для ссанья. Дырок для сранья в бетонном полу не было. По правой стене были две железные ржавые перегородки. Ссать было положено в узкий бетонный желоб, стоя между этими перегородками. Однако все стены здесь, как и бетонный пол, были обоссаны. Резкая вонь обжигала носоглотку. Поль тотчас поднялся наверх, на воздух. Марго поджидала его в калитке.
– Никого нет, – сказал Поль. – Только тебе туда нельзя. Очень воняет.
– Это ничего, – сказала Марго. – Ты же был там и не умер.
И она стала спускаться по узкой лесенке. Поль последовал за ней. Спустившись в уборную, Марго внимательно огляделась, и они быстро поднялись наверх. На улице Марго весело сказала:
– Наконец, исполнилась мечта моего детства! – И со смехом пояснила: – Это было интересно. Мужчины все же крепкий народ. Не зря же они солдаты. Женщины скорее бы умерли, чем потерпели такую уборную. А мужчинам безразлично. – Она весело смотрела на Поля. – Спасибо. Ты показал мне то, чего я еще не видела. Теперь я покажу тебе то, чего ты не видел.
Они дошли до Марше Неф, перешли Сену по короткому мосту. От улицы Сен-Жак отходили узкие запутанные улочки, такие узкие, что не могла бы проехать даже маленькая машина. И повсюду были освещенные разноцветными лампочками кафе.
– Осядем здесь, – сказала Марго. – А то в Латинском квартале много скучных туристов. – Она остановилась у одного из кафе. – Имей ввиду: в кафе и ресторан кавалер входит первым, как бы расчищая своей даме дорогу. Валяй, расчищай.
Поль вошел в низкую стеклянную дверь, за которой следовали несколько ступеней вниз. Они спустились в полуподвальное помещение с низким потолком. Это было довольно обширное помещение со множеством столиков, за которыми сидели посетители. Над столиками висели лампочки в оранжевых абажурах, так что все помещение было в оранжевом полумраке. В дальнем углу была маленькая эстрада, на которой сидели несколько музыкантов, аккомпанирующих певице с глубоким декольте и низким голосом. Поль огляделся, ища глазами свободный столик. Боковым зрением он увидел, как Марго, остановившаяся чуть позади него, кому-то махнула рукой. В ответ ей помахал седой мужчина от углового столика. Он был с блондинкой в меховой пелерине. Марго тихо сказала:
