– Извините, мисс Минчин, – вежливо ответила Сара, – я знаю, что я наказана.
– Так постарайтесь не забывать этого и не смотреть так, будто с вами случилось что-то необыкновенно приятное. И помните, что вы останетесь сегодня без завтрака, без обеда и без ужина.
– Да, я помню, мисс Минчин, – сказала Сара. «Как трудно было бы мне перенести это наказание, – подумала она, – если бы волшебник не пришел ко мне на помощь так вовремя!»
– Не похоже, что она очень голодна, – шепнула Лавиния Джесси. – Посмотри на нее. Впрочем, она, может быть, представляет себе, что отлично позавтракала, – с презрительной усмешкой прибавила она.
– Она не такая, как другие, – сказала Джесси, глядя на Сару. – Иногда я немножко боюсь ее.
– Какой вздор! – оборвала ее Лавиния.
Весь этот день у Сары было сияющее лицо и румянец на щеках. Служанки перешептывались, с изумлением глядя на нее, а маленькие голубые глазки мисс Амелии выражали полнейшее недоумение. Она положительно не понимала, как можно казаться такой счастливой, находясь под высочайшей опалой. Впрочем, это было похоже на Сару. Она, должно быть, решила терпеливо перенести наказание.
А Сара, раздумывая о чудесном превращении своей комнаты, пришла к заключению, что нужно сохранить это в тайне. Если мисс Минчин вздумает еще раз прийти на чердак, то все, конечно, откроется. Но едва ли она придет, если только у нее не появится подозрение. За Эрменгардой и Лотти будут зорко следить, и они довольно долго не осмелятся покидать вечером свои спальни. Впрочем, Эрменгарде можно рассказать все и только попросить ее не говорить никому. И Лотти попросить о том же, если она, сверх ожидания, придет на чердак. «Но что бы ни случилось, – повторяла про себя Сара весь день, – что бы ни случилось, я знаю теперь, что на свете есть очень, очень добрый человек и что он мой друг. Если я даже никогда не узнаю, кто это, если мне не удастся поблагодарить его, я все-таки не буду чувствовать себя такой одинокой, как прежде».
Погода в этот день была еще хуже, чем накануне, – еще сырее и холоднее. Сару часто посылали то за тем, то за другим, а кухарка, зная, что она в немилости, была с ней еще грубее и требовательнее обыкновенного. Но что значило все это после того, что случилось накануне! Сара хорошо поужинала вечером, поела сэндвичей утром, знала, что будет спать в теплой комнате, на мягкой постели, и если даже проголодается к вечеру, то все-таки сможет протерпеть до утра. А утром ей во всяком случае дадут позавтракать.
Ее долго в этот день продержали за работой, а потом мисс Минчин велела ей идти в класс и заниматься до десяти часов. Но Сара засиделась за книжками еще позднее.
Когда она поднялась по лестнице и остановилась около своей двери, сердце ее тревожно забилось.
«Может быть, там теперь уже нет ничего, – подумала она, стараясь не падать духом. – Может быть, все это было дано мне только на одну ночь».
Сара распахнула дверь и вошла. А войдя, она облегченно вздохнула и, затворив дверь, прислонилась к ней и огляделась кругом.
Волшебник опять приходил сюда. Камин был затоплен и горел как будто еще ярче и веселее, чем накануне. Много новых вещей появилось в комнате, и она до того изменилась, что Сара протерла себе глаза. На столике снова стоял горячий ужин – на этот раз были тарелки и чашка и для Бекки. Все некрасивое в комнате было по возможности скрыто. На треснутой каминной доске лежал кусок яркой вышивки и стояли вазы и статуэтки; красивые материи были прибиты к грязным стенам, а на полу лежало несколько больших, мягких подушек, которые могли служить сиденьями. Деревянный сундук, стоявший в комнате Сары, был покрыт ковром, на нем лежали подушки, и он превратился в хорошенький диван.
Сара тихо отошла от двери, а потом села и стала осматривать все.
– Я живу теперь, как в волшебной сказке! – сказала она. – Мне кажется, я могу пожелать чего угодно, и все тотчас же явится!
Она встала и постучала к Бекки.
Войдя к Саре, Бекки от изумления едва удержалась на ногах и в первую минуту не могла произнести ни слова.
– Ах, батюшки! – наконец, задыхаясь, проговорила она. – Ах, батюшки!
Вечером Бекки сидела перед камином на подушке и пила чай из своей собственной чашки.
На постели Сары оказались новые пуховые подушки и новый матрац. Те же, которые были у нее в прошлую ночь, лежали теперь у Бекки.
– Откуда все это является, мисс?! – воскликнула Бекки. – Господи, помилуй! Кто же делает все это?
– Не знаю, – ответила Сара, – и не желаю узнавать. Такая таинственность нравится мне гораздо больше. Жаль только одного, что я не могу поблагодарить моего друга-волшебника.
А волшебная сказка продолжалась. Почти каждый день в комнате Сары появлялось что-нибудь новенькое, и скоро она стала неузнаваема. Стены с обвалившейся штукатуркой совсем исчезли под чудными яркими тканями и картинами, а над сундуком-диваном была прибита полочка, на которой лежало несколько книг. Все стало так удобно и красиво, что больше уже ничего, казалось, не оставалось желать.
Когда Сара сходила утром вниз, остатки ужина были на столе; а возвращаясь к себе вечером, она знала, что волшебник уже унес их и поставил на стол свежий ужин. Мисс Минчин была так же резка и сурова с Сарой, как всегда; служанки обращались с ней по-прежнему грубо; ее посылали то туда, то сюда во всякую погоду и часто бранили; с Эрменгардой и Лотти ей не давали и словом перемолвиться; Лавиния презрительно фыркала, глядя на ее совсем истрепавшееся платье, а другие девочки с любопытством оглядывали ее, когда она приходила в класс. Но что значило все это для Сары, жившей в чудной волшебной сказке! Иногда, выслушивая выговор, она едва удерживалась от улыбки.
«Если бы они знали! – думала она. – Если бы они только знали!»
Приходя домой после долгой, утомительной ходьбы по грязным улицам, усталая, измокшая, голодная Сара знала, что найдет в своей комнате и затопленный камин, и ужин. И это поддерживало ее. Через некоторое время она немного пополнела, на щеках у нее появился румянец и глаза уже не казались такими огромными, как прежде.
– Сара Кру удивительно поздоровела, – сказала раз мисс Минчин своей сестре таким тоном, как будто считала это за личную для себя обиду.
– Да, она пополнела, – ответила бедная глупенькая мисс Амелия. – А перед этим она была очень похожа на умирающую от голода ворону.
– Умирающую от голода! – гневно воскликнула мисс Минчин. – С какой стати ей казаться умирающей от голода? Ее кормят хорошо.
– Д-да, конечно, – робко согласилась мисс Амелия, видя, что ее замечание было, как всегда, некстати.
– Очень неприятно видеть подобную вещь в девочке ее лет, – сказала мисс Минчин, не удостаивая выразиться яснее.
