– Разбуди меня завтра пораньше, – говорил каждый день Маттиа, ложась спать.
И утром мы вскакивали чуть свет и спешили отправиться в путь.
Чтобы нам хватило денег на дорогу, мы начали экономить, и Маттиа объявил, что не станет есть мяса, «так как оно вредно». И мы обедали куском хлеба и крутым яйцом, которое разрезали пополам. Иногда вместо яйца у нас был кусочек масла.
Время от времени Маттиа начинал вдруг вспоминать о разных вкусных вещах.
– Как было бы хорошо, если бы у госпожи Миллиган была все та же кухарка, – мечтал он. – Ты рассказывал, что она делала великолепные сладкие пирожки с абрикосовым вареньем.
– Ты никогда не ел их?
– Никогда, даже не видел. Как, ты говорил, называются эти белые штучки, которыми их посыпают?
– Миндаль.
– Ах!
И Маттиа разевал рот, будто собирался проглотить целый пирожок.
Дорогой мы постоянно расспрашивали о «Лебеде». Все прибрежные жители обратили внимание на это странное судно с верандой. И нам говорили не только про «Лебедя», но и про госпожу Миллиган, «добрую английскую даму», и про Артура, «больного мальчика, который почти постоянно лежал на веранде, но изредка и вставал».
Мы проходили недалеко от города, около которого жила Лиза со своей теткой Катериной, и, конечно, решили повидаться с ней. Я горячо любил всю семью Акена, но больше всех выделял я милую, добрую Лизу.
Торопливо подойдя к дому, мы вошли в него. Какая-то женщина, но вовсе не Катерина, что-то делала в кухне.
– Я хотел бы видеть госпожу Катерину Сюрио, – сказал я.
– Она уже не живет здесь.
– Где же она?
– В Египте.
В Египте! Мы с Маттиа с удивлением переглянулись. Ведь Египет где-то очень далеко.
– А Лиза? Вы знаете Лизу?
– Лиза уехала на судне с английской дамой.
Лиза на «Лебеде»! Не сон ли это?
– Когда Сюрио умер… – начала было женщина.
– Разве он умер? – воскликнул я.
– Да, умер. Тогда Катерина совсем растерялась, хоть она и нелегко падает духом. Плохо дело, когда нет денег, а денег у бедной женщины совсем не было. Одна молодая дама – Катерина когда-то была ее кормилицей – предложила ей поступить няней к ее детям и поехать вместе с ними в Египет. Но Катерина долго не решалась: все ее дети уже устроились, но у нее на руках оставалась племянница Лиза. Когда она раздумывала о том, как ей поступить, около берега остановилось судно, в котором плыла английская дама с маленьким больным сыном. Бедный мальчик скучал, и эта дама искала какого-нибудь ребенка, чтобы ему было с кем играть. Она предложила Катерине взять Лизу к себе, обещая заботиться о ней и постараться вылечить ее. Это очень хорошая добрая дама, она жалеет бедных людей. Катерина согласилась отдать ей Лизу, и девочка уехала с английской дамой, а Катерина отправилась в Египет.
Я был так удивлен, что не мог произнести ни слова.
– А куда же поехала английская дама? – спросил Маттиа.
– Не знаю, наверное, на юг Франции или в Швейцарию. Лиза обещала написать мне и дать свой адрес, но я до сих пор не получила от нее письма.
Глава XIV
Нашли!
Мы поблагодарили женщину и вышли из кухни.
– Ну, теперь идем быстрее, – сказал Маттиа. – Нам нужно разыскать не только госпожу Миллиган и Артура, но и Лизу. Как хорошо это все сошлось!
И мы пошли вперед, останавливаясь только изредка и ненадолго, чтобы заработать немного денег. Однажды, когда мы вошли в небольшой городок, посреди которого протекала река, я увидел, что около берега стоит «Лебедь». Но на веранде никого не было видно, и судно казалось покинутым.
Мы бросились к нему. Не случилось ли с госпожой Миллиган и Артуром какого-нибудь несчастья?
Встретив какого-то моряка, мы стали расспрашивать его. Оказалось, что ему поручен надзор за «Лебедем».
– Английская дама, приехавшая на этом судне с больным мальчиком и немой девочкой, отправилась в Швейцарию, – сказал он. – Она вернется осенью и проведет зиму на юге.
Мы облегченно вздохнули. Никакого несчастья, слава Богу, не случилось.
– Где же эта дама теперь? – спросил Маттиа.
– Она хотела снять виллу на берегу Женевского озера, где-то около Веве, и прожить там лето.
Через четыре дня мы уже были в Веве и принялись разыскивать госпожу Миллиган. У нас осталось всего три су, а башмаки наши до того истрепались, что едва держались на ногах.
Мы ходили от одной виллы к другой, останавливались около решеток садов и играли и пели, зарабатывая каждый день немного денег.
Однажды мы подошли к великолепному саду, и я запел мою неаполитанскую песенку. Закончив первый куплет, я хотел начать второй, как вдруг в саду раздался крик. А потом кто-то запел второй куплет песни.
– Это Артур? – воскликнул Маттиа.
– Нет, это не его голос.
А между тем Капи, взвизгивая от радости, прыгал около стены.
– Кто это поет? – спросил я.
– Реми! – позвал меня незнакомый голос.
Мы с Маттиа переглядывались и продолжали стоять в полном недоумении. Тут в саду мелькнул белый платок, кто-то махнул им. Мы бросились в ту сторону и, подбежав к изгороди, увидели – Лизу! Какое счастье! Мы нашли наконец и ее, и госпожу Миллиган, и Артура!
– Но кто же это пел? – спросил я, когда немного опомнился от радости.
– Я, – ответила Лиза.
Лиза говорит! И даже поет!
Я не раз слышал, что она может снова заговорить, но мне как-то не верилось, что это когда-нибудь случится.
Я стал расспрашивать Лизу, и она рассказала мне, что госпожа Миллиган ездила с ней к самым лучшим докторам, и благодаря этому она вылечилась.
– А где же госпожа Миллиган? Где Артур? – спросил я.
– Вот они, – ответила Лиза и показала на аллею сада.
И мы увидели вдали длинное кресло на колесах, которое катил лакей. В кресле полулежал Артур, а за ним шла его мать и… господин Джеймс Миллиган!
Я тотчас же присел за изгородью и торопливо сказал Маттиа, чтобы и он сделал то же, совсем забыв, что дядя Артура не знает его.
Через минуту я опомнился и сообразил, что наше внезапное исчезновение изумит и встревожит Лизу.
Тогда, немного приподнявшись над изгородью, я вполголоса сказал ей:
– Не нужно, чтобы господин Джеймс Миллиган видел меня.
Она с испугом смотрела на меня.
– Никому не говори про нас. Ни слова! – продолжал я. – Завтра в девять часов мы снова придем сюда. Постарайся быть тут одна. А теперь уходи.
