– Ни за что не поверю, что в этой комнате найдется юноша веселее меня, хотя я и не веду себя как пляшущий дервиш. Но вы, пожалуй, правы насчет книг. Существует много разных видов зависимости, и библиотека влечет меня, как трактир пьяницу. Я должен дать обещание закупорить единственную бутылку, которая соблазняет меня, – мою чернильницу.
– Я научу вас, как избавиться от зависимости. Нужно прекратить занятия и засесть за написание романа. Изложите в нем все свои мудрые взгляды, и понемногу в голове освободится место, чтобы начать новую жизнь. Напишите! Мне так хотелось бы прочесть его! – новая идея воодушевила Розу, а в том, что Мэк сумеет ее осуществить, девушка нисколько не сомневалась.
– Сначала надо пожить, а потом писать. Как я могу написать роман, когда не знаю, что такое роман? – Мэк трезво судил о себе, понимая, что до сих пор очень мало знал о жизни.
– Ну, так узнайте! Для этого нужно просто влюбиться в кого-нибудь. Последуйте моему совету и станьте современным Диогеном, пусть у вас вместо фонаря будут очки, только ищите не честного человека, а идеальную женщину
[56]
. Я надеюсь, что вам это удастся.
– Я не ищу совершенства, но мне хотелось бы встретить по-настоящему хорошую женщину, насколько это возможно в наше время. А если вы ищете честного человека, то я, в свою очередь, желаю успеха вам, – Мэк подал веер с такой искренней симпатией, что на щеках девушки невольно вспыхнул румянец, и она ответила вполголоса:
– Если бы я искала в мужчине только честность, то моим избранником стали бы вы.
Затем она удалилась танцевать с Чарли, который ждал своей очереди, а Мэк пошел бродить но комнатам, сильно сомневаясь, что в этой давке можно отыскать будущую жену. Он всматривался в юные девичьи лица, и ни одно из них ему не нравилось.
Перед самым ужином несколько молодых девушек сошлись в уборной, чтобы привести в порядок свои туалеты. Все они были хорошо знакомы друг с другом и без умолку болтали, поправляя перед зеркалом прически, пока прислуга проворно пришивала им оборванные юбки. Как водится, каждая задала подружкам один и тот же вопрос: «Как я сегодня выгляжу?» и получила одинаково восторженный ответ: «Ты прелесть, дорогая моя!»
Китти спросила у Розы, которая помогала ей привести в порядок сильно растрепавшиеся кудри:
– Кстати, молодой Рэндал сгорает от желания познакомиться с тобой. Представить вас после ужина?
– Нет, благодарю, – ответила Роза очень решительно.
– Ладно, но я не понимаю, почему ты не хочешь, – сказала Китти с неудовольствием, но без удивления.
– А мне кажется, что понимаешь, иначе бы представила меня сразу, когда он попросил. Ты редко соблюдаешь церемонии, так почему на этот раз решила сделать исключение?
– Я хотела сначала спросить у тебя, ты ведь у нас особенная, вдруг возьмешь и откажешься знакомиться. Не могла же я поставить себя в такое положение, – с запинкой ответила Китти, уже сожалея о том, что задала вопрос.
«Особенная» Роза имела все основания не любить этого человека. У него была репутация распущенного негодяя, который к тому же частенько увлекал на скользкую дорожку и других молодых людей.
– Не хочу показаться грубой, дорогая, но вынуждена решительно отказаться. Я не могу иметь ничего общего с такими людьми, хотя и встречаю их здесь, – сказала Роза, вспомнив откровения Чарли в новогоднюю ночь и чувствуя глубокую антипатию к человеку, который весьма дурно влиял на кузена.
– Что я могла поделать! Старый мистер Рэндал и папа большие друзья. Когда я заикнулась об этом, мой брат Альф и слышать не хотел о том, чтобы не пригласить этого дрянного господина, – воскликнула Китти с досадой.
– Тем не менее Альф запрещает тебе кататься с ним верхом или на коньках. Он-то знает лучше нас, что этот господин не достоин приличного общества.
– Будь моя воля, я бы выгнала его завтра же, но я должна соблюдать приличия у себя дома. Он приехал сюда с матерью и не посмеет у нас вести себя, как в своей холостой компании.
– Не стоило ей привозить его, пока он не исправится. Конечно, это не мое дело, но родители не должны поступать так безрассудно: сначала распускают своих детей и доводят этим до погибели, а потом надеются, что девушки примут их, как порядочных людей.
Хотя Роза проговорила все это шепотом, но так сердито, что Ариадна, обернувшись к подругам с пудреницей в руке, спросила:
– О Боже, Роза! Кто дошел до погибели?
– Она такая оригиналка! Но в этом случае я не могу осуждать ее, хотя это ставит меня в крайне затруднительное положение, – Китти пыталась успокоиться при помощи нюхательной соли.
– Кроме нас здесь никого нет, вы услышали наш разговор, и я хочу спросить у вас: считаете ли вы молодого Рэндала подходящим для знакомства человеком? – обратилась Роза к Ариадне и Эмме. Она не считала возможным выражать свои взгляды, если они стесняли ее подруг.
– О, конечно, нет! Он просто отвратителен! Папа говорит, что он и Горхэм – самые беспутные люди, каких он только знает, и способны испортить весь свет. Я так рада, что у меня нет братьев! – и Ариадна принялась деловито пудрить свои красные руки, совершенно не заботясь о том, что будет оставлять белые следы на чужих костюмах.
Эмма оправила свое пестрое платье и изрекла с видом умудренной женщины:
– Ты меня, конечно, извини, Роза, но, по-моему, быть такой щепетильной просто невоспитанно. Мы должны делать вид, что ничего не знаем об их кутежах и тому подобных вещах. Со всеми молодыми людьми нужно обращаться одинаково, а не быть брезгливой ханжой.
– Но мы же знаем об их кутежах! Если на них не действует наше молчание и любезность, значит, нужно попробовать что-то другое. Во всяком случае, нельзя поощрять их гадкие выходки. Незачем бранить их или читать нотации, достаточно не водить с ними знакомства, тогда они задумаются. Кому захочется быть изгоем в приличном обществе? Дядя Алек запретил мне знакомиться с этим человеком, и я не буду, – запальчиво говорила Роза, позабыв, что не собиралась выдавать приятельницам истинную причину своего предубеждения против «этого человека».
– Ну и на здоровье. А я с ним знакома, с ним всегда весело, и он пригласил меня на танец после ужина. Он танцует ничуть не хуже вашего кузена Чарли, и многие считают его не менее обворожительным, – возразила Эмма, надменно тряхнув головой. До сих пор Прекрасный Принц не обращал на нее никакого внимания, и это задевало ее самолюбие.
Несмотря на неловкость, Роза не удержалась от улыбки. Очень уж точно Мэк сравнил Эмму с арлекином, – а теперь она так сильно покраснела от досады, что добавила ярко-земляничный оттенок к своему и без того пестрому клоунскому наряду.
