– Конечно, все пойдет хорошо. Когда я сравниваю это цветущее личико с тем бледным, исхудалым лицом, при виде которого сердце мое сжималось, я думаю, что на свете существуют чудеса, – сказала миссис Джесси, когда Роза обернулась, чтобы показать, какой красивый вид открылся впереди, и щеки ее были румяны, как спелые яблоки в саду поблизости. Глаза девочки были ясными, как высокое осеннее небо, и жизнь играла в каждой линии ее легкой фигурки.
Приготовление походной трапезы вызвало веселую суматоху среди ребятни. Все дети хотели помогать готовить. Матушка Аткинсон надела передник, засучила рукава и принялась за работу так же весело, как и на своей кухне. Чайник подвесили на треножнике, и под ним ярко запылал огонь. Девочки Аткинсон между тем превратили большой мшистый камень в изобильный праздничный стол, уставленный деревенскими яствами. Дети прыгали вокруг, внося свою лепту во всеобщее радостное оживление, пока звук рога не позвал их к столу, как стайку голодных птиц.
После веселого завтрака и непродолжительного отдыха было решено поиграть в шарады. Зеленая лужайка между двумя величественными соснами стала сценой. Две шали превратились в занавес, за которым скрылись актеры. Зрители заняли свои места. Ждать долго не пришлось, слово было придумано быстро.
Первая сцена изображала следующее: Мэк, одетый в лохмотья, сидел в унылой позе. Было видно, что его что-то тревожит. К нему подошло странное существо с коричневым бумажным пакетом на голове. В пакете было проделано несколько дырок. Из одной дырки высовывался розовый носик. Сквозь другую виднелись белые зубки. А выше ярко сверкали два веселых глаза. Пучки травы под носом изображали усы. Скрученные уголки пакета изображали уши. И никто не сомневался, что черный шарф, приколотый сзади булавками, был хвостом.
Этот немыслимый зверь утешал своего хозяина и, судя по жестам, давал ему мудрые советы, которым хозяин тут же последовал. Мэк снял с себя сапоги и помог маленькому существу надеть их. Потом он поцеловал зверьку лапу. Зверек громко замурлыкал и, делая уморительные жесты, удалился. Все это было представлено так хорошо, что все зрители закричали разом:
– Кот! Кот в сапогах!
– «Кот» – вот задуманное слово, – раздался голос, и занавес упал.
Вторая сцена была замысловатее. Появилось другое «животное». Оно шло на четырех лапах, у него был хвост, правда, совсем не такой, как у кота, и длинные уши. Голова была обмотана серой шалью, но предательский солнечный луч отразился в стеклах очков, которые блеснули из-под бахромы. На спине этого странного зверя восседал маленький джентльмен в восточном костюме. Он принимал картинные позы и так вертелся, что чуть не падал со своего скакуна. Внезапно появился ангел в белых одеждах, с золотистыми локонами, обрамлявшими лицо. За спиной у него трепетали крылья, сделанные из газет. Странно, что скакун заметил это чудесное явление и в ту же секунду попятился и остановился, а наездник ничего не видел. Он пытался сдвинуть серого с места, немилосердно погоняя его, но безуспешно. Упрямый скакун не подвигался ни на шаг, так как ангел стоял прямо перед ним. Началась презабавная борьба, которая кончилась тем, что восточный джентльмен свалился в цветущий куст. Дети не могли разгадать шараду, пока матушка Аткинсон не сказала:
– Если это не Валаам и его осел, то я бы очень желала знать, что это такое? Роза была настоящим ангелом, не правда ли?
Очевидно, «осел» – и было задуманное слово. Ангел же удалился, улыбаясь, так как комплимент долетел до его ушей.
Затем была показана сцена из бессмертной истории: «Дети в лесу». Джеми и Поуки вышли рука об руку, и так как им уже не раз приходилось разыгрывать эту сценку, то исполнили они ее талантливо и непринужденно, громко поправляя один другого. Ягоды были уже собраны, малютки сбились с дороги, начали плакать и, наконец, умерли, лежа с открытыми глазами и уткнув носки четырех маленьких башмачков в кустик маргариток.
– Теперь прилетят малиновки. Ты совсем умер, Джеми, а я приподнимусь, чтобы посмотреть на них, – наивно прошептал один голос так громко, что было слышно зрителям.
– Надеюсь, что они скоро появятся, мне очень неудобно лежать на камне, да и паук щекочет мне ногу, – пробормотал другой.
В эту минуту прилетели малиновки. У них на груди были повязаны красные шарфы, а в клювах птицы несли листочки, которые осторожно положили на детей. Колючий листик ежевики попал на носик Поуки. И девочка чихнула так сильно, что ее маленькие ножки поднялись в воздух. Джеми громко закричал, и жалостливые малиновки, хихикая, быстренько улетели. После долгих размышлений все решили, что было загадано слово «листик».
Потом задумали еще одно слово. Артистам было интересно, легко ли зрители отгадают его.
Когда занавес поднялся, маленькая Анна Сноу лежала в постели, очевидно, очень больная. Мисс Дженни изображала ее встревоженную мать, и их веселые разговоры забавляли публику, пока не пришел Мэк в качестве доктора. Он был очень забавен со своими большими часами, величественными манерами и глупыми вопросами. Он прописал какие-то пилюли, название которых невозможно даже выговорить, и взял двадцать долларов за короткий визит. Больная выпила лекарство. И тут ей стало так плохо, что встревоженная мать попросила добрую соседку сходить за матушкой Всезнайкой. Та быстро исполнила поручение, и через минуту появилась маленькая живая старушка в чепце. Она принесла с собой большую связку трав и рассказала о неоценимой пользе, которую растения могут принести больной. Она налепила куда попало припарки из банана, пластыри из кошачьей мяты и привязала к горлу больной несколько листков. Умирающее дитя сейчас же ожило и попросило печеных бобов. Благодарные родители хотели заплатить матушке Всезнайке пятьдесят долларов. Но та с презрением отказалась от денег и удалилась, с улыбкой объявив, что с соседей брать плату не следует. Подразумевалось, что действия подскажут зрителям слово «шарлатан».
Все долго смеялись над этой сценкой, потому что Роза великолепно изобразила миссис Аткинсон. Эта добродушная леди свято верила в целебную силу трав. Сама матушка Аткинсон хохотала громче остальных.
Последняя сцена была коротка, но очень эффектна. Две телеги, ехавшие с разных сторон, столкнулись посредине сцены, и вызванная этим неразбериха означала слово «катастрофа».
– Теперь мы разыграем пословицу. Я уже придумала, какую именно, – сказала Роза, которая просто умирала от желания отличиться перед дядей Алеком.
Все, кроме Мэка и Розы, заняли свои места и обсуждали шарады. Поуки откровенно объявила, что сцена, в которой она участвовала, была лучшей.
Минут через пять занавес поднялся; зрители увидели только большой лист коричневой бумаги, пришпиленный к дереву. На нем были нарисованы циферблат и рука, указывающая на цифру четыре. Подпись внизу, извещала почтенную публику, что цифра четыре обозначает четыре часа утра. Едва зрители успели усвоить этот важный факт, как из-за дерева выполз длинный змей. Человек маленького роста мог бы лучше изобразить то, что требовалось, тем более что эта рептилия извивалась, как червяк. Затем вдруг появилась громадная птица. Она быстро двигалась, громко щебетала и клевала невидимые зернышки длинным клювом. На ее голове торчал забавный хохолок из зеленых листьев. Пучок листьев побольше изображал хвост, пестрая шаль – трепещущие крылья. Это была на самом деле благородная птица; поступь ее была очень гордой, глаза блистали умом, и голос был так звучен, что рептилия ужасно испугалась. Она суетилась, бросалась в разные стороны, но все напрасно. Хохлатая птица схватила ее, прочирикала что-то и с торжеством утащила добычу.
