Все, что говорилось в доме, подкрепляло решение Фиби уехать и доказывало Розе, как она жестоко ошибалась, надеясь склонить членов семьи на свою сторону. У добрых теток, как у большинства женщин, предрассудков было предостаточно. Вскоре Розе стало совершенно ясно: доказывать им, что любовь Арчи к Фиби не преступление, так же бессмысленно, как биться лбом об стену.
Мать Арчи в душе надеялась назвать дочерью Розу – не ради состояния, а потому что по-настоящему любила племянницу. Теперь ей пришлось расстаться со своей мечтой, и она достойно скрыла разочарование. Из любви к сыну она старалась быть приветливой с Фиби. Однако девушка сразу почувствовала, что ей не очень рады, и окончательно утвердилась в своем решении уехать.
Тетя Джейн называла все это романическими бреднями и советовала тете Джесси быть «мягкой, но непреклонной». Тетя Клара была ужасно озабочена, «что скажут люди, когда наш мальчик женится неизвестно на чьей дочери». Тетя Майра в самых мрачных красках изображала неизвестных родственников Фиби как людей дурной репутации. Она предрекала, что они явятся, откуда ни возьмись, как только прознают, что влюбленные поженились.
Эти предсказания так напугали тетушку Изобилие, что она сделалась глуха к добрым побуждениям своего сердца и, прикрываясь достопочтенной прабабушкой леди Марджет, как щитом, твердо отказалась дать согласие на брак, компрометирующий фамильное имя Кэмпбеллов.
Арчи не было дела до мнения родни, он не хотел слушать никого, кроме Фиби, а она снова и снова повторяла жестокое «нет». Она бессознательно утешала себя надеждой, что когда станет знаменитой певицей, судьба смилостивится над ней. Пока в семье шли бесконечные пересуды, она принялась за сборы, с каждым часом убеждаясь, что инстинкт не обманул ее. Любовь молила остаться, но гордость гнала прочь.
Итак, когда окончилось невеселое Рождество, Фиби уложила сундуки, упаковала подарки от Кэмпбеллов, готовых отдать девушке все, кроме того единственного, в чем она больше всего нуждалась, и с полными карманами рекомендательных писем отправилась искать счастья – с бодрым видом, но с тяжелым сердцем.
– Пиши мне чаще обо всех своих делах, дорогая, и помни, что мое сердце успокоится, только когда ты вернешься, – шептала Роза, обнимая подругу на прощанье.
– Она вернется, потому что через год, если только Богу будет угодно, я сам привезу ее домой, – побелевшими губами, но с твердой решимостью промолвил Арчи.
– Я постараюсь заслужить их сердечный прием. Тогда, быть может, все будет иначе, – ответила Фиби, бросив взгляд на целый букет разноцветных чепцов в зале, спускаясь по лестнице под руку с доктором Алеком.
– Вы уже давно его заслужили, и он всегда будет ожидать вас, пока я здесь. Помните это, и да благословит вас Бог, моя дорогая, – сказал доктор с отеческим поцелуем, который согрел девушке сердце.
– Я никогда этого не забуду! – и Фиби действительно не забыла.
Глава IX
Новогодние визиты
– Теперь я начну жизнь с чистого листа, как вам и обещала. Знать бы только, что ждет меня на следующей странице? – утром накануне Нового года Роза сошла вниз с очень серьезным выражением лица и толстым письмом в руках.
– Ты утомилась от всей этой суеты, моя дорогая? – поинтересовался дядя, останавливаясь и бросая на нее быстрый мудрый взгляд.
– Нет, дядя, и это самое печальное. Я решила остановиться, пока могу, потому что все это вредит мне. С отъезда Фиби у меня как-то сердце не лежит к веселью, поэтому я о многом размышляла и убедилась, что настало время одуматься, – ответила Роза, взяв доктора Алека под руку и прохаживаясь вместе с ним.
– Прекрасное время! Но чем ты заполнишь скучную пустоту? – спросил он, очень довольный.
– Постараюсь быть не эгоисткой, а мужественной и доброй, как Фиби. – Роза с нежностью прижала письмо к сердцу, именно твердость подруги внушила ей желание стать самостоятельной. – Я начну с того, что научусь жить так же серьезно. Конечно, мне это будет труднее, чем ей, ведь она одинока и стремится достичь успеха лишь силой своего таланта. А я самая обыкновенная девушка с многочисленной родней, у которой надо спрашивать совета на каждом шагу. К тому же на моей шее висит огромное состояние, которое мешает свободно расправить крылья. Это очень трудное положение, дядя. Я кажусь себе такой ничтожной, когда думаю об этом, – вздохнула Роза.
– Бедное дитя! Чем я могу помочь тебе? – доктор Алек любовно похлопал племянницу по маленькой ручке.
– Пожалуйста, не смейтесь! Я и в самом деле хочу стать лучше. Помогите мне, во-первых, отказаться от глупых развлечений, а во-вторых, найти занятие, чтобы не предаваться праздности и мечтаниям, вместо того чтобы делать что-нибудь путное.
– Хорошо! Начнем прямо сейчас. Поедем в город и осмотрим твои дома. Они готовы, и миссис Гарднер уже нашла шесть несчастных женщин, которые вселятся туда по первому твоему слову, – поспешно предложил доктор, радуясь, что не ошибся в своей девочке. Он не сомневался, впрочем, что время от времени она будет сожалеть, что покинула светскую ярмарку тщеславия, которая в молодости кажется такой привлекательной.
– Я распоряжусь сегодня же. Пусть Новый год станет счастливым для этих бедняков. Но не могу поехать с вами, потому что должна помочь тетушке Изобилие принимать гостей. Она решила устроить сегодня большой прием, и мне хочется угодить ей. В последнее время я была с ней не слишком ласкова, никак не могла простить, что она выступила против Фиби.
– Нельзя осуждать ее за это. Тетушка поступила так, как считала справедливым. Я поеду с визитами к друзьям. Может быть, заехать к миссис Гарднер за списком твоих пансионерок, передать им привет от мисс Кэмпбелл и обрадовать, что новый дом готов?
– Конечно, дядя! Но вся честь принадлежит вам, я бы никогда не придумала такой проект.
– Бог с тобой! Я просто помогаю тебе, иногда кое-что подсказываю. Мне нечего предложить, кроме добрых советов, но уж их-то я раздаю при всяком удобном случае.
– Вам нечего предложить, потому что свое имущество вы раздаете так же щедро, как советы. Не беспокойтесь, вы никогда не будете ни в чем нуждаться, пока я жива. Я сохраню достаточно для нас обоих, хотя и «транжирю свое состояние направо и налево».
Доктор Алек засмеялся, глядя, как упрямо она тряхнула головой, повторяя обидные слова Чарли, а потом предложил отнести письмо на почту:
– Давай, я отправлю твое письмо с утренней почтой. Заодно пройдусь перед завтраком.
Но Роза крепко держала письмо с полувеселой-полугрустной улыбкой:
– Нет, благодарю вас, дядя! Это поручение любит исполнять Арчи. Он никогда не забывает заходить за всеми моими письмами. А я за это сообщаю ему новости о Фиби, чтобы немного утешить. Он молчит, но очень тоскует по ней, бедняжка.
– А сколько писем пришло от нее за пять дней?
– Четыре. И все ко мне. Ему она не пишет, дядя!
