– Я знаю: ты меня ненавидишь, – произносит Майра, когда мы с ней идем по коридору.
Я не собираюсь это отрицать.
– Ты говорила, что у меня будет выбор.
– Наше время заканчивается, – поясняет Майра. – Если ты не уйдешь с нами сейчас, то останешься Внизу навсегда. И потом, ты ведь сама приняла окончательное решение: ты только что произнесла это вслух. И очень хорошо. Потому что против твоей воли это не сработает.
– Что не сработает? – спрашиваю я. – Что я должна буду сделать Наверху? Зачем ты рассказала Невио о Тру?
Майра не отвечает. Она притягивает меня к окну в одном из длинных коридоров:
– Посмотри. Здесь все разваливается.
Площадь затопило. Не очень сильно, всего на несколько дюймов. Это так красиво, просто глаз не оторвать. Площадь блестит, как озеро на картинах, где был запечатлен мир еще до Великого Раздела. Голые серебристые деревья отражаются в воде, и кажется, что их стало в два раза больше: одно дерево в воде, а второе – над водой.
– Еще одна проблема, – говорит Майра. – Началось вчера вечером. Небольшая течь, вода поступает медленно, но мы пока не в силах ни залатать дыру, ни осушить площадь.
– Как ты можешь работать с Невио? – возмущаюсь я. – Он ведь был среди членов Совета, которые убили нашу маму.
– Рио, ты ведь знаешь, кто он.
Значит, и Майре тоже известно, что Невио – сирениус. Ну что же, меня это не удивляет.
– Да, знаю, – отвечаю я, не скрывая ненависти. – И еще я знаю, что ты дала Невио раковину. Я видела ее в сейфе у него в кабинете. Ты – предательница и его соучастница.
– Я никогда не разговаривала с Невио таким способом, – говорит Майра. – Кроме тебя, я разговаривала через раковину только с одним человеком, со своей сестрой Океанией.
За окном стражи порядка подсказывают людям, как обойти затопленную площадь. Майра прикасается к стене возле окна, а я думаю: интересно, есть ли и в этих стенах голоса?
– Та раковина, которую ты нашла в его кабинете, она была белая? – спрашивает Майра.
– Да.
– Через эту раковину мы переговаривались с Океанией. Уже ближе к концу, когда они начали за ней следить, – объясняет тетя. – Раковина была с ней, когда ее отравили. Никогда не забуду, как сестра шептала мне о том, что они сделали. А потом наступила тишина. – Глаза у моей собеседницы сухие, но голос звучит прерывисто и печально. – Невио забрал у нее раковину, перед тем как она убежала. Он понимал, что раковина непростая, но не знал, для чего она служит и как ею пользоваться. Думаю, что Невио не видел, как Океания говорит в раковину. Так что неудивительно, что он оставил ее у себя. Невио не любит загадки.
– Мама пыталась оградить тебя от опасности, – говорю я. – Но ты ничего для нее не сделала. Хороша сестра!
Майра отворачивается от воды, а я делаю шаг назад. Впервые я замечаю, как они с мамой похожи. У мамы тоже бывали такие усталые глаза, но сейчас Майра кажется мне вконец измотанной.
– Мне надо, чтобы ты на секунду забыла обо всем и сделала то, что умеешь делать лучше всего, – просит Майра. – Просто послушай.
– Тебя?
– Город.
И я слушаю. Против своей воли, но слушаю. Атлантия больше не кричит, она дышит, как ребенок, который очень долго плакал и выплакал все слезы, а теперь совсем обессилел и только тихонько всхлипывает. Я слушаю звуки Атлантии и смотрю на нее в окно: цветные дома, металлические заклепки, серебристые деревья, небо и люди, такие уверенные в том, что боги им благоволят.
– Когда я впервые тебя услышала в тот день в храме, – говорит Майра, – то поняла, что нам без тебя не обойтись. Я поняла, какой могущественной ты можешь быть. Тебе приходилось скрывать свой голос, а это значит, что, когда ты заговоришь в полную силу, ты будешь обладать неограниченной властью, которую мы все успели утратить.
– А мама знала об этом? – спрашиваю я.
Может, она пыталась не только спрятать меня, но и сделать сильнее?
Майра улыбается:
– Да, конечно. Правда, если заставлять сирену скрывать свой голос, это может привести к обратному эффекту. Если ребенок недостаточно силен, это может его уничтожить.
Вот это я ненавижу в Майре больше всего. В тот момент, когда она говорит о чем-то, что я отчаянно хочу узнать, она дает мне страшные ответы на вопросы, которые я никогда и не думала ей задавать.
– Я долго ждала, когда ты примешь решение, – говорит Майра. – Но больше я ждать не могу. Время на исходе. Если ты к нам присоединишься, у нас может все получиться. Мы очень вовремя тебя нашли. – Она качает головой и печально улыбается. – Как могла Океания так долго скрывать тебя от меня, своей родной сестры? Особенно после того, как мы снова стали друзьями, уже ближе к концу, когда она рассказала мне обо всем остальном?
Майра говорит о моей маме, я слышу в ее голосе нежность, и это просто невыносимо.
– Не говори о ней.
– Ты не позволяешь мне говорить о своей родной сестре? – В глазах тетушки вспыхивают недобрые искры, но она сдерживается и не повышает голос. – Хорошо. Тогда давай продолжим беседовать о тебе и твоем невероятно полезном голосе. Он такой чистый и нетренированный. Самый сильный голос из всех, что я слышала.
Это никак не может быть правдой.
– Но Верховный Жрец… – начинаю я.
Майра качает головой:
– Невио не такой сильный, как ты. Но у него необычный талант, я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из нас мог маскировать свой настоящий голос так, как это делает он. Все в мире постепенно меняется. Верховный Жрец способен прятать и использовать свой голос. Ты и я из одного рода, и мы можем манипулировать не только людьми, но и неодушевленными предметами. Похоже, даже чудеса со временем приобретают новые качества.
Тут я полностью с ней согласна. Взять, например, летучих мышей. Их крылья в Атлантии стали голубыми, как стекло и вода. Они изменились, чтобы соответствовать новой среде обитания. А теперь мыши умирают.
– Сейчас Верховный Жрец как раз беседует с остальными сиренами, – продолжает Майра. – Он рассказывает им о том, что мы – последний шанс Атлантии. Видишь ли, Рио, мы отправляемся Наверх, чтобы напомнить людям из того мира об их месте в этой жизни и о нашем тоже. Невио скажет сиренам, что люди Наверху устали поставлять нам все необходимое и решили положить этому конец. Верховный Жрец скажет им, что наша миссия жизненно важна для Атлантии. И это чистая правда.
– Атлантия погибнет без нас?
– Да, – кивает Майра. – Так и будет. Две недели назад нам перестали поставлять продукты, и наши склады почти опустели. Город разрушается, а у нас нет материалов, чтобы его ремонтировать.
Майра не использует свой голос, чтобы убедить меня. Ей это и не нужно. По-моему, она говорит вполне разумные вещи, я только не могу понять, почему люди Наверху так долго терпели. Я вполне допускаю, что они могут нас ненавидеть. Почему они должны заботиться о том, чтобы мы жили лучше их самих? А еще у меня такое ощущение, как будто Майра чего-то недоговаривает. Я уверена в этом.
