Была ли какая-то возможность того, что мне удастся привлечь на свою сторону тяжелую артиллерию? Я не мог поверить в то, что все четыре остальных эфора были с ней заодно, Караэль, Терентия и другие. Возможно, я недостаточно хорошо знал расклад сил, не знал, что происходит между моими начальниками. Черт, я даже не знал, могу ли я доверять архангелу Темюэлю, моему непосредственному начальнику, хотя несколько раз он мне помог. Интересно, не следует ли мне еще раз пообщаться с Карлом Густибусом?
Я сидел, глядя на птиц, прыгающих по цементной плитке двора в поисках зерен, старательно отъедающихся перед наступлением настоящей зимы, когда им придется реально хреново, и вдруг ощутил прилив решимости. Единственные альтернативные решения, хорошие для меня, уже остались за пределом, раз и навсегда положенным сегодняшней встречей с Энаитой, так что нет смысла еще пугаться того, что случилось со мной ныне. Я большую часть года двигался в этом направлении и сегодня всего лишь закрыл за собой дверь. Но точку, из которой можно было бы развернуться и пойти обратно, я миновал уже давно.
Полезным в сегодняшней поездке в огромное поместье Доньи Сепанты было то, что я увидел амазонок в деле, пусть и не самом серьезном, но обе они оказались хорошими солдатами. Никакой ерунды, ненужных сомнений, каждая из них сделала то, чего я от них ждал. Это было важно, поскольку я официально уведомил Энаиту о своих намерениях, и теперь предчувствовал неприятности, как моряк предчувствует шторм.
Надо было еще сделать кое-какие дела, пока Оксана пыталась загрузить фотографии в компьютер Каз, и я позвал Галину проехаться со мной в деловой квартал.
— Куда едем? — спросила она, когда мы проезжали через Мидлфилд в северном направлении, мимо магазинов, изысканных ресторанов и нескольких бешено дорогих домов, которые теперь поделили на квартиры умеренной стоимости.
— За новыми телефонами.
— Но у вас действительно хороший телефон!
— Да, и он побывал в руках у стольких людей, что если они захотят меня подслушивать, то встанут в очередь. Я не собираюсь начинать войну с ненадежными средствами связи.
Она непонимающе поглядела на меня.
— Я более не доверяю моему мобильному, — объяснил я. — Мне его начальство дало. А им я тоже не доверяю.
— Так ваш начальник не Бог? — удивленно спросила Галина.
— Вроде того, но есть еще множество промежуточного начальства, между мной и идеалом, каковым является Всевышний, — объяснил я, пожимая плечами. — Кто твой командир? Я имею в виду, там, в Земле Амазонок.
Она скорчила рожу, но не всерьез.
— Это не так называется.
— Но я серьезно, кто всем командует? Ты говорила, это какой-то политик.
— Она была политиком, раньше. Теперь она глава скифов. Ее зовут Валентина Войтенко. Очень сильная и умная женщина.
— Можно догадаться. А что ты, Галина? Как ты оказалась среди амазонок?
Теперь уже рыжая девушка пожала плечами.
— Это не слишком интересно будет.
— Все равно, расскажи, если не возражаешь. До Кабби еще далеко ехать.
— А что это за «Кабби»?
— Не что, а кто. Кабби Спинкс — леди, у которой я беру мобильные. У нее и ее мужа. Познакомишься с ними. А пока расскажи все-таки, как ты оказалась в горном тренировочном лагере, где вас обучали, чтобы убить персидскую богиню.
Она снова скорчила мину.
— Тут много больше. Скифия — образ жизни, понимаете? Как религия, но религия для женщин. Не религия с Богом. Как жить правильно, так, как жили женщины в прежние времена, очень давно.
Я кивнул.
— А откуда ты об этом узнала? С семьей как-то связано?
Галина фыркнула.
— С ними? Они никчемные. Я от них ничего не получила, только телевизор смотреть и забот им не делать.
Она вдруг стала хуже говорить по-английски, будто впадая в детство.
— Пришло новое правительство, везде деньги, деньги, деньги. Моя семья тоже денег хочет.
Она умолкла, подбирая слова.
— Я, я просто… обычная девушка. Ни политики, ничего такого. Встречалась с девочками, даже с одним или двумя мальчиками. Пила, трахалась. Травку курила. Но однажды сбежала, и скифы, мои сестры, приняли меня. Научили меня. Валентина показала мне, что значит жить на самом деле. Валентина дала мне понимание и причины.
Она махнула рукой.
— Где теперь мой отец? Я не знаю. Где моя мать? Без разницы. У меня теперь другая семья. Семья.
— А Оксана?
— Она тоже семья. Она мне как любимая сестра.
Прошлой ночью звуки из спальни наводили на другие мысли, но я не стал придираться к терминам. Мы ехали по окраине делового квартала, к многоквартирным высотным домам у залива. В Сан-Джудасе не каждое здание на берегу — образчик изящества. К одному из таких не-образчиков мы и ехали.
Я не замечал признаков того, что за нами следят, так что припарковал машину прямо перед домом. На самом тихоходном в мире лифте мы поднялись на шестой этаж, и я постучался в квартиру 68.
Дверь открыла Кабби Спинкс. Ей было около шестидесяти, она была совершенно округлого телосложения, с короткой армейской стрижкой и загорелая до цвета орехового полироля для мебели. Загорала она, все лето проводя на балконе и слушая трансляции бейсбольных матчей, хотя к нынешнему времени загар уже поблек до цвета выцветшего тика. На ней была ее обычная одежда: шорты-бермуды и футболка-алкоголичка.
— Бобби Ди! — воскликнула она. — Заходи-ка!
Поглядела на Галину и приподняла бровь.
— Вау, — демонстративным громким шепотом сказала она. — Так ты теперь со школьницами встречаешься. А говорил, что виделся с той Парментер только по делу.
Галина поглядела на нее, не уверенная, смеются над ней или нет.
— Не обращай внимания на Кабби, — сказал я ей. — Когда у Бога закончился запас чувства юмора, Он наделил ее чем-то другим.
Появился Гершон, муж Кабби, одетый точно так же, как и жена, плюс передник, грациозно пробрался меж стопок коробок с электронным оборудованием, покрывавших пол в комнате. Задача была не из легких, поскольку в обхвате он был еще больше, чем Кабби.
— Привет, Бобби, — сказал он, протягивая руку в рукавице для горячего.
Я пожал ему руку.
— Просто кое-что обжариваю на плите. Ты и твоя подруга заночуете?
— Прости, Герш, не могу. Это Галина. Нам нужны новые мобилы. Штук пять-шесть, на случай если растеряем.
Следующие пятнадцать минут мы провели в ожидании, пока Кабби и Герш рылись среди коробок. В конце концов Кабби нашла то, что они искали.
— Новехонькие, — сказала она мне, протягивая коробку. — Дешево, поскольку меню на сербском. В Белграде с грузовика упали, если понимаешь, о чем я. Но совершенно чистые.
