Давать им время спокойно осмотреться, передохнуть и занять на берегу удобные для нападения места никто из этросов не собирался. Наоборот, желая внести сумятицу и неразбериху, выпустили с вершины холма в сторону барки сигнальную стрелу тотчас, как мимо пологого склона проехали первые всадники. Иначе, неровен час, степняки остановятся, спешатся, начнут по своей волчьей манере рыскать по окрестностям и наткнутся раньше времени на одну из приготовленных ловушек.
Вот потому неторопливо плывущая барка и показалась из-за поворота аккурат в тот момент, как передовые отряды степняков вылетели из кустов на склон. Тотчас засвистели птичьими голосами, завыли волками сигнальные дудки, взметнулись с плеч луки и пращи, ринулись с косогора усталые мохноногие лошадки, жестоко понукаемые нетерпеливыми всадниками. Ни одна стрела и ни один камень в барку не попали, и лучники, разочарованно взвыв, поторопились присоединиться к тем из собратьев, что уже плыли, держась за гривы своих коней, к вожделенной добыче.
— Если бы у него были ещё силы или зачарованные амулеты, он никогда бы не сбежал, — сверкая льдом ненавидящих глаз, высокомерно заявил своим воинам Барат, и они поверили. Потому что потом он сказал более приятные слова: — Кто доберется до барки, может забрать все, что первым ухватит, я отдаю все товары вам. Мне достаньте только чародея… Саргенс его имя. Он сейчас должен лежать без сил… или спать где-нибудь в углу. Кто его приведет — получит три сильных амулета!
И теперь они плыли, торопя коней и держа наготове у седла мотки надежных веревок с крючьями на конце, не первый раз хингаям приходилось захватывать такие корабли. Достаточно было всего лишь добраться до низко сидящей в воде кормы, там и криворукий докинет до перил или борта свой крюк.
А стоящий на носу старшина ватажников, словно ошалев от неожиданности, громко выкрикнул своим товарищам какой-то приказ, и барка начала разворачиваться носом к левому берегу, подставляя врагам ту самую корму, к которой они так стремились. Степняки заторопились, некоторые, те, кто плавали поувереннее, даже лошадей оставили, торопясь достичь заманчиво низкой кормы. И вскоре первые крючья уже взметнулись в воздух, нацеленные на крепкие перила, но барка вдруг прибавила ход.
Наверняка глупый вожак решил скрыть судно среди прибрежных кустов. Преследователи, отринув усталость, ещё ретивее заработали руками. Однако барка к берегу не пристала, развернулась носом к верховью и, выталкиваемая ватажниками, вставшими у кормы и бортов с шестами, тяжело двинулась вверх по течению, словно желая вернуться назад. Теперь не сдержали насмешки даже те из степняков, кто замер на берегу в ожидании. Несколько десятков самых азартных, не выдержав напряжения, погнали лошадей по берегу выше, чтобы ринуться в воду наперерез барке.
А судно, казалось, замерло на месте, хотя всем преследователям было видно, с какой натугой ватажники машут шестами и длинными веслами. Но несмотря на это, те из степняков, что устремились к судну первыми, всё никак не могли доплыть до кормы, им мешали неожиданно сильные и упругие водные струи, вырывавшиеся из-под днища. Хингаям, и оставшимся на берегу, и тем, кто только подъехал, казалось, будто сородичи просто слишком лениво работают руками, и на пловцов со всех сторон сыпался град презрительных выкриков и оскорбительных насмешек, заставлявших их грести ещё отчаяннее.
Шумели степняки без опаски, от этих мест до Туры было не меньше двух часов скачки, и даже если их услышат дозорные этроских отрядов, деревню уже ничто не спасет от истребления. Ведь вызвать подмогу за такое короткое время не под силу ни одному чародею. А в деревне, по докладу соглядатаев, остался всего один маг, да и тот далеко не из самых мощных, и очень кстати куда-то уехали командиры отряда Дикого Ястреба.
Новая волна степняков, бросившихся в Хорог с подножия холма, почти достигла барки, когда ватажникам, ещё отчаяннее замахавшим веслами, удалось немного выдвинуть свое судно вперед, оставляя барахтаться на стрежне вымотавшихся врагов из первой орды. Многие из них развернулись к берегу, слишком поздно начиная понимать, что зря в пылу погони отпустили животин, немедленно вернувшихся на сушу.
Одежда захватчиков, сшитая из плохо выделанной кожи, успела за это время пропитаться водой и тянула на дно как камни, а разбухшие узлы ремешков никак не удавалось развязать. Некоторым, у кого был под рукой острый нож и остались силы, чтобы разрезать ремни, удалось выбраться на берег. Чтобы тотчас обессиленно свалиться на песок под ударами плетей командиров, озверевших от бестолковости своих воинов.
Воины, только сейчас подоспевшие на берег и считавшие себя безнадежно опоздавшими к дележке добра из сложенных на барке тюков, проносились мимо неудачливых соратников со злорадными усмешками и прямиком направляли своих лошадей в воду. Стремясь как можно быстрее попасть туда, где злосчастная барка с видимым усилием пыталась уйти вверх по течению.
Однако не повезло и этим захватчикам. Несмотря на все их старания, барка умудрялась всё время держаться на несколько локтей дальше, чем нужно для броска крюка.
— Наверх! — резко скомандовал наконец-то прибывший светловолосый шаман и вслед за исполнившими его приказ степняками двинулся по склону на холм.
Больше сотни воинов двинулись за ним, а остальные, сообразив, что у хитроумного Барата обязательно найдётся способ остановить проклятую барку и течение понесет ее вниз, остались ждать на берегу, презрительно рассматривая тех, кому хватило смышлёности и сил вернуться на сушу. Они просто нерасторопные слабаки, считали те, кому ещё не пришлось изведать на своей шкуре, каково это — барахтаться в неизвестно откуда взявшихся тугих струях в тянущей на дно одежде.
Лишь самые старые и опытные воины хмурились всё сильнее, но голос подать не решались, уж слишком жесток новый хешиз, доверенный шаман молодого хана, объявившего себя единым правителем степных кланов.
Глава восемнадцатая
Встав за нависшим над тропою огромным валуном, Веся наблюдала за тем, как степняки всё ближе подъезжают к кустам, где для них подготовлены первые ловушки, и мысленно проверяла, достаточно ли сделала для того, чтоб защитить своих спутников. Самым первым она, разумеется, постаралась защитить самого Саргенса, ещё в тот миг, когда чародей уходил от пригорка, где посвятил ее в тайны своего предвиденья.
И теперь хвалила себя за так вовремя проснувшуюся сообразительность — после этого чародейка с учителем так больше и не встретилась. Сначала он, прикрывшись отводом глаз, усиливал поставленные воинами ловушки собственными «подарками» потом готовил новые, а под конец и вообще ушел на обрыв, наблюдать, как справляется со своей задачей Тонрел. По задумке чародея у хозяина барки была нелегкая задача как можно дольше, пока к берегу не подойдут почти все отряды хингаев, водить степняков за нос, изображая беспомощную жертву. Это ему полностью удалось, и хотя самой Весе не видно было реку, дозорные постоянно приносили известия о событиях, там происходящих.
— Веся… — Лирс смешался под укоризненным взглядом, оглянулся на прятавшихся за кустами и валунами воинов и поправился: — Эвеста, ты меня зачем-то искала?
