Он с трудом разлепил глаза, сфокусировал на мне мутный взгляд и прохрипел:
— Кто вы?
— Неважно. Я ехала мимо и увидела, что вы лежите на земле. Вам плохо? Вам нужна помощь?
— Да, мне нужна помощь! — Он неожиданно резко поднялся и сел, ощупывая свой нос, из которого текла кровь. — Вот сволочь!
— Я?!
— Нет, не вы. Можете отвезти меня в больницу? — жалобно посмотрел на меня он.
— Конечно. Давайте помогу вам сесть в машину. Это ваша кепка валяется?
Постанывая и кряхтя, мужчина с моей помощью забрался на переднее сиденье, я села за руль и выехала на дорогу.
— На вас что, напали? — сочувственно спросила я, украдкой разглядывая своего пассажира, прижимавшего к носу платок. Вблизи он казался не таким пожилым, ему было около сорока, может, чуть больше, он был небрит, под плащом у него был серый свитер.
— Да, какие-то малолетние хулиганы пытались меня ограбить, — кивнул он. — Еще хорошо отделался, слава богу, правда эти скоты мою машину забрали. Знаете что, — он повернулся ко мне, — не нужно везти меня в больницу. Лучше подбросьте до дома, если вам нетрудно. Я хорошо заплачу.
— Мне нетрудно. Вы уверены, что не надо в больницу? Вдруг у вас нос сломан?
— Ерунда, главное, что мозги на месте. — Он криво усмехнулся и вдруг снова заскрипел зубами от злости. — Негодяй, ах какой негодяй!
— Да кого вы все время так ругаете?
— Не обращайте внимания. — Он с горечью махнул рукой. — Просто у меня неприятности на работе, а тут еще и это…
— Сегодня явно не ваш день, — посочувствовала я.
— Скажите, эта машина может ехать быстрее? — нервно спросил он. — Я опаздываю.
— Она и так делает все, что может. Где ваш дом находится?
— На улице Смольной, знаете?
— Нет.
— Это недалеко от Ленинградского шоссе, почти рядом с Окружной. Послушайте, я не знаю, как вас зовут…
— Оля.
— Послушайте, Оля, вы не могли бы сделать мне небольшое одолжение? За отдельную плату, разумеется.
— А о чем идет речь? — Я сделала вид, что за деньги могу сделать что угодно.
— Так, мелочь, нужно только зайти в одну квартиру и попросить одного человека выйти ко мне. Я не хочу там появляться в таком жалком виде. — Он потрогал свой нос.
— Нет проблем, — улыбнулась я. — Надеюсь, это безопасно?
— Естественно, милочка, вас же там никто не знает. Просто позвоните в дверь, позовете Дмитрия Семеновича и скажете ему, что его хочет видеть Иннокентий. За это получите сто рублей.
— Ого! Я бы и за полтинник это сделала.
— Не нужно недооценивать свой труд, детка. Здесь сверните направо.
Очень скоро мы подъехали к новому двенадцатиэтажному дому, построенному среди старых «хрущоб», остановились у крайнего подъезда, и мой пассажир сказал:
— Второй этаж, квартира справа. Сделайте три коротких звонка и позовите Дмитрия Семеновича. Никому, кроме него, не говорите, что я здесь, хорошо?
— Не волнуйтесь, я все сделаю.
Вынув на всякий случай ключи из замка зажигания, я пошла в подъезд. В голове у меня было совершенно пусто, я не знала, что делаю и зачем, и только слабая надежда на удачу — вдруг удастся ухватиться за какую-нибудь ниточку? — передвигала мои затекшие от долгого сидения в неудобном салоне «Оки» ноги. Я почему-то была уверена, что не встречу здесь никого из банды Андрея — иначе зачем бы было Григорию избивать этого человека? Подойдя к двери нужной квартиры, я прислушалась. Изнутри доносились громкие мужские голоса, ни один из них не был мне знаком. Я сделала три коротких звонка, и голоса тут же смолкли. Послышались шаги, я затаила дыхание: вдруг все же ошиблась и дверь откроет Митя? Тогда мне конец.
— Кто там? — послышался настороженный голос.
— Дмитрий Семенович дома? — спросила я в ответ.
— Кто его спрашивает?
— Он сам знает.
К моему удивлению, дверь тут же открылась. Я увидела плотного мужчину лет пятидесяти, в толстом зеленом свитере с высоким горлом и потертых джинсах.
— В чем дело? — спросил он, осмотрев пространство за моей спиной.
— Вы Дмитрий Семенович? — уточнила я.
— Да. А вы кто?
— Докажите, — невозмутимо потребовала я.
— С какой стати? — опешил он.
— Иначе не скажу, что мне велел передать Иннокентий.
— Иннокентий? — Его лицо удивленно вытянулось. — А где он?
— Сначала я должна удостовериться, что вы тот самый.
— Ладно, ладно, заходите. — Он распахнул дверь. — Подождите здесь, я принесу паспорт.
Я осталась в просторной прихожей, а он ушел в комнату, из которой доносились возобновившиеся споры и шел густой табачный дым. Судя по часто повторяемому слову «бабки», разговор шел о деньгах.
— Я плевать хотел на их проблемы! — сердито говорил кто-то басом. — Они свои бабки получили, а товар не отдали — вот и все, что я знаю. Остальное мне по барабану!
— Не гоношись, Лева, — успокаивал его хриплый тенор, — все будет на мази. Сейчас позвонит Иннокентий, сообщит координаты, и все уладится.
— На кой хрен мне ваш Иннокентий? Меня клиенты уже полдня на части рвут, товар требуют!
— Не забывай, Лева, — сухо проговорил третий, — мы ведь все в одной упряжке, под одной статьей ходим. Это не только твои, но и наши проблемы.
— Это все из-за тебя, лох ты чесаный! — взорвался Лева, сотрясая стены своим могучим басом. — Ты связался с этой шпаной, а они нас кинули!
— Никто нас не кинул, успокойся. — Я узнала голос Дмитрия Семеновича. — Иннокентий гонца прислал, сейчас будет информация.
— Какого еще гонца? Где он? Ну-ка волоки его сюда, я из него не только информацию, но и все мозги выбью!
Мне стало очень страшно, и я поняла, почему Иннокентий не хотел сам здесь появляться.
— Да подожди ты, идиот, не гони ло- шадей! — вспылил Дмитрий Семенович. — Я сам разберусь! Ты же знаешь, что Иннокентий поехал встречать продавца и должен вот-вот появиться. Может, самолет задерживается, черт возьми! Сядь на место и не пыли.
Через секунду он возник в прихожей с сердитым лицом и паспортом в руке.
— Держи, Фома неверующий, — протянул он мне документ.
Внимательно сравнив фотографию с оригиналом, я вернула ему документ и вполголоса произнесла:
— Хорошо, слушайте: на Иннокентия напали, его сильно избили, он сейчас сидит в моей машине на улице.
— Кто избил? — изменившись в лице, спросил он.
— Хулиганы какие-то. Потом они забрали его машину и уехали. Я случайно проезжала мимо и все видела. Иннокентий попросил меня помочь ему, и вот я здесь. Только не говорите никому, что я вам сказала.
