Книга Весь сантехник в одной стопке, страница 75. Автор книги Слава Сэ

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Весь сантехник в одной стопке»

Cтраница 75

– И больше не виделись?

– Нет.

У Кати очень короткие рассказы. И, в основном, о других. Если не считать первой ночи в участке, она так ничего и не выболтала о своей жизни. Вот и сейчас молчит. Только смотрит с выражением «ну говори, говори дальше».

Я сказал, что ничуть не сопереживаю Валере. В Крыму от любви можно страдать годами. Давиться персиками, плавать в шторм, загорать без крема и какие там ещё существуют способы грустить в субтропическом парадизе. Можно ещё смотреть на купальщиц с такой горькой усмешкой, что однажды они сами подойдут и поцелуют.

Попробовал бы он влюбиться, например, в городе Сестрорецке. Это самый северный известный мне пляж. Там всякую минуту возможен снег, даже в июне. Поэтому все отдыхающие – нудисты фиолетового цвета. У меня в Сестрорецке друг, Антон Духовской. Он так и говорит: «Пойдём на пляж смотреть фиолетовое отчаяние». Мы идём, а там сплошные сиськи в пупырышках.

Прага. 1334

Завтракали в Праге, видели русскую свадьбу. Невеста красивая, пушистая как лебедь, жених тщедушный, окосевший от эндорфинов. Он мечтает порвать это облако в пух. Но вечером напьётся, обслюнявит невестино колено и заснёт. Невредимое платье вернётся в прокат. А прохожим хочется верить, что порвёт всё-таки. Молодые художественно гуляли по набережной. Фотограф сказал целоваться у самой воды. Было страшно, что упадут и утонут. Потом уже хотелось, чтоб утонули наконец.

– Разбейте бокалы на счастье! – крикнула мать.

На её собственной свадьбе традиция топтать тарелку была соблюдена с нарушениями, и теперь вся жизнь насмарку, считает она. Жених бросил свой фужер в гранитный шар. По ту сторону шара гуляли туристы из Японии. Их окатило стеклянными брызгами.

Теперь уже японцам пришлось заметить русскую свадьбу. «Советское Игристое», – подумала пожилая гейша, обнюхав свою шляпу.

Невеста тоже решилась на бросок. Вложила в него всё накопившееся в душе за годы пубертата. Промахнулась, конечно. «Хорошо, что не графином», – опять подумали японцы, ловко уклоняясь. Бокал просвистел мимо и взорвался на мостовой. Свадьба решила не извиняться. Это им за «Варяг», подумали друзья жениха. У них в руках оставались бутылки, колбаса и тяжёлый фотоаппарат. Выступи японцы с недоумением, проиграли бы не только курильский вопрос, но и сдали бы Окинаву. Японцы ушли. Потом и свадьба уехала. На мостовой остались брызги стекла и перегар.

Есть в русских свадьбах, конечно, и милые традиции. Перенос тёщи через мост, например. Наглядевшись на молодёжь, тесть вдруг крякает, хватает тёщу и бежит. Старается добежать, успеть до остановки сердца. Но мама со дня свадьбы прибавила килограммов пятьдесят одной только женственности. А есть ещё и характер в районе бёдер. И неизвестно, сколько весит теперь её мудрость. Тестя увозят в институт свадебной травмы, гости поздравляют друг друга с победой любви над разумом.

Или вот, питие шампанского из невестиной туфли. Во всём мире вставляют стаканчик. А наши наливают прямо в обувь. Девушка ходит потом с мокрыми ногами, у героев нехорошая отрыжка, но сколько радости!

Моя свадьба была скучной. Фотограф оторвал батарею от стены ресторана – и всё. Гости поцеловались и разъехались по домам, вспоминать свои медовые месяцы. Я спросил Катю, какая была у неё свадьба.

– Прекрасная была. Миллион стоила, – сказала она. И отвернулась к окну. И всё. Катя ужасная рассказчица. Ничего с ней не понятно. Кажется, она всё уже обо мне знает. Я же о ней – ничего. Может, так и надо. Скоро расстанемся. И все воспоминания сойдутся для меня в одну точку. В родинку на её локте. Сотру телефон, усядусь работать и через год забуду всё. Голос её, колени, волосы, дорогу, Прованс, Прагу, и свадьбу эту, и японцев. И локоть. Конечно. И, кстати, скоро дети из деревни вернутся.

Вроцлав. 1069

Катя просит рассказать о детях. Чего рассказывать, обычные. Шумные, прожорливые, ласковые. Иногда ревут. Катя спрашивает, что они любят, из еды. Блины любят. Самое расточительное блюдо, в смысле времени. Время их приготовления – два часа. Время пожирания – три минуты. Бесполезней расходовать себя можно, только впав в кататонический ступор. Но я всё равно готовил. По воскресеньям. Развспоминался.

…В выходные дни дети хотят есть, гулять – всё как можно громче. Ловля кота перекрывает шум аэропорта. Работать невозможно. Чтобы пройти в кухню, надо назвать пароль.

– Я не знаю пароль.

– На букву Ч, это есть у нас в доме.

– Часы (неа). Чай (иже с ним чашки, чайник, всё не то). Чемодан, чубчик, портрет Чайковского. Чих, исполненный Машей, микробы по-прежнему в квартире – не подходят. Двадцать минут Ляля уговаривает не сдаваться, подумать. Потом торжественно:

– Это Чувства!

На выставке бассет-хаундов мне бы дали приз за самый собачий взгляд.

– Ты, отец, чего-то грустный, – говорят дети, прыгая по кровати. С треском вылетает фанерное дно. Батутистки проваливаются. Им страшно весело. Убийство мебели они считают лучшей шуткой дня. Остаток вечера пишут сочинение «Как я собираюсь провести субботу, ничего при этом не разрушив». По надутым щекам видно, насколько разное у нас чувство юмора. У меня, например, вместо него чёрная дыра.

На следующий день мне неловко. Огромное жестокое сочинение за какую-то старую кровать, где было моё сердце! Вот тут и пригождаются блины, источник мира и взаимопонимания.

Я искал, чем бы их заменить. Один сайт посоветовал говядину с кокосовым молоком. Следует добавить чили, имбирь и куркуму. Подавая на стол, посыпать кунжутом. Подозрительный рецепт. Другой сайт начинает вроде бы по-людски: «Очистить помидоры от кожицы…» Но потом срывается в бред: «Залейте жареный плантин соусом из кассавы».

Что хорошо в блинах – их сигнатура понятна без словаря. Если для кого они не праздник, тот пусть не смеет жаловаться ни на что. Ещё я прекрасно варю кашу. Одновременно с блинами, чтобы молоко не пропало. Левой рукой держу кастрюлю, правой мешаю, в остальных руках сковорода, черпак и тесто. Ещё несколько рук свежеобожжены, заживают в сторонке. Вообще, кухня – моя родная стихия. По липким пятнам на домашнем халате любой может догадаться, кто у нас лучший в мире кулинар.

Обидно бывает, когда готовишь, выкладываешься, а они не хотят есть. Я задаю ряд наводящих вопросов. Намекаю, что в блинах четыре желтка, это очень вкусно. Дети отвечают, что рады, желтки мне полезны.

Тогда говорю, что блины похожи на карты морей. Пятна на них неявно овальной формы, с архипелагами и проливами. Можно залить сметаной остров Хонсю и слопать вместе с населением. Или нанести стрелки и цифры, получится символ текущего времени, как на картинах одного сумасшедшего каталонца.

Раньше к нам ходила няня-самобранка, за пятьдесят латов в месяц плюс транспорт. Она из пустоты доставала борщ, салат и котлетки. В моём холодильнике до неё водилось много прохладного воздуха и зелёнка для царапин. Из этих запасов няня научилась готовить три блюда в день. Без всякой куркумы. Потом она вышла за банкира в розовой рубашке, и я сам стал поваром. Мы бы тоже не против жить с банкиром, но он хотел только няню. Коварный деспот.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация