– Поверьте, для того, кто писал эти записки – это не самая большая проблема, – заметил Навр.
– Значит, маг, – вздохнул Марк. – И вы опять отправите его в Инквизицию, не обращая внимания на то, что он одними этими записями уже спас множество жизней. Вы хоть позволите их скопировать? Это же уникальные знания!
– То есть, записи – не просто набор слов нахватавшегося медицинских терминов человека?
– Набор слов? – врач задохнулся от возмущения. – Да вы только гляньте, как он описывает воспаление аппендикса! И ссылается на собственный опыт лечения! Опыт, когда не делается разрез, а аккуратно прокалывается кожа! Маг он или нет, но лечил без магии… ну, разве только, пара случаев, – нехотя признал врач. – Вот здесь… – он откопал какой-то из листков, – здесь описывается болезнь усталости сердца. Я не совсем понял, поскольку не знаком с магией, но… тут подробные инструкции…
– Да, – поднялся Итан. – Я верю, что в записях все гениально…
– Ну, не так уж и все, – усмехнулся Марк. – Кое-какие заблуждения есть. Мне кажется, этот человек – самоучка. Он многое познавал из книг и собственного опыта. Не похоже, чтобы у него был учитель.
– Очень хорошо. Спасибо, Марк, ты нам сильно помог. А сейчас извини, дела. Надо срочно к первосвященнику ехать. Как раз по этому делу.
– Значит, скопировать бумаги ты мне не дашь? – вздохнул врач.
Итан на миг задержался.
– У тебя есть время до утра. Завтра я пришлю за ними своего человека.
Лицо Марка осветила счастливая улыбка.
– Спасибо! – но говорил он уже закрытой двери. Впрочем, это мало заботило врача. – Генрих! Генрих, где ты, Зверь тебя раздери! Я у себя в кабинете! Не беспокоить, даже если небо будет рушиться на землю! Меня ни для кого нет!
Аккуратно, но быстро собрав все записи, он стремительно выскочил из гостиной и помчался к себе в кабинет, перепрыгивая через две ступеньки.
Итан неторопливо выехал из ворот и остановился посреди улицы, задрав голову к небу и изучая низкие тучи.
– Что скажешь, дружище? – поинтересовался он, не опуская взгляда.
– Скажу, что мир, похоже, потерял лучшего врача, какого только знал со времени великого Зурфина. Зато приобрел озлобленное и жаждущее мести существо.
– В том-то и дело! Об этом мы и будем говорить на совете у Матфея. Вперед, надо торопиться.
Навр, глядя в спину уносящемуся вдаль всаднику, покачал головой.
– Мне кажется, мы опять где-то ошибаемся, – пробормотал он. – Но где?
Не найдя ответа, он пришпорил коня и поскакал за Итаном к резиденции первосвященника.
8.
Город Торрен был самым южным городом Туага. Не очень большой, не очень значительный. Но Сельф ан Сельфин выбрал его не столько из-за малого размера, сколько из-за порта. Хотя в крупном городе и проще затеряться, но там, как объяснил он Володе, всегда много Ищущих, и, как правило, располагаются головные офисы Инквизиции. Это бы не сильно испугало Грэда, но вот порт… За портовыми городами Инквизиция приглядывала особенно тщательно, ибо оттуда легче всего сбежать какому-нибудь еретику. Торен, с точки зрения Артиста, был идеален еще и в том плане, что хоть и обладал портом, но располагался в стороне от основных торговых маршрутов. В нем швартовались, в основном, каботажники, осуществляющие перевозки грузов внутри страны. Из-за этого службы Церкви уделяли не очень много внимания захудалому городишке на окраине Туага. Этим вовсю пользовались контрабандисты и искатели приключений всех мастей, превратив Торрен в своеобразное место встреч деловых людей для заключения не совсем законных сделок. Понятно, что такое место, не слишком безопасное с точки зрения простого обывателя, лучше всего подходило тем, кто хотел укрыться от длинных рук Святой Матери-Церкви.
– Все равно я этого не понимаю, – вздохнул Володя.
– Поймешь, – рассеянно отозвался Сельф, осматриваясь по сторонам. – Да где же она, Зверь ее раздери…
– Кто?
– Гостиница. В прошлый раз на этом вот перекрестке стояла. И еще, не думай, что я тебе все рассказываю про Торрен просто потому, что мне поболтать захотелось. Напороться на нож здесь очень легко, и никто не будет искать твоих останков. Поэтому зазубри себе все эти правила так, чтобы от зубов отскакивало.
– От чьих? – не удержался от ехидного замечания мальчик.
– Желательно, твоих оппонентов, – без юмора отозвался Грэд. – И самое главное правило: здесь крайне не любят любопытных. Поэтому никогда никого не расспрашивай о его прошлом или его делах. Захотят – сами расскажут. Нет – молчи. Излишне любопытных могут принять за шпионов.
– Даже меня примут? – не поверил мальчик.
– Примут, не примут… какая разница трупу? Думаешь, кто-нибудь будет проводить следствие, и разбираться, шпионишь ты, или так неуклюже пытаешься проявить вежливость? Ага. Вот она.
Грэд, уже не слушая Володю, уверенно свернул в переулок, обогнул дом и вышел на другую улицу, где поднялся на крыльцо с широкими двухстворчатыми дверями. Мальчик прошмыгнул следом.
– Ба!!! Артист! Давненько тебя не было! – приветствовал вошедшего невообразимых размеров бармен, который у стойки неторопливо протирал полотенцем деревянную пивную кружку так, словно та была сделана из дорогого хрусталя. – А это кто с тобой? Неужто сын?
– Отвали, Джек, – беззлобно отозвался Сельф, с непринужденной легкостью обходя многочисленных посетителей, заполнявших зал и располагавшихся не всегда на стульях или скамейках. Многие валялись на полу, вдохновенно похрапывая.
Володя не обладал столь большим опытом трактирного маневрирования и поэтому несколько раз наступил кому на ногу, кому на руку. Впрочем, это не сильно побеспокоило спящих.
Бармен оторвался от своего философского занятия, достал из-под прилавка какую-то бутылку без этикетки, ловким движением налил из нее немного в кружку и подвинул Сельфу.
– Как обычно, – заметил он. – Первая кружка за счет заведения.
Сельф хмыкнул.
– Надо же. Все еще помнишь наш спор.
Володя вопросительно глянул на Сельфа, хотел что-то спросить, но вспомнив давешний инструктаж, промолчал.
– Джек, у тебя есть что-нибудь для мальчика? Поесть, попить. Только никакого алкоголя… знаю я тебя.
– Эй, Артист, ко мне тут приходят выпить, а не умываться…
– Джее-э-эк…
– Ну, ладно-ладно. Посмотрю, что там есть. Молоко подойдет? Ничего другого, извини, не найду.
– Самое то.
Рядом обиженно засопел Володя, на что Сельф не обратил внимания.
Вопреки ожиданию мальчика, бармен никуда не ушел, а крикнул в сторону двери за стойкой. Через мгновение оттуда выскочил взлохмаченный парнишка лет двенадцати. Выслушал заказ и удивленно глянул на Сельфа. Видно, посчитал, что молоко для него – Володю из-за высокой стойки он видеть не мог.
