— Да не расстраивайся ты, — услышал я себя. — Ну не получилось, получится еще. Если хочешь, я помогу тебе.
Нет, мне точно гильотина нужна. Средствами послабже тут уже ничего не добиться.
— Спасибо, Эзергиль. — Альена слабо улыбнулась. И от этой ее улыбки у меня на душе стало лучше. Я сказал на душе? У черта на душе стало лучше? Я так сказал? Никогда больше не буду смеяться над дядей, когда тот примется рассказывать о высоких чувствах. Какие только глупости не начнешь говорить из-за них. Самое главное, ведь сам понимаешь, что глупости говоришь, но остановиться не можешь.
Ага, кажется, сейчас все и начнется. Я мигом забыл обо всех своих чувствах, высоких и низких, и сосредоточился на главном. А главное сейчас было в том, что наша веселая компания мелких хулиганов все-таки догнала Алешу и быстро окружила его. Мы с Альеной замерли неподалеку и стали поглядывать на художника Рогожева, что стоял чуть в стороне со своими картинами.
— Что вам надо? — слабо отбивался Алеша.
— Что нам надо? — оскалился главарь.
Ха, он тут крутого строит. Даже пальцы веером растопырил. Но все равно не похож. Зато смешно. Блин, ну взрослый парень, хоть бы делом каким занялся. Все равно не тянет на серьезного человека. И никогда не потянет. Мозги не купишь.
— А как ты думаешь? После того, как твой дружок увел у нас деньги…
Ну похвастайся, похвастайся.
Всем расскажи, как какой-то там дружок обул вас всех как лохов.
— Он мне не друг!!! — закричал Алеша. — Отстаньте от меня все!!! Что вам надо?
А это уже истерика.
— Что я вам всем сделал? Вам нужны ваши деньги, у него и спрашивайте!!! Можете еще и души свои ему продать!!!
Нужны мне их души. Парень, их души и так уже мои, если ты еще не понял. Зачем же платить за то, что и так мне принадлежит?
— Вот мы сейчас разберемся, кто что продавать будет! — Вся компания, окружив мальчишку, поволокла его с улицы.
— Помогите!!!
— А ну стоять!!!
Ну наконец-то! С добрым утром, дядя.
Ксефон, наблюдавший за происходящим со стороны, нахмурился.
Художник же молча прорвался сквозь кольцо хулиганов и встал рядом с Алешей.
— Что здесь происходит?
Главарь криво усмехнулся. Уголком губ презрительно так. Фильмов, что ль, насмотрелся? Потом нахмурился и достал из кармана раскладной нож.
— Шел бы ты, дядя, — презрительно сплюнул он, поигрывая ножом, и отвернулся, ничуть не сомневаясь, что дядя при виде его игрушки последует совету. Однако товарища главного молодца среди овец ждало жестокое разочарование. Григорий Иванович ухватил парня за плечо и, не раздумывая, заехал ему в челюсть. Ну и правильно. Когда тебе угрожают ножом, то тут уж не до церемоний. Главаря мелковозрастной шайки отнесло к стене дома и впечатало в нее. Григорий же Иванович подобрал выпавший нож и молча развернулся к остальным. Те, правильно поняв это молчание, прыснули во все стороны. Следом за своими рванул на корячках и главарь. Как я и предполагал, он действительно оказался молодцом среди овец.
Тут завыла сирена, и рядом остановился милицейский уазик. Я заметил торжествующий взгляд Ксефона, и мной овладело нехорошее предчувствие.
— Альена, быстро посмотри в архиве ада что-нибудь на этих милиционеров. Быстро! — повторил я, заметив, что она собралась спорить.
Альена моментально достала блокнот и что-то начала в нем писать. Я же не спускал глаз с уазика. Вот оттуда вышли двое. В форме, вроде как все в порядке. Но почему же так радостно улыбается Ксефон? Неспроста же он скалится?
— Ой.
Я обернулся.
— Что?
Альена, бледная как мел, протянула мне блокнот.
Леонид Аркадьевич Молохов, прочитал я. Так… Я быстро просмотрел текст. Что тут можно сказать? Взяточник, вор, садист. Связан с преступной группировкой, за рубли, доллары и золото служит ей верой и правдой. Но хуже всего было то, что главарь той банды был тот самый тип, чьи люди сидели в квартире у Алеши и которых отец мальчика так старательно отметелил. А потом им досталось еще и от священника. Бедняги. Тяжела жизнь шестерок…
Узнав все это, я ничуть не удивился, что и второй милиционер оказался не лучше. Значит, появились они здесь не случайно.
Мы с Альеной переглянулись.
— Да-а-а. Хулиганы, бандиты, продажная милиция, Ксефон… Похоже, мы немного перестарались, — подавленно заметил я.
Часть 3
Хитрый план и реальность
Глава 1
Некоторое время мы на пару молчали. Альена мрачно наблюдала за всем происходящим.
— Действительно перестарались, — сердито буркнула она. — Точнее не скажешь. Послушала я тебя с твоим планом! Инь! Янь! Так и знала, что запутаешься во всех этих умных словах! Ведь знала же, что нельзя черта слушать.
— Ну-у. Зато если Алеша и его отец преодолеют все это, то в жизни у них не будет больше горя. Они со всем справятся. «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат», — процитировал я.
— А если не преодолеют и не справятся?
Я пожал плечами.
— В таком случае раньше попадут к вам.
Альена в ярости зашипела и влепила мне подзатыльник.
— Эзергиль, твои шутки становятся уже не смешными!!!
— А кто тебе сказал, что чертовы шутки должны быть смешны? — пожал я плечами. — Ладно. Я натворил, мне и исправлять. Ясно, что Алешу нельзя ни в коем случае дать увести. Его немедленно отправят к тому главарю. Григорию Ивановичу они сейчас наплетут с три короба. Короче, я вытаскиваю Алешу, а ты ему и художнику помогаешь скрыться.
Альена покосилась на меня, но кивнула.
Я быстро сбросил морок и твердой походкой направился к всеобщему скоплению. Протолкнулся сквозь людей. Заметил, как при моем появлении улыбка медленно сползла с физиономии Ксефона. Он настороженно следил за мной. Ну следи, следи, собачка Баскервилей, ты моя.
— Что такое! Лешка, тебя ни на минуту оставить одного нельзя! Что натворил?
— Ты его знаешь? — Чья-то могучая рука ухватила меня за плечо и вынесла в центр круга.
— Конечно, товарищ милиционер, — отрапортовал я. — Он мой друг. Я на минуту отошел, и вот, кажется, тот влип куда-то.
Понятно, что мое появление милиционеров не обрадовало. Оно помешало им беспрепятственно увезти Алешу.
— Он не мой друг!!! — заорал Алеша, отшатываясь от меня. — Уйди!!!
— Чего орешь, придурок, — прошептал я ему одними губами.
— Уйд…
Хватит. Я остановил время. Покосился на Ксефона. Тот, хмурый и злой как… правильно, как черт, усиленно жестикулировал, пытаясь разрушить мое заклинание. Ну пусть старается. Я же повернулся к Алеше.
