– Сержант Тимофеев. А вы?
– Майор Летяго. Куда все подевались?!
– Сейчас узнаем, прикройте меня.
Тимофеев откинул шлем «Ратника», бесполезный в данных условиях, и начал действовать. Судьба уготовила ему новое испытание, и послушный воле организм был готов это испытание преодолеть.
Бросок от места расположения до перекрёстка занял не больше пяти секунд.
Осмотрев воронку и не найдя на её ровном дне ничего похожего на трупы сослуживцев, сержант прислушался к раздающимся то там, то здесь голосам пришельцев: они стягивали кольцо вокруг перекрёстка, – позвал лётчика:
– Майор, быстро сюда!
Лётчик не заставил себя ждать. В отличие от Тимофеева он был в лётном комбинезоне и вооружён только «калашниковым».
– Эта хреновина сработала, – торопливо заговорил Тимофеев. – Наверно, перебросила всех куда-то.
– Куда?!
– Узнаем, хорошо бы – в бункер. Надо уходить отсюда, пока нас не зажали.
– Согласен.
Они выбрали маршрут к дому Хуснутдинова и один за другим скользнули на территорию ближайшего коттеджа, не освещённую ни одним фонарём.
Сделали они это вовремя, потому что над посёлком появился вертолёт и завис точно над воронкой, освещая её прожектором, потом начал делать круги над улицами, постреливая по домам из плазменной пушки. К счастью, беглецов он не заметил, иначе пришлось бы принимать неравный бой без особых шансов уцелеть. Хотя Тимофеев и чувствовал, что повоевать ещё придётся.
До бункера добрались благополучно, сумев прокрасться мимо двух воррихо-блокпостов. Спустились через шахту с ротондой в пирамиду центра управления хроносдвигом.
Лётчик Павел Степанович за время отсутствия сержанта и Дины пришёл в себя и ждал гостей, прислонившись спиной к основанию пульта управления и держа в руках автомат. Увидев своих, он расслабился, отложил автомат.
– Витя, ты?
– Я, – усмехнулся майор Летяго. – Такие вот зигзаги.
– Что случилось? Где остальные?
– Ждите здесь! – Тимофеев вытащил из кучи оружия ещё один бластер, бросился в транспортный отсек центра, надеясь увидеть товарищей живыми и невредимыми. Однако его ожидания были напрасными. Транспортный отсек был пуст, если не считать разбросанных по ангару обломков вертолётов, непонятных конструкций и колонн. Людей в нём не было. Зато в огромной грузовой кабине, через которую пришельцы из прошлого переправляли из своего времени грузы в двадцать первый век, торчали половинка вертолёта и часть «крокодила», намертво сцементированные потёками расплавленного пластика. Это были те самые вертолёт и «крокодил», которые полчаса назад красовались на перекрёстке улиц в центре Брендевки.
Тимофеев мысленно выговорил подходящую такому случаю фразу, торопливо осмотрел камеру хроноперехода с погнутыми стенами, вертолёт, весь отсек, никого не обнаружил и вернулся в зал управления.
Лётчики перестали беседовать, майор Летяго встал с корточек, оба посмотрели на сержанта, лицо которого было мрачней тучи.
– Никого, – покачал он головой. – Не знаю, что задумали переселенцы, но их крокодилья машина лежит теперь разбитая в кабине переброса. Вместе с частью вертолёта. Возможно, наши парни погибли… не хочется верить… возможно, машина бросила их во времени… в мезозой… или куда подальше.
Павел Степанович с сомнением посмотрел на него.
– Витя рассказал… Вы в самом деле сбросили бомбу на Шанхай?
– Ракету.
– Там же китайцы…
– Китайцы стали предками воррихо, так что мы только столкнули их друг с другом. Зато не пришлют оттуда к нам своих чистильщиков.
Летяго шибко потёр лоб ладонью, скривил губы.
– Хотел бы я проснуться… Паша рассказал мне подробности… Что будем делать, сержант?
Тимофеев прошёлся по залу, хрустя осколками разбитой керамики и пластика, постоял у пульта, вглядываясь в мерцающие «свечи» и окошки индикаторов. Видеостолб в кольце пультов изредка вспыхивал, отвечая на какие-то команды компьютера, и снова гас.
– Задача прежняя, товарищи офицеры: стоять до последнего! Я наверх, буду стеречь вход в бункер. Как говорится, это не Брестская, но крепость. Воррихо здесь не пройдут! Полезут – вызову вас на подмогу. Майор, переоденься, у нас есть в запасе «Ратник».
Тимофеев двинулся к выходу, но остановился и оглянулся, глядя на раненого:
– Павел Степанович, потерпишь?
– И постреляю, если придётся, – бледно улыбнулся лётчик.
Тимофеев вышел.
Хроновыверт
Мысли отсутствовали напрочь!
Голова была пустая и звонкая, наполненная призрачным туманом и шёпотом звёзд. Безмыслие напоминало состояние пустоты, которое он научился создавать в себе во время боевых схваток, но отличалось от него большей расслабленностью, отсутствием тревоги и покоем. Правда, длилось оно недолго. В голову пробился посторонний звук, напоминающий хруст сломанной ветки, заставил насторожиться, вслушиваться в насыщенную таинственным движением тишину, Артём попытался встряхнуться и тут же получил удар по голове тяжёлой дубиной.
Сознание помутилось, но не до полной темноты.
Глаза разглядели мерцающие тени, косые грани стен, руки и плечи почувствовали тяжесть костюма, а шея – неимоверную тяжесть головы и шлема.
– Подъём! – раздался в ушах чей-то булькающий грубый голос.
Артём мысленно дал себе пощёчину, напрягаясь до боли в мышцах, шевельнул головой и стал видеть.
Они, все пятеро, находились в тесном помещении с наклонными ребристыми стенами, освещённом пульсирующими фиолетовыми прожилками в потолке. Дина и Эдуард лежали, свернувшись калачиком, Чумак и Турчинский стояли, согнувшись, упираясь руками в стены, сам Артём сидел, опираясь спиной о стену.
– Подъём! – повторил Турчинский, выпрямляясь. – Оружие к бою!
Артём с трудом встал, снял с плеча ремень автомата.
– Где мы?
– Поднимай приятеля, пусть соображает. Похоже, нас куда-то мотануло из посёлка.
– Куда?
– Быстрей, твою мать!
Артём наклонился над девушкой, потолкал её в плечо.
– Дина, вставай!
Девушка шевельнулась, с трудом подняла голову. Он помог ей подняться, повернулся к Эдуарду, включил фонарь.
– Эд!
– Выключи, – невнятно пробормотал компьютерщик, загораживаясь рукой, – тот свет.
– Мы ещё не на том свете, – хмыкнул Чумак.
– А на каком? – Эдуард сел, держась за голову.
– Сам выясни.
– О майн готт! – Эдуард взвился, словно подброшенный пружиной. – Я всё понял! Воррихи хотели закольцевать свою хронодыру и сбросить всех, кто находился в центре, в другие времена! Мы просто попали в эту воронку, нас и засосало! Вместе с остальными! Хотя не уверен. Но то, что мы в камере перехода – это точно.
