– Закрывай!
Дверь закрылась.
Оба служителя затараторили в два голоса, взлаивая по очереди.
– Они говорят… – неуверенно начал Эдуард. – Не понимаю, что такое сьёдинг… короче, отсюда нельзя включить стартовый процесс, но можно связаться с центром управления.
Артём кивнул.
– Мне тоже так показалось.
– Пусть немедленно связываются с операторами: если нас сейчас же не пошлют подальше, мы взорвём бомбу!
Эдуард вместе с Артёмом попытались донести до сознания дрожащих от страха сборщиков шара приказ сержанта. Один из них оказался сообразительней второго, закивал:
– Сэй, сэй… вомен хиэ… он сентре гуанли хронос…
– Нас слушают, – перевёл Артём.
– Кто? С их центрального пульта? Что это за терминал? Где мы?
– ЦУХС, – ухмыльнулся Эдуард.
– Что?
– Центр управления хроносдвигом. ИсКр говорил, что существует единый центр переселения, и находится он…
– В столице воррихо, – закончил Артём. – Я помню, ИсКр действительно говорил об этом.
– Ни фига себе! – открыл рот ошеломлённый Чумак. – Так мы сейчас… в прошлом?! В гостях у воррихов?!
Раздался громовой удар. Стена камеры с дверью затряслась, начала выпячиваться.
– Отправляй нас! – Турчинский навёл бластер на грудь служителя, потом повернул руку к шару. – Быстро! Иначе все здесь взорвёмся!
Эдуард торопливо повторил фразу сержанта на английском.
Служитель заверещал, как раненый заяц.
Артём дёрнул Дину за руку, увлекая её за шарообразную конструкцию. Чумак выстрелил в трещину, побежавшую по стене.
Разряд бластера разбрызгался по стене клочьями молний, а в следующее мгновение в камеру ворвалась тьма, вбирая в себя всё, что в ней находилось…
Команда. Один шанс из тысячи
Темнота длилась недолго, несколько секунд. Затем раздался множественный металлический гул, и вертолёты залил яркий голубой свет, не позволяющий разглядеть интерьеры помещения, в котором оказались машины десантников.
– Командир, ударим по прожекторам? – прилетел голос Синенко.
– Ждите!
– Командир, есть идея, – быстро сказал Махлин. – Пусть ИсКр выйдет, позовёт кого-нибудь: мол, у нас раненые – они войдут, и мы возьмём их в плен.
– Марьяна, переведи.
Девушка, помогая себе жестами, посовещалась с пленником.
– Он утверждает, что захват заложников не поможет, нас уничтожат вместе с ними. В их мире жизнь людей не ценится.
– Можно подумать, у нас ценится, – буркнул Махлин.
– Ещё идеи?
– Надо выходить, – сказал космолётчик Волгин, поймал взгляд Рената, криво улыбнулся. – Извините…
– Если мы выйдем, нас тут же расстреляют, – возразил Махлин.
– Если мы не выйдем, – сказал Ренат, – нас тем более расстреляют. Пусть ИсКр выйдет первым, прокричит, что мы сдаёмся, и мы выйдем.
– Плохой вариант, – качнул головой Морев.
– Остальные хуже.
– Ещё раз предлагаю мою идею, – сказал Махлин. – Тогда у нас будет хотя бы один шанс из тысячи.
В гулком объёме ангара, не просматриваемом из кабин вертолётов из-за ярких прожекторов, раздались каркающие голоса, взлетевшие к потолку стаей ворон. С гулом и шипением из темноты выдвинулась к накренившимся, облепленным металлическими сетями вертолётам тупорылая конструкция с тремя ветвистыми «оленьими» рогами, по которым змеились зеленоватые молнии.
ИсКр засуетился.
– Нам приказывают выходить, – сказала Марьяна.
– Махлин, Синенко – приготовьтесь открыть огонь по прожекторам, – принял решение Морев. – Группе – на приказ «пошли!» десантироваться и открыть огонь по охране! Будем пробиваться в пост управления комплекса. ИсКр выходит вместе со мной, орёт во всю глотку, что взял пленного – меня и хочет сдать начальству. Остальные в вертолётах – раненые. Все слышали?
Хор голосов в наушниках «Ратников» подтвердил согласие бойцов.
– Может, лучше я пойду? – с необычной робостью предложила Марьяна. – Сниму шлем, отвлеку…
– Нет! – вырвалось у Рената.
– Я тебя не спрашиваю.
– Прошу тебя…
– Мы это уже проходили, – мягко проговорил Морев. – Один раз прошло, второй может не пройти. Ренат, сможешь нас подстраховать? Не приказываю – прошу.
– Да! – сделал он шаг вперёд, перебрасывая на руку ствол снайперской винтовки.
– Возможно, потребуется один удачный выстрел. Когда мы выйдем, займи позицию у люка.
– Слушаюсь.
– Марьяна.
Девушка занялась переговорами с пленником.
– Он всё понял.
– Не боится? Риск велик.
– Он больной на всю голову, – улыбнулась Марьяна. – То ли не понимает степени опасности, то ли верит в свою исключительность, словно в компьютерную стрелялку играет. Но не боится, это точно.
– Тогда выходим. Лейтенант – люк.
В хвосте пассажирской кабины начали расходиться створки люка: одна – пандусом к полу ангара, вторая – вверх, к потолку.
Морев взял ИсКра под руку, повёл к люку. Оба спустились по пандусу, стараясь не делать резких движений.
Ренат снял шлем, улёгся между рёбрами хвостового комингса, пристроил винтовку, стараясь не глядеть на источники голубого сияния; в глазах сразу начинали скакать чёрные и красные круги. С боку вдруг подполз Волгин.
– Лучше бы я пошёл…
– Отодвинься! – прошипел Ренат. – Помешаешь!
– Не помешаю.
Морев и его неуклюжий с человеческой точки зрения спутник остановились в нескольких шагах от вертолёта. Капитан поднял руки над головой, опустив голову, ИсКр вскинул руку вверх, зачастил на «воррихо-эсперанто», повышая голос до визга.
Рогатая машина в центре освещённого пространства угрожающе повернула рога к ним.
– Сейчас выстрелит, падла! – донёсся голос Синенко.
– Не психуй! – отозвался Махлин. – Целься пока!
– Что-нибудь видишь? – раздался в ухе Рената голос Марьяны; он понял, что девушка легла рядом.
– Тени…
ИсКр завопил громче.
– Внимание! – влился в уши голос Морева; шлем капитан снимать не стал и мог общаться с бойцами по рации.
Послышались крики обитателей ангара, шлепки ног по мозаичному полу: вертолёты окружали десятки «киборгов», почти невидимые в ослепительных лучах прожекторов. Потом из темноты выступила крупная фигура с широченными плечами, приблизилась к ИсКру и его «пленнику». Это явно был не простой служитель или солдат, его костюм отличался от костюма «киборга» наличием лишних чешуй и зеркальных блях, а также некой пристройки на плече, вызывающей нехорошие ассоциации; больше всего этот коленчатый перископ напоминал излучатель в специальном зажиме.
