Одного взгляда на Антуанетту было достаточно, чтобы из глаз у меня покатились слезы. В свои двадцать два года она была похожа на испуганного воробышка: огромные, как и у всех носящих фамилию Шанель, глаза под густой шапкой волос; впрочем, волосы у нее были несколько светлее моих, а лицо такое же живое, как у нашей матери. Мне показалось, что Антуанетта несколько недель ничего не ела. Я сразу повела ее в кафе на углу и стала угощать круассанами с ветчиной, горячим шоколадом, а она рассказывала мне все ту же историю о бесконечно долгой жизни в монастыре, а потом про ученичество у злобной мадам Г.
— Все уже позади, — успокаивала я ее. — Будешь жить в квартире Бальсана, она прямо над магазином, там есть прекрасная спальня и гостиная, работать будешь у меня, — клиентов обслуживать, самой мне просто не справиться, надо же шляпки делать.
По правде говоря, я не была уверена, справится ли Антуанетта, уж очень она робкая и застенчивая. Впрочем, под руководством Люсьены она со временем расцвела, а вот меня все время пугал этот чертов колокольчик над дверью, который звякал каждый раз, когда приходила любопытная покупательница. Люсьена сдержала свое слово и послала приглашения людям, фамилии которых стояли в ее списке. Явились все. Дамы в шикарных нарядах, да еще со служанками, внимательно рассматривали мои изделия, а я пряталась в задней комнате, отказываясь выходить. Если бы они попросили меня отдать им мои шляпки даром, ей-богу, отдала бы. Я страшно боялась: как они меня примут, какова будет их реакция?
Мой бизнес потихоньку шел в гору в значительной степени благодаря поддержке преданных Люсьене клиенток, а также благодаря прибытию Эмильены со своим окружением, которые скупали все, что попадалось им на глаза. Люсьена постоянно информировала меня о том, что происходит за пределами мастерской.
— Пуаре устроил у себя в ателье бал-маскарад в духе сказок «Тысячи и одной ночи» и переманил к себе у Ворта десять клиенток, между прочим из самых влиятельных. — Люсьена фыркнула — ее обычная реакция на происходящее. — Такие маскарады он использует в своих интересах. Модели Ворта становятся старомодными, в них не видно полета фантазии. Пуаре изгнал из моды корсеты и взамен предлагает легкие юбочки и штаны, как в гаремах. А еще он разработал фирменные духи «Nuit de Chin», которые раздавал на маскараде. Страшно разят мускусом, но все его клиентки ими пользуются. Он сколачивает целое состояние на них. Ворт в ярости. — Она со значением помолчала, надеясь оторвать меня от работы. — Он и про вас знает, мадемуазель. Некоторые его клиентки уже щеголяют в ваших шляпках.
— Правда? — недоверчиво спросила я.
Она кивнула:
— А вы выйдите из мастерской, тогда сами увидите. Всем страшно любопытно узнать, кто такая эта Габриэль Шанель.
— Я… я не люблю общаться с покупателями, — запинаясь, пробормотала я, хотя мы с ней уже не раз обсуждали эту тему.
Она частенько напоминала мне, что обычно в салонах модельеры лично обслуживают своих клиентов, подают им кофе, пирожные, всячески угождают. Женщина способна провести в ателье целый день, и кутюрье мертвой хваткой вцепляется в своих клиенток, заставляя носить только его модели.
— Вам обязательно надо научиться этому. Или хотя бы не показывать, что это вам не нравится. Хотите достичь успеха — делайте так, чтобы вас видели. Покупательница желает видеть руки, создавшие то, что она покупает.
— Но условия диктует только она, — парировала я. — Даже Пуаре при всем его влиянии никогда не удостоится приглашения в ее дом, никогда не будет представлен в ее обществе. Как только покупательница покидает его ателье, он для нее больше не существует.
— И тем не менее он всегда рядом. Лично наблюдает, даже когда примерка без корсета.
Звякнул колокольчик, и Люсьена вернулась в магазин.
— Подумайте об этом, — бросила она через плечо, призывая меня к благоразумию. — Он оказывает на них влияние, даже когда отсутствует. Нужный человек в нужное время и с правильным подходом может оказать большее влияние, чем вы себе представляете. Хотите добиться того же?
Я изумленно смотрела ей вслед. Да, хочу. Больше всего на свете. Но держать свое ателье, к моему глубокому смущению, оказалось совсем не то, что я себе воображала прежде. Исполняя заказы, я работала не покладая рук. Люсьену мне сам Бог послал, ей удалось переманить двух помощников Мейсона Льюиса, они помогали в нашем производстве, но мы с ней постоянно и яростно спорили обо всем: о ценах, фасонах, методах торговли и демонстрации изделий. Мне хотелось продавать как можно больше шляпок. Когда Эмильена с толпой своих подруг приходила к нам — о, эта милая Эмильена с ее неизменной веселостью и способностью подбодрить и утешить! — я позволяла им брать сколько душе угодно, рассуждая так: если все будут видеть их в моих шляпках, то и другим тоже захочется. Одна из ее подруг, актриса, даже на сцене играла в моей шляпке, и об этом писали в популярной газете «Comeodia Illustré»; и конечно, такая бесплатная реклама должна была принести свои плоды.
— Да, — бушевала Люсьена, — конечно, обязательно принесет плоды! У нас появится толпа всяких там актрисок, у которых нет настоящего вкуса, но которые хотят получить все даром. У нас что, благотворительный фонд? Последняя проверка бухгалтерской книги показала, что у нас нет денег не только на материалы, но и на зарплату мне и вашей сестре.
Мы препирались с ней, как уличные торговки, кричали так, что Антуанетта не выдержала и тоненьким голосом запела песенку, которую когда-то я исполняла в кафешантане в Мулене, и мы сразу же замолчали.
— «Я потеряла моего бедного Коко, Коко, мой миленький песик, — пела она, — потерялся неподалеку от Трокадеро. Вы, случайно, не видели моего Коко?»
Я расхохоталась, согнувшись пополам, Люсьена, сдерживая смех, прижала ладонь к губам, и вдруг мы все трое грянули хором: «Ко под Тро… Кто видел моего Коко?»
Однажды вечером мы с Боем сидели в «Кафе де Пари», и он наконец удосужился спросить, как идет мой бизнес.
— Чудесно, — ответила я. — Зарабатываю кучу денег, появилось много знакомств. Все идет как по маслу, успевай только работать в мастерской и выписывать квитанции.
Я не хотела признаваться, что не высыпаюсь, что могу уснуть прямо за столом, уронив голову в тарелку с супом, что ноги мои покрылись волдырями и болят, а пальцы на руках не разгибаются, и мне кажется уже, что у меня не руки, а птичьи лапы. Все должно быть или хотя бы казаться просто чудесным. Сам-то Бой, похоже, легко шел от успеха к успеху, а потому не поймет, насколько я ошеломлена.
— Это правда? — Он разглядывал меня без малейшей тени улыбки на губах. — Коко, почему ты меня обманываешь? Я внес гарантийный залог на твой банковский счет, чтобы покрывать расходы магазина, и мне предоставляют официальный отчет о балансе. Ты опять превысила кредит, в пятый раз за несколько месяцев.
Сердце мое гулко застучало, тошнота подкатила к горлу.
— Как такое могло случиться?
— Такое бывает, — сухо ответил он, — когда мы тратим больше, чем зарабатываем.
