Потом я превратил зеркало в звездную сферу. На ней густо пылали светила Персея, а среди них, крохотный, красновато поблескивал наш звездолет: «Волопас» покорно плелся в кильватере корабля галактов, освещавшего его своими прожекторами…
Мери окликнула меня:
– Эли, о чем ты так напряженно думаешь?
Я ответил со вздохом:
– Я понимаю, Мери, что это ерунда. Но никак не могу отделаться от мысли, что на «Волопас» сейчас нацелены таинственные биологические орудия. И какой-то галакт сидит у пульта, готовый нажать пусковую кнопку…
8
Мы шли курсом на Пламенную, неактивную звезду, что во время блужданий «Пожирателя пространства» отчаянно взывала к нам: «Выбрасывайтесь вблизи меня, здесь кривизна непрочна».
Звезда была как звезда: белая, огромной абсолютной светимости – десять тысяч солнц в одном. И вокруг нее вращались четырнадцать планет, разных по величине, неодинаковых по климату, но равнозначно благоустроенных, равноценно совершенных…
За орбитами обитаемых планет кружились астероиды с диаметрами от ста до восьмисот километров. Их были тысячи, они образовывали замкнутую сферу – прикрывали планеты от вторжения извне. Тигран сообщил, что мы высаживаемся на одном из астероидов.
– Еще одна космическая дезинфекция? – поинтересовался Ромеро.
– Мне поручено познакомить вас с нашей космической защитой.
– Есть ли у астероидов названия? – спросила Мери.
– Все космические форты первого класса имеют названия. Этот – «Необходимый-3».
Меня удивило это странное наименование, но Ромеро объяснил, что галакты толкуют человеческие слова чаще в прямом, а не в переносном смысле. «Необходимый» в данном случае означает не «непременный» или «нужный», а «тот, который не обойти», или – иначе – «необъезжаемый».
Высадка на астероиде для экипажа «Волопаса» труда не составила, но для звездолета галактов была операцией длительной. Не только люди, но и хозяева часами сидели в специальных помещениях, вырастая от крохотных внутрикорабельных куколок до нормальных, для внешнего пользования, размеров. Мне эти часы показались утомительно пустыми, тем более что процесс совершался в темноте. Но Мери восприняла их по-иному.
– Я сейчас вообразила, что за какой-нибудь час увеличилась в восемьсот раз, – и мне стало страшно.
Ромеро непрерывно ощупывал немасштабно меняющиеся искусственные зубы, а Лусин шумно вздыхал, проверяя, не начали ли его синтетические легкие по-старому распирать грудную клетку. Им, наверное, было не по себе, когда все опять становилось «по себе», но я только проголодался – и как раз в масштабе увеличившегося размера.
На астероиде нас уже поджидали высадившиеся раньше Осима, Труб, Орлан и Гиг.
Церемония знакомства галактов с нашими звездными друзьями показалась мне интересной. Осиму они приветствовали радушно, Трубу тоже достались приветливые улыбки, а с разрушителями обращались вежливо и отчужденно.
Тысячелетия вражды нельзя забыть за одну минуту…
Восторженный Гиг не заметил холодка, но умный Орлан почувствовал отстраненность галактов. И если при знакомстве он вытянул голову вверх почти на метр (сколько позволил гибкий скафандр), то, когда они отошли, вхлопнул ее в плечи по брови – знак высшего привета сменился знаком высшей досады. Я посоветовал ему не расстраиваться. Он вежливо согласился.
Для облета астероида нам предложили забавное сооружение вроде летающего кита, скорее живое существо, чем машину. Всем нам показалось, что мы находимся не в помещении, а в чреве.
Мери со смехом сказала:
– А эта летающая конструкция не переварит нас? Я боюсь, что сейчас по стенкам обильно польется желудочный сок.
По стенкам разлился не желудочный сок, а мягкое сияние. Они постепенно становились прозрачными.
Мы проносились над поверхностью астероида. Мне редко встречалось столь мрачное зрелище. Далекое – с детский кулачок – солнце светило, но не грело. Сумрачно-пепельный свет призрачно освещал угрюмые пики, вздымавшиеся над воистину бездонными пропастями: астероид скомпоновали из нескольких кусков, пригнав их один к одному хоть и прочно, но грубо.
В гигантской светлой пещере, куда нас ввели, размещалось странное озеро. Оно было прикрыто куполом – прозрачным, толстостенным, а под куполом кипела жидкая масса, белая, неистовая. Озеро клокотало, в нем взметывались протуберанцы, вначале тоже белые, потом желтеющие, – оно, как живое, набрасывалось на купол, заливало его изнутри, пыталось проломить, росло, вспучивалось, обессилев, опадало и сжималось – только желтеющие языки вырывались из его массы. И все повторялось – рост, распухание, заполнение купола, яростная попытка взорвать его…
– Что это? – спросил я Тиграна.
Он сказал очень торжественно:
– Перед вами биологическое орудие. Две тысячи астероидов такой же мощности прикрывают планеты Пламенной от нападения извне.
Несколько минут мы молча смотрели на беснующееся озеро.
Оно все больше казалось мне живым существом, запертым в каменной клетке. И теперь, когда мы знали, что это такое, оно производило грозное впечатление. Труб возбужденно поводил крыльями, Орлан вытянул голову, словно почтительно приветствовал страшное орудие, даже весельчак Гиг перестал беззаботно распахивать рот.
«Здоровенная „биологичка“!» – шепотком грохнул он.
Тигран объяснил, что озеро и вправду живое существо, и притом огромное – жидкое ядро каменного астероида. Нам показали лишь ничтожную его часть, крохотный глазок, прикрытый защитным куполом, все остальное скрыто в многокилометровой глубине.
И хоть существо это, биологическое оружие, лишено разума (нечто вроде исполинского тупого животного), характер его капризен и своенравен. Его приходится не только хорошо кормить, но и ублажать прогреваниями, специальными облучениями и щекочущими электрическими разрядами. Та буря, которую мы видели, говорила о том, что оно спокойно, а когда оно злится, начинается такое, что астероид трясется как припадочный.
Продуктом жизнедеятельности ядра является радиация, мгновенно уничтожающая все живое.
Купола, подобные этому, устроены в разных местах астероида. Откуда бы ни атаковал вражеский корабль, на оси его движения всегда окажется один из них. В нужный момент он раскрывается, поток убийственной радиации выносится наружу – и все живое на вражеском корабле обращается в горсточку праха.
Ромеро спросил Тиграна:
– Ваши космические корабли снабжены биологическими орудиями?
– На звездолетах они есть, но меньшей мощности.
Ничего интересного, кроме живого ядра, на астероиде больше не было. Нас провели в жилые помещения и предложили отдохнуть.
Галакты ушли, а мы собрались в салоне. Ромеро удивился, что, обладая абсолютным оружием, галакты не добились перелома в войне.
