Аллан в восторге подбросил шляпу вверх:
– Первая в мире симфония для видящих, слышащих, осязающих, ходящих и летающих! Нечто впечатляющее для глаз, ушей, лап, жабр, кожи, брони, хобота и присосок!
Ромеро насмешливо улыбнулся:
– Вы своим созданием строго указали бедному человеку на его скромное местечко во Вселенной, но сам-то он может не примириться с ролью чего-то среднего между остромыслящей ящерицей и глуповатым ангелом. Вы не подумали об этом, Андре?
Андре ждал, что скажу я. Мне не хотелось его огорчать, но и отмалчиваться я не мог.
– Твои намерения прекрасны, Андре, но неосуществимы. Мне кажется, не существует произведений искусства, воздействующих на все разумные существа Вселенной. Человеческое – человеку. А мыслящим рыбам – нечто особое, может, вовсе чуждое нашему пониманию.
Не помню случая, чтоб Андре уступил сразу. Он непременно поищет неожиданные ходы, изобретет запутанные варианты, которые потребуют проверок, – лишь бы не признавать поражения.
– Пусть звездожители сами разрешат наш спор! Продолжим дискуссию на Оре!
Наступило замешательство. Мне трудно было смотреть на Андре.
– Разве ты не знаешь, – сказала Ольга с упреком, – что Эли не летит с нами на Ору?
7
Андре так огорчился, что мне стало его жаль. Он глядел на меня, словно не верил.
– Ничего не поделаешь, – сказал я. – Вы отправитесь знакомиться со звездожителями, а я возвращусь монтировать искусственные солнца в небесах далеких планет.
– Заупокойный тон не идет твоей насмешливой роже, когда ты это поймешь? – воскликнул Андре. – Я хочу знать: почему все так неожиданно повернулось?
Я объяснил, что ничего неожиданного нет. При отборе претендентов у меня не оказалось тех преимуществ, какими блистали мои друзья. Без Ольги, Аллана и Леонида дальние полеты невозможны – они инженеры и командиры космических кораблей. Андре тоже необходим: мало кто сравнится с ним в умении расшифровывать незнакомую речь. И Лусин нужен: он познакомится с иными формами жизни, некоторые попытается потом воспроизвести искусственно. Тем более потребуется знаток старины Ромеро. Кто знает, не повторяют ли обычаи и законы новооткрытых обществ того, что уже некогда цвело и увяло на Земле?
– Ну а кому там нужен я?
– В жизни не встречал большего глупца, чем ты! – закричал Андре. – Я спрашиваю о другом: добивался ли ты, чтоб тебя зачислили в экспедицию? Что ты сделал для этого?
Я терпеливо разъяснил Андре, что еще год назад записался на отборочный конкурс. Большая Государственная машина три месяца назад приступила к обработке данных. Всего нас было около шестидесяти миллионов человек, но после первой же отбраковки по возрасту и здоровью осталось три с четвертью миллиона.
– Ты был среди прошедших первую отбраковку?
– Да. Легче от этого мне не стало. Машина последовательно сужала круг отобранных. В конце концов осталось сто тысяч человек, удовлетворявших всем условиям конкурса, и среди них снова был я. И тогда бросили жребий. Мне выпала пустышка.
Некоторое время мы шли молча. Андре хмурился. Я догадывался, что он выискивает возможности возобновить мое ходатайство. Я был спокоен. Таких возможностей не существовало.
– Мы сделаем так, – сказал Андре. – Эли полетит вместо меня. Он отлично меня заменит.
Одна Жанна обрадовалась, что Андре остается. Мы хором его ругали. Наше возмущение было тем сильнее, что мы знали, как нелегко переубедить этого человека, если он вобьет что-нибудь себе в голову.
– Без Эли не полечу! – твердил Андре. – Еще в школе мы мечтали, что первое путешествие в иные созвездия совершим вместе. Поймите, мне не хочется расставаться с ним!
– Правильно, миленький! – быстро говорила Жанна. – И со мной не надо расставаться. Я тоже не хочу с тобой расставаться. Не слушай их!
Андре и без ее советов не слушал нас, мы кричали и перебивали друг друга. Потом в спор вступила молчавшая до того Ольга:
– В твоих действиях нет логики, Андре. Если Эли полетит вместо тебя, вам все равно придется разлучаться.
Андре зачастую в спешке хватается за первый попавшийся аргумент, не соображая, что тот повернется против него. Ошеломленный, он уставился на Ольгу. Этим воспользовался Ромеро.
– Я попрошу Веру помочь Эли, – объявил он. – Через пять минут я лечу в Столицу. Сейчас десять. В одиннадцать вы узнаете, Эли, благосклонна ли к вам судьба.
Он завершил эти напыщенные слова таким же напыщенным поднятием руки и удалился. Ромеро умница и добряк, но говорит и ходит, как древнеримский император.
Андре пригласил нас к себе в гостиницу. Лусин вспомнил о своем драконе: беднягу, вероятно, обижали пегасы. Леонид и Ольга торопились на галактическую базу, у Аллана тоже нашлись неотложные дела.
– Хотелось поругать тебя за дешифраторы, но придется отложить, – сказал он с сожалением.
Андре взял меня под руку:
– Погуляем еще и пойдем ко мне. Нет, я так рад, так рад, что вижу тебя, Эли!
8
В Каире я люблю летние вечера. Конечно, с тех пор как Управление Земной Оси научилось ориентировать нашу планету в пространстве, различия в климате разных широт смягчились. Еще на моей памяти в Антарктике в иные зимы бушевали бесконтрольные снежные бури. Лет пятнадцать назад всерьез обсуждалось, не установить ли на Земле стационарный климат – вечное лето в тропиках, вечная весна в высоких широтах. Идею постоянной весны на шапках планеты и непрестанной жары в центральном поясе, однако, отвергли – и хорошо, что отвергли. Чувство жаждет перемен и противится однообразию. Нынешняя расписанная по месяцам и неделям смена тепла и холода, дождей и ясности, ветров и тишины мне по душе.
Однако каждое место на Земле имеет свою особую прелесть. Никакие старания метеорологов не придадут воздуху в Гренландии и Якутии южного аромата и неги. На севере мир суровей и светлее, а у тропиков природа задумчивей и нежней. Синий, напоенный выразительными, как крик, ароматами южный вечер волнует меня своей музыкальностью, – возможно, это надо сказать по-иному, я просто не подберу слов точнее.
Именно так я и выразился, когда мы с Жанной и Андре прогуливались по бульвару под пальмами и кипарисами. Жанна сорвала амариллис, кроваво-красный, с дурманящим запахом. Садовые амариллисы на севере не пахнут. Этот же изнемогал, источая благовоние, два-три вдоха из его распахнутой чаши заставляли усиленно биться сердце.
– Глупая! – Андре забрал цветок у Жанны. – В твоем состоянии надо быть осторожней.
Я поинтересовался, что за состояние у Жанны: она мало изменилась за два года, что мы не виделись. Андре объяснил, что они ждут мальчика. Он показал синтезированный по формулам портрет их ребенка, каким тот будет в десять лет. Я поразился, до чего малыш походил на Андре: те же глаза, нос, подбородок. Оказалось, Жанна на четвертом месяце, и вчера, перед отлетом в Каир на концерт, Медицинская машина, обследовавшая ее, установила, когда будут роды, а затем рассчитала и отпечатала будущий портрет сынишки.
