Деваться было некуда, и постучал Андрей в ближнюю избу. Без утайки рассказал всё о себе хозяевам, а когда в ответ они начали сказывать о своём житье-бытье, не поверил своим ушам. Оказывается, только сегодня днём притащили мужики, ходившие ставить силки, чужую девку в лазоревом летнике!..
2
В начале месяца листопаденя, на шестой день после Покрова, воротился во Владимир-Залесский князь Всеволод Юрьевич. Был он доволен собой - с Ольговичами замирился, силу свою ещё раз показал, наступил на Руси мир. Готовились почётные пиры, гусляры уже слагали о нём песни, как о великом князе, защитнике и усмирителе всей Русской земли, монахи-летописцы скрипели перьями, выводили буквицы хвалебных строк - как Всеволод Большое Гнездо одним своим приходом утишил и мятежных Ольговичей, осиное гнездо, и клятвопреступника Романку волынского и поддержал слабого Рюрика, лишь на него надеявшегося.
Что до Рюрика, не был доволен киевский князь владимиро-суздальским. Уже по возвращении домой нагнало Всеволода его гневное письмо.
«Сват! - писал Рюрик. - Ты клялся, что кто мне враг, тот и тебе недруг, просил у меня части в Русской земле, я дал тебе волость лучшую не от изобилия, но отняв у братии своей и зятя своего Романки волынского. Романко после того стал мне враг не из-за кого другого, как из-за тебя. Ты обещал сесть на коня и помочь, но как помог? Лето и зиму перестряп, а ныне сам заключил ряд, а мне дело с Романом оставил на волю Ярославлю. Он станет меня с ним рядить? Для чего я тебя на коня посадил? Какова мне от Ольговичей обида была? Они подо мной Киева не искали, для твоего добра был я с ними недобр, воевал и волость свою пожёг. Ничего ты не исполнил, о чём рядился, на чём крест целовал».
После таких слов не могли уже оставаться союзниками Всеволод владимиро-суздальский и Рюрик киевский - один великий князь по имени, а другой по силе. Сгоряча отнял Рюрик у Всеволода поросские города, вернул своим сыновцам Мстиславичам. Всеволод оставил сие без внимания - он уже решил, что не по пути ему с Рюриком, ждал лишь случая, чтобы расправиться с киевским князем, и невольно желал, чтобы Роман волынский помог ему в этом. Что же до Поросья, то у Всеволода в руках оставался Переяславль Южный - любимый город Владимира Мономаха и Городок-на-Остре, восстановленный на месте сожжённой полвека назад крепости.
* * *
Не только Рюрик - Роман Мстиславич тоже был в те дни печален. Налетев, как дикий зверь, он разбил галичан, зоривших его земли. Уцелевшие спешили убраться вон из волынской земли, бросали награбленное. Сполна погуляв, омочив мечи и сабли в крови, хмельной от битв и победы воротился Роман во Владимир. И надо же было такому случиться, что, едва переступив порог, проведал он про беду.
- Анна пропала. Никто не мог сказать, что случилось с девушкой. Забава Захарьевна после похищения племянницы слегла и собиралась принять с горя схиму, дворовые слуги ходили как в воду опущенные, а ближняя девка Опраска ревела белугой. Она и повестила Роману, что когда гуляла боярышня у берега реки, налетели на неё лихие люди, похитили Анну Исаакиевну и умчались невесть куда на своей лодье.
Такого Роман не ждал. Не страшили его ни раны, ни поражение в бою. А тут почернел, спал с лица. Не задержавшись в городе и часа, поднял дружину и пол-осени рыскал по волынским лесам, отыскивая следы девушки. Сгоряча несколько сел порушил, две купецкие лодьи чуть на дно не пустил с людьми и товаром, коней заморил, людей измучил. Опустело всё в душе. Болело сердце. Волком хотелось выть от боли. Разумом понимал, что он - князь, а она - девка, что не по чину ему скорбеть о ней. Но сердце отказывалось верить. Не для того он столько лет мучился с нелюбимой, чтобы сейчас предать своё счастье!..
Дождливым месяцем-груденем
[53]
ворочался Роман в стольный град Владимир-Волынский.
На пути встал малый городок Заречье в десятке вёрст от Угровска. Заречский воевода Угрюм лисой расстилался перед Романом, разве что копыта его коня не лизал, зазывая в гости. Ещё бы - полсотни лет прожил Угрюм, а чтобы князя в Заречье увидать, такое случилось впервые! Не токмо детям - внукам своим заречцы про такое дело сказывать будут!
Не лежала у Романа душа к пиру, не праздновалось ему, не гостевалось. Но лил с утра холодный дождь, превратились в кисель дороги, притомились люди и кони, и он согласился, дал проводить себя в старый терем заречского воеводы.
Где же знать было Роману, что за несколько часов до того в ворота Заречска усталым шагом вошли два путника.
…Долго хворала Анна Исаакиевна. Поймавшая её в дождливом лесу лихоманка не отпускала девушку почти три седьмицы. Всё это время Андрей не отходил от боярышни ни на шаг. Едва на другое утро увидел он её на полатях в тёмной дымной избе, укрытую овчинным тулупом, что-то нежное, ласковое, шевельнулось в его душе, и парень остался при ней. Он даже не подумал о новгородцах, что ждали его на берегу Буга. Дневал и ночевал у изголовья Анниной постели. Вместе с крестьянами бортничал и бил зверя, плёл лапти и корзины, возил из леса дрова и валил деревья. А когда поправилась Анна, справили им кое-какую одежонку и пошли они пешим ходом до Владимира-Волынского - ни дать, ни взять, два паренька. В пути пробавлялись тем, что дали на дорожку крестьяне. Андрей бил птицу и зверя. Шли лесами и вдоль берега Буга, сторонились жилья и шарахались от конского топота - мало ли какие люди по дорогам ездят. А тут непогода привела их в Заречск - думали путники переждать холодную ночь и начинающийся дождь под чьей-нибудь крышей - да и увидела Анна проезжавшего улицей Романа!
Так бы и кинулась она к нему, так бы обхватила руками сапоги, прижалась похудевшим лицом и не отпустила бы ни за что. Но уж больно много народа теснилось вокруг князя, да и Андрей, её защитник и опора, стоял как вкопанный.
- Ой, Андрюшенька, ой да что это деется? - простонала Анна, хватаясь за сердце и провожая князя долгим взглядом. - Серденько болит! Да как же почернел мой ясный сокол! Как же спал с лица! Какая болесть свербит его?.. Андрей, я боле не могу! Не держи меня! Я…
Она уже рванулась следом, но парень удержал её за локоть.
- Погодь, Анна Исаакиевна, - прошептал он, хмуря брови. - Оглядеться надоть.
Озираясь, они пошли улицей. Анна была в мужском платье - порты, рубаха, свита, шапка на глаза надвинута. Рядом с Андреем казалась она нескладной, семенила, по-женски опуская взгляд.
Не замеченные никем, добрались они до воеводиного терема. Дружина въехала в распахнутые ворота, на дворе им низко кланялись отроки. Андрей невольно вздохнул -знал он таких людей. Точно так же недавно кланялся и сам - хозяину угождая, а прочих не желая и знать.
Анна рванулась в ворота. Андрей опять удержал её.
- Погодь, боярышня, - прошептал он, - потерпи малость. Не до нас ныне. Переждём, когда пир в разгаре будет - тогда авось всё по-нашему повернётся. И ты меня вперёд пусти. Негоже тебе такой-то на глаза князю казаться…
