Все боялись, что, раз почуяв кровь, Роман больше не остановится. Но князь, казнив зачинщиков, успокоился и занялся другими делами.
Перво-наперво, конечно, были половцы. Не мешкая, Роман собрал дружину и ополчение и двинулся к Камен-цу-Подольскому, который уж целый месяц осаждал хан Котян. Отрезав кочевников от дороги в степь, Роман налетел на них, как коршун на стаю цыплят. Бил и рубил, не щадя никого. Волочили дружинники и ополченцы в полон половецких лихих конников, похватали баб и ребятишек, согнали в табун коней, гуртами считали скотину. Сам хан Котян едва утёк с тысячей верных воинов, а весь его гарем достался победителям.
Богатую добычу пригнал Роман к стенам Галича. Радовались галичане, видя идущих на привязи, как телят, половецких нукеров
[63]
. На поварнях готовили большие пиры, князь обещал выставить для ополченцев несколько бочек мёда. А пока пировали да похмелялись, подоспела и другая радость - прослышав о том, что появился у Галича князь, и не кто-нибудь, а поддержанный Польшей Роман волынский, отозвал с перевалов свои войска венгерский король Имре.
Всех пленных половцев повелел Роман собрать и отправить в Понизье, сажать на землю по берегам Прута, Серета и Днестра, дабы орали они пашню, строили дома, пасли скот, занимались ремёслами и увеличивали богатство Червонной Руси.
А по осени, едва засверкало с небес тёплое неяркое солнышко бабьего лета, приехала в Галич Романова княгиня Анна.
Весь город высыпал встречать княгиню. Катился по дороге нарядный возок, молодая женщина озиралась по сторонам. Она никогда прежде не уезжала с Волыни. Глаза её горели, на губах играла улыбка.
Роман встречал княгинин поезд за воротами. Обочь дороги выстроилась его дружина, теснились бояре и думцы. Сам князь выехал вперёд, поравнялся с возком, и Анна, откинув полсть, вышла ему навстречу. Андрей, оставленный Романом охранять княгиню, возвышался над нею, зорко поглядывая по сторонам.
- Аннушка! - Роман осадил коня, спешился и обнял молодую женщину. Потом отстранился, провёл ладонью по её выпуклому животу.
- Он уж толкается, - похвалилась Анна.
- Не растрясло тебя дорогой? Что-то бледна ты!
- Нет, - с тихим смехом ответила Анна. - Просто Андрей меня за порог терема не пускал, всё боялся, как бы не стряслось чего. Почитай пол-лета взаперти просидела.
Роман обернулся на Андрея. Тот мигом спешился, опустился на колени, ожидая выволочки.
- Не ругай его, - Анна дотронулась до руки князя. - Он меня так в дороге охранял!
- Встань, - приказал Роман Андрею. - Да ступай, проводи княгиню в терем!
Тот мигом вскочил и бросился к своему коню.
Анна уселась в возок, и поезд покатил по улицам города. Роман и Андрей скакали с боков, оберегая княгиню от дурного глаза - женщина носила княжьего сына. И мало ли найдётся недобрых глаз, желающих ей зла!
Когда возок въехал в распахнутые ворота княжеского дворца и Анна вышла у крыльца, бояре кланялись ей, опускались на колени, угодливо улыбались. Но за льстивыми улыбками многих скрывалось недоверие, и, провожая жену в палаты, Роман подумал, что не худо бы покрепче прижать хвосты думцам.
3
Старый боярин Вышата успел подсуетиться и увезти в вотчину свою семью - дочь Смеяну и её мужа Николая Васильевича с маленьким сыном. Здесь, в терему, был боярин как у Христа за пазухой. Крепкие заборы не вдруг возьмёшь, а рядом дорога - собирай вещи и езжай дальше, в Понизье, на Прут, к Кормиличичам и Арбузовичам. Но Вышата, хоть и взлетел высоко, никогда ни в чьих подручных не ходил. Разве что с Борисом Семёнычем был дружен - когда тот был жив.
Сейчас, кажись, обошлось. Уединившись в вотчине, зажил Вышата тихо-мирно, ожидая перемен. Дочь и зять занимались хозяйством, а он попивал меды, спал, читал Псалтирь и покрикивал на холопов, от скуки пристрастившись ходить к пряхам в клеть и исподтишка любоваться молодыми девками.
Жизнь налаживалась. От Владимира Ярославича получил он две деревеньки и лесок, дочь пристроил замуж. Отец Николая, Василий Гаврилович, был думцем, коего, увы, не обошла карающая десница князя Романа. Брошен был боярин в поруб, и хотя не казнён, но и на свободу не отпущен и так тихо и помер там. Однако их самих пока не тронули, и в этом Вышата видел для себя надежду - знать, скоро повернётся судьба к боярскому роду другим боком.
И - как в воду глядел. По осени, когда уж миновало бабье лето, прискакал на подворье княжеский гонец. Застучал рукоятью плети в ворота, требуя призвать боярина.
Николай был в отъезде, навещал мельницу и дальнюю деревеньку, дома были только сам Вышата и Смеяна. С перепугу боярин забыл, кто он и где, и принимал гонца чуть ли не в исподнем - ноги сунуты в стоптанные чёботы, на одном плече болтается шубейка, жидкие седые волосы и борода взлохмачены.
Гонец, крепкий мужик, широким шагом прошёл по палате, поклонился боярину.
- Здрав будь, боярин Вышата, - сказал он. - Послал меня к тебе со словом князь Роман Мстиславич.
- Ась? - дёрнулся Вышата. - Чего за слово?
- Велел передать тебе князь Роман, чтобы ты не мешкая со всем двором твоим ворочался в Галич, потому как был ты думцем и новому князю советы твои мудрые зело надобны. И ещё велел передать тебе князь Роман, чтобы ты не таился, а приезжал ему служить сам и с родом своим.
- Ась? - перепугался Вышата, изо всей речи поняв только слово «не таился».
- Зовёт тебя князь служить ему в думе, как прежде служил ты Владимиру Ярославичу, - терпеливо повторил гонец.
- Это чего же? - совсем оторопел Вышата. - Казнить не будут?
Гонец не выдержал - рассмеялся:
- На казнь бы за тобой приехали и привезли незваного. Но ежели не ворог ты князю, то ворочайся сам и с домочадцами своими. Князь своих людей не трогает! - И добавил, направляясь к двери: - Велено на Покров быть в Галиче!
- Будем, будем, - закивал Вышата. Он ещё сумел подняться и доковылять до двери, провожая гонца, но потом без сил опустился на лавку и застонал, хватаясь за сердце.
- Ой, лишенько! Ой, нужда-то! - стонал он, когда вбежала Смеяна, склонилась над отцом.
- Что ты, батюшка? Что?
- Вот ведь пришла беда, откуда не ждали! - повис на её руках боярин. - Князев человек до нас доскакал, велит быть в Галиче к Покрову!
- В Галиче? - всплеснула руками Смеяна. - Неужто не гневается на тебя князь?
- Уж чего не ведаю, того не ведаю, - сокрушённо покачал головой Вышата. - А всё ж таки зазря гонца слать не станут! Супротив Романа слов я не говорил, так, может, и обойдётся?
На другой день воротился Николай. Он Роману не верил - как-никак его отец в своё время угодил в поруб. Но спорить с Романом выходило себе дороже, да и Вышата успел убедить себя, что нужен князю, и уговорил-таки зятя.
