Дозорные заприметили новое посольство, кликнули князя. Роман провёл ночь, словно в походе, у костра с боями и боярами. Княгиню, детей и боярынь устроили на окраине посада в чьей-то избе, и Роман нарочно держался от жены подальше - окинув придирчивым взглядом немудрёную избёнку, Предслава расшумелась так, что князю захотелось её прибить, как простую бабу. Услышав о новых гостях, он приказал подать себе коня и поскакал навстречу.
Два всадника съехались на полпути к воротам, у крайних изб посада. Конь под Романом похрапывал, грыз удила. Всеволодов жеребец, напротив, был спокоен, как скала. Но оба всадника были насторожены. Одинаковые тёмные глаза смотрели одинаково пристально и строго.
Остановившись вплотную, они тем не менее не протянули навстречу руки и тем более не обнялись, а выжидательно уставились друг на друга.
- Почто, Романе, моего человека повелел пленить? - ледяным голосом потребовал ответа Всеволод.
Роман засопел, раздувая крылья горбатого носа.
- Человек твой зело непочтителен был. Неучтив. Не так следует князя встречать, когда он из дальних земель ворочается.
- Ах, да! Я и забыл… Каково съездил, брате Роман? - наконец произнёс Всеволод. - Хорошо ли принимали тебя в Галиче?
- Благодарствую, брат. Съездил, да воротился.
- В гостях хорошо, да дома лучше, - согласно кивнул Всеволод, но голос его оставался ровным, словно беседовал с чужим человеком.
- Так-то оно так, да что ты меня домой не пускаешь? - Роман повысил голос. - Чай, не странник мимохожий я - домой приехал!
- Домой? - В голосе Всеволода впервые мелькнуло живое чувство, и это чувство была презрительная насмешка. - Во Владимир-то Волынский?.. Аль запамятовал ты, брате, как полгода тому назад крест мне целовал, говорил, что град сей тебе не нужен ныне и впредь? Запамятовал, как отдавал мне его на княжение, а себе забирал Галич? В Галиции теперь твоя отчина, а то - моя земля!
- Да ты, Всеволод, - Роман до боли стиснул поводья, натянул, горяча коня, - да ты сам-то разумеешь, что речёшь? Да сам-то ты кто опосля этого?.. Да я т-тебя…
Он подался вперёд, рука сама невольно потянулась к мечу, и прибывшие со Всеволодом дружинники плотнее сомкнули строй, готовые защищать своего князя.
- Н-но-но! - Всеволод осадил коня, отступая назад. - Не замай! Ныне ты у меня в гостях, брат! Земля тут моя и правда - моя! А не хочешь по моей правде жить - вот тебе Бог, а вот порог!
Его небольшая дружина ощетинилась копьями и мечами. Отрок поднёс к губам рог - что бы ни случилось, он успеет протрубить короткий сигнал, и тогда из ворот вылетит остальная Всеволодова рать. И не миновать сечи, где брат встанет на брата и, может быть, погибнут они оба.
Роман еле заставил себя успокоиться. Не время сейчас. Нет у него сил.
- Так и Бельз отныне твой? - молвил он.
- Вся земля Волынская ныне моя, - подтвердил Всеволод. - Но, ежели желаешь, могу дать тебе на кормление городок - какой к Галиции поближе. Хошь Бужск возьми, хошь Перемиль, а нет - так Червен…
В этом была скрыта явная насмешка - в своё время именно Червен взял на прокорм себе опальный сын Ярослава Осмомысла Владимир у Мстислава Изяславича, когда выжидал, как порешат бояре с его отцом и его любовницей Настасьей. Теперь, когда Владимир Ярославич ворочался на отцов и дедов стол во главе венгерских полков, его сопернику, Роману, судьба была смотреть с червенского стола за делами в Галиче.
Роман заскрипел зубами. Всеволод был напускно-серьезен, но прятал в усы усмешку. Он всю жизнь завидовал старшему брату - его старшинству, силе, ловкости, военной смётке и удачливости. Всеволод ненавидел свой захудалый Бельз, мечтал о лучшей доле - и вот судьба ему улыбнулась. И он будет последним дураком, если упустит удачу.
- Так куда же ты направишься, брат Роман? - помолчав, преувеличенно-заботливо спросил он. - Ты ведь с женой и чадами? Не утомила бы их дальняя дорога? Да добра много ли с собой везёшь? А то могу поделиться по-братски…
Роман не выдержал - рыкнул сквозь зубы что-то злое, поворотил коня, ожёг его плетью, вымещая досаду, и поскакал прочь. Всеволод с тревогой посмотрел ему вслед, а потом тоже развернулся и во весь опор поскакал в город. Едва проскакав в ворота, налетел на тысяцкого Миколу, который ждал его во главе готовых к бою дружин.
- Готовь Владимир к осаде, Микола, - отрывисто бросил Всеволод.
Весь день до вечера и почти всю ночь во Владимире-Волынском шла суматоха. Пришла беда, откуда не ждали, - началась усобица. В кузнях звенели молоты - кузнецы ковали мечи, наконечники стрел и копий, клепали кольчуги. В слободах мужики разбирали топоры и сулицы, мрачно утешали плачущих жён, сестёр и матерей. Дружина с вечера стояла на стене, сам Всеволод под покровом ночи из тайного хода отправил в Бельз гонца к тамошнему посаднику - немедля поднимать дружину и вести на подмогу осаждённому Владимиру, а заодно оповестить и другие города. Его томило недоброе предчувствие - Роман, готовясь к осаде стольного града Волыни, мог озаботиться гонцами ещё раньше. И ещё неизвестно; кого поддержат Берестье, Каменец-Подольский, Перемиль и тот же Червен. Однако за своё право княжить он был готов драться до конца если надо - и со всем городом. Ведь у бояр, ушедших с Романом, здесь оставались у кого семья, у кого добыток.
Несколько дней простояли две дружины - одна на стене, другая под стеной. Воины то перебрасывались стрелами, то кричали друг другу новости, ибо многие жили во Владимире и были чуть ли не соседями. Раз или два осаждённые решались на вылазки - осаждавшие отвечали короткими приступами.
А потом опять пошёл ливень. Начавшись с вечера, не смолк до рассвета, а потому дозорные на стене не поверили своим глазам, когда сквозь тучи пробились яркие солнечные лучи. Романовой дружины под стенами не было! Не было ни всадников, ни обоза - только следы колёс и копыт.
Глава 5
1
Нигде не задерживаясь надолго, как поднятый посреди сладкого зимнего сна медведь-шатун, Роман промчался через всю Волынскую землю и Киевские края и ворвался во Вручий, в гости к тестю, Рюрику Ростиславичу Мономашичу, который правил Киевом и Киевской землёй вместе со Святославом Всеволодичем из племени Ольговичей. Рюрику Ростиславичу, прозванному Вышлобым, хватало и своих забот, но Роман не стал долго обременять тестя своим присутствием. Оставив у него жену и дочерей, он с большей частью дружины и боярами поскакал в Польшу, к королю Казимиру Справедливому, которому доводился племянником.
* * *
Никем и ничем в пути не задерживаемые, в разгар весны войска Бэлы венгерского подошли к Галичу и встали по берегу Днестра. С городских стен хорошо был виден их стан - как и из стана венгерского хорошо был виден город на Горе и Золотые Ворота.
Уперев руки в бока, улыбающийся Бэла смотрел на Галич и тихо восхищался. В пути князь Владимир много рассказывал ему о городе и своей земле, но только сейчас, увидев столицу Галиции воочию, Бэла понял правоту Владимира. Богата эта земля! Днестр, Южный Буг и Дунай открывают выход к Русскому морю, а оттуда в Византию и дальше. От этих мыслей у Бэлы кружилась голова.
