А воротившись в Триполь, узнал, что его ждёт гонец от Рюрика Ростиславича.
3
Боярин Чурыня не находил себе места. Сказать правду, князь Роман ему нравился - и разумом крепок, и духом силён, и воин отменный, а что горяч - так то их, княжья, порода такая. Потому и вздыхал, елозя на лавке, потому и низил глаза под пристальным взглядом Романа.
- Ну, - молвил тот сухо, - с чем же послал тебя тесть и отец мой Рюрик киевский?
- Да вот, - боярин протянул князю грамоту. - Послал тебе Рюрик Ростиславич, великий князь киевский, сказать, что Всеволод просит под тобой волость и жалуется на тебя!
- Вот как? - усмехнулся Роман, холодея взглядом. - И на что же у Всеволода Юрьевича на меня жалоба?
- Княже, - Чурыня поднял больной взор, - князь Рюрик целовал тебе крест, что Поросье отдаёт тебе, яко сыну своему. Да вишь ты, какая беда - прознал про то Всеволод Юрьевич владимирский, послал в Киев гонца: мол, подавайте мне часть Русской земли. Рюрик Ростиславич отдал ему два города, а Всеволод того не пожелал. «Желаю, - отписал, - Поросье, а коли не будет этого, то иду войною».
- Ишь, - усмехнулся в усы Роман, - пригрозил!
- А кабы не грозить? - развёл руками боярин. - У Всеволода вон какая силища. Своих воев не счесть, да рязанские князья за него. А там и Ольговичей подымет. Помнится ещё, как он Святослава-то Всеволодича сломил на Влене. А тут ещё Владимир галицкий. Сила!..
- И что же Рюрик? - Роман перестал улыбаться.
- Да князь наш ведь тебе крест целовал, - плачущим голосом ответствовал Чурыня. - А тут Всеволод!.. С нами советовался, како быть. Боярский совет ничего не приговорил, я сам там был, сам всё слышал. Насоветовали к митрополиту обратиться. Сказал своё слово митрополит…
Роман почувствовал, как холодеет всё внутри. Сдерживая себя, вцепился в подлокотники стольца.
- И что митрополит?
- А что? Поставлены, мол, мы от Бога удерживать князей от кровопролитья. Ежели, говорит, станет кровь литься христианская оттого, что ты отдал волость младшему, обойдя старшего, и крест целовал, то я снимаю с тебя крестное целование и беру его на себя, а ты возьми волость у Романа и отдай её Всеволоду, а Роману дай…
Последние слова боярин произнёс совсем тихо, шёпотом и так и замолк на полуслове, глядя на Романа. Лицо волынского князя остановилось, взор замутился от дум. Тяжко было ему. Жаль расставаться с Поросьем, с мечтами, что уже лелеял в думах своих. Отдать богатые города Всеволоду, у которого и без того земли много, а вместо неё получить… что получить? Земли у Рюрика тоже немало, но богаче этих городов нет.
Он поднял глаза на боярина. Чурыня поедал его умоляющим взглядом.
- Что ещё скажешь, боярин?
- Княже, - только и выговорил тот. А что ещё сказать? Что Всеволод житья не даст Рюрику? Что Рюрик сам не рад, что пригрел Романа, и не знает, что и сделать, чтобы сохранить мир, и что ради этого был готов даже отречься от зятя, боясь грозного Всеволода?
В самом деле - худо было Рюрику. И Роман ему не чужой - мало того, что сыновец, но и женатый на родной дочери. И Всеволод ему сват - дочь Верхуславу за его старшего сына отдал. Некуда ему деться, все кругом родня и обидеть никого нельзя.
Долго сидел и молчал Роман. Чурыня весь извёлся и даже охнул взволнованно, когда князь наконец отверз уста:
- Вот чего, боярин, коли желает тесть мой Рюрик, чтоб и волки были сыты, и овцы целы, то езжай и передай ему, отцу моему, что нечего ему начинать из-за меня ссору со сватом. Пущай он мне даст другую волость взамен прежней или платит за неё по законной цене. С тем и ступай… Ступай!
Боярин вскочил, отвесил поклон и, переваливаясь на ватных от волнения и облегчения ногах, поспешил прочь. Он не думал, что всё обойдётся так легко.
* * *
В далёком Владимире-Залесском в своём тереме князь Всеволод Юрьевич принимал гонца.
Приметным человеком был Колча - киевский сотский, на вечевой площади было у него своё место и свой голос. В числе других звал его к себе князь Рюрик Ростиславич на советы. Случалось, входил в дома бояр, пил с ними меды, сладко едал, мягко спал. А того не знал, не ведал никто, что был Колча глазами и ушами Всеволода Юрьевича Большое Гнездо. Не за страх, не за золотые гривны служил Колча князю - любил он Русскую землю, хотел, чтобы ходила она под сильной единой рукой, чтобы не было княжеских усобиц, чтобы жили все князья вместе и вместе решали все дела. Ибо много у Руси врагов, а друзей - раз-два и обчёлся, - потому и надобно ей обходиться своими силами. Такой силой, что могла бы утишить усобицы и навести порядок, Колча видел Всеволода Юрьевича.
Вместе с молодым Владимиром Святославичем прибыл впервые Колча на север, когда отправлял Святослав сына на Новгородское княжение. Там и сошёлся со Всеволодовыми людьми, стал своим человеком, а после, воротившись в Киев, стал гонцом. Возил вести ко Всеволоду от Рюрика и Святослава, а иногда и от себя посылал верных людей, чтобы знал владимирский князь всё, что творится на Руси.
Ныне приехал он от Рюрика, привёз Всеволоду грамоту.
Костистый, к старости начавший полнеть, Всеволод Юрьевич Большое Гнездо сидел, подавшись вперёд, на столе, теребил пальцами длинную бороду с нитями седины и, потупив взгляд светлых, окружённых морщинками глаз, слушал гонца. Со стороны казалось, что весь ушёл Всеволод в свои мысли и нет ему дела до окружающих, но сие было неправдой. Сколько раз, обманываясь его показной задумчивостью, выдавали себя бояре, раскрывая невольно тёмные думы.
- …И послал сказать Рюрик Ростиславич, князь киевский, - говорил тем временем Колча, - что жаловался ты, Всеволод, на него за волость, так вот даёт он тебе ту самую, что ты просил, - перевёл дух и добавил уже от себя: - Зело напугался Рюрик. Боялся он Романа Волынского - тот и силён, и храбр, и на устроение полков шибко хитёр. Да пересилил ты его. Будет теперь знать, кто по правде великий князь на Руси.
Всеволод вскинул заблестевшие глаза:
- Будет, говоришь?
- А то нет, - кивнул Колча. - Именем твоим сейчас дела на Руси вершатся… Иные дивятся - чего ты, князь, коль так силён, Рюрика не уберёшь в Смоленск, а сам не сядешь на золотом столе? Тебе и не такое по плечу!
- Что? - резко приподнялся Всеволод. - Мне - на золотой стол? Да кто тебя такому подучил? Да кто ты есть, чтоб князю указывать?
Поняв, что вызвал княжий гнев, Колча мигом вспотел.
- Прости, княже, - молвил он, отступая к дверям, - коли что не так. От сердца молвил, не со зла…
- Ну, будя, - отмахнулся Всеволод. - Ступай. Отдохни. После обратно тебе скакать.
Поклонившись, Колча вышел и уже за порогом истово перекрестился. Пронесло стороной княжий гнев.
А Всеволод, оставшись один, долго сидел, думал. Сам того не желая, затронул Колча тайные его думы.
